Читать книгу Легенда Арагона - Елена Свиридова - Страница 25

Рафаэль Эрнесто медленно шёл по слабо освещенному коридору и обдумывал свои дальнейшие действия. Несмотря на неплохое начало и замечательный обед, праздник получился каким-то скомканным. То ли виной этому был внезапный обморок и плохое самочувствие дона Эстебана, то ли на всех удручающе подействовал скандал, поднятый сеньорой Каррильо по поводу того, что сеньорита де Ла Роса унизилась до танца с простолюдином, но только праздник поскучнел.

Донья Мерседес, без конца выражавшая Алетее Долорес свое восхищение, вынуждена была сопровождать пьяного мужа в отведённую для них комнату.

Дон Альфонсо и дон Франсиско последовали примеру отца и тоже ушли отдыхать. Сеньор епископ вместе с вызванным доктором Амадэо не отходил от постели больного. Донья Еухения, возмущённая и разобиженная, посчитала нужным убраться восвояси.

Сейчас был вечер. Дону Эстебану, натёртому лечебными настоями, стало легче, и сеньор епископ, наконец, ушёл в свою комнату. Молодые Мартинесы, по-видимому, успели выспаться, потому что Рафаэль Эрнесто совсем недавно слышал их громогласный смех. Это и побудило его отправиться к дону Альфонсо в намерении отбить у него аппетит в отношении Алетеи Долорес.

Юноша ещё не знал, что скажет и как поступит, но ни на минуту не сомневался в том, что задуманное у него получится.

Голоса, неожиданно раздавшиеся за тёмным поворотом коридора, заставили его остановиться.

– Альфонсо, ты сводишь меня с ума, – обиженно сказал голосок, принадлежащий явно донье Мерседес. – За обедом ты так красноречиво смотрел на дочь графа, что я подумала: не собираешься ли ты к ней посвататься?

– А что, это неплохая мысль, – хмыкнул в ответ дон Альфонсо.

– Зачем же я тогда бросила мужа и согласилась на авантюру с твоим мерзким стариком?! – возмутилась донья Мерседес. – Ведь ты уверял меня, что таким образом мы сможем заполучить всё наследство!

– Да, это так, – согласился дон Альфонсо. – Мы с отцом часто ссоримся, он больше любит Франсиско, и если бы не ты, он давно бы уже выгнал меня из дома без единой монеты.

– Вот видишь, любимый, на какие жертвы я иду ради тебя, – продолжала сеньора Мартинес. – Я преодолела такой длинный путь одна, чтобы приехать в твой дом на целых три месяца раньше тебя! А какое усилие я делала над собой каждый раз, чтобы пококетничать с твоим отцом, стерпеть его ласки и слюнявый рот, разделить с ним брачное ложе!.. Я больше не могу, Альфонсо. Пожалей меня! Давай возьмём золото – ведь я имею к нему доступ – и убежим отсюда вдвоём. Мы могли бы уехать в Наварру и жить в замке отца. Он ещё не видел моего первого мужа, и его легко будет обмануть… Что же ты молчишь, Альфонсо?!

– Мерседес, во-первых, я прошу тебя: не кричи, нас могут услышать, во-вторых, успокойся. Я благодарен тебе и ценю все твои жертвы ради меня. Но я чувствую, что Бог хочет изменить мою судьбу: не зря же Он сегодня дал мне возможность увидеть настоящего Ангела – донью Алетею Долорес. Так неужели ты сможешь помешать воле самого Господа? Нет, ни ты, ни я, ни кто другой не в силах это сделать. А значит, моя судьба отныне связана с дочерью дона Эрнесто…

– Наглец! – гневно перебила назидательную речь любовника донья Мерседес. – Я не простушка, чтобы позволить тебе запудрить мне мозги! О Господи! Разве такой судьбы я заслуживаю?! Зачем тогда отец дал мне образование и обучил хорошим манерам? Нет, нет, не в таком кругу, как вы, Мартинесы, я должна жить… А ты, обманщик, заплатишь мне сполна. Как только твой отец проспится, я расскажу ему о нас с тобой всю правду, и, поверь, меня он не выставит за ворота замка, я ему нужна, а вот тебе придется туго!

– Мерседес, твои угрозы смешны. У меня есть верное средство против отцовской злости – кинжал к горлу.

Послышался звук пощечины, но дон Альфонсо со смешком продолжал:

– Не сердись, девочка. Ты мне ещё пригодишься. Разве тебе плохо со мной, а?

Рафаэль Эрнесто вынул из держака факел и шагнул за поворот. Пламя выхватило из темноты испуганные лица любовников.

– Весёленькая у вас история, голубчики, – без улыбки сказал Рафаэль Эрнесто. – Ну, так у меня против тебя, сердцеед, тоже есть верное средство, – с этими словами он приставил к горлу дона Альфонсо обнажённый меч.

– Ради Бога, сеньор Рафаэль! – воскликнула донья Мерседес. – Не убивайте его, умоляю Вас!

– Видишь, мерзавец, как тебя любит женщина, которой ты намереваешься окончательно испортить жизнь? – юноша, похоже, и не думал убирать меч от шеи побледневшего дона Альфонсо. – Знай своё место. Эк, замахнулся на руку Алетеи Долорес! Её стошнит от твоего признания в любви. А чтобы я знал, что доходчиво объясняю и что, начиная с завтрашнего дня, ты больше никогда не появишься перед моими глазами, я сделаю тебе небольшую пометку для памяти, – и он провел лезвием меча по шее Мартинеса. Из порезанной кожи потекла струйка крови.

При виде крови донья Мерседес лишилась чувств. Рафаэль Эрнесто опустил меч и позволил дону Альфонсо поднять сеньору Мартинес. Потом он проводил их до дверей комнаты, освещая факелом коридор, и на прощание сказал удручённой гостье:

– Милая донья Мерседес, я умею держать язык за зубами. А этого прохвоста как-нибудь проучите. Женский ум изобретателен, отомстите за себя.

Донья Мерседес улыбнулась ему сквозь слезы, а дон Альфонсо наградил его таким ненавидящим взглядом, что юный граф невольно усмехнулся.

________________

Алетея Долорес вошла в свою комнату и села на постель, сжимая холодными ладонями горячие щёки. Потом она встала и заперла дверь на ключ, словно боялась, что кто-нибудь войдёт и разберётся в её путаных мыслях и чувствах. Почему так неистово бьётся сердце и горит лицо, когда она вспоминает эти чудесные глаза, способные пронизывать насквозь? Почему этот человек так захватил её воображение?

Алетея Долорес откинулась на подушки и сквозь опущенные веки снова и снова видела мысленным взором, как рядом с нею мелькают сильные мужские руки, гибкое тело, как ласково смотрят глаза-омуты..

Девушка порывисто поднялась и, подойдя к небольшой скульптуре, изображавшей Деву Марию, вдруг упала перед нею на колени.

– Пресвятая Дева! – горячо заговорила она. – Успокой мою душу, прошу тебя! Я не знаю, что со мной. Мне так нравится этот человек… Ты знаешь, о ком я говорю… Но ведь он не для меня? Как ты думаешь, Пресвятая Дева? Мне не следует думать о нём, но я не могу не думать… Не могу даже справиться со своими чувствами. Никогда ещё я не была так слаба. Помоги мне, Пресвятая Дева! Дай силы противостоять наваждению. Больше ни о чём не прошу – только дай мне силы… – и она быстро и привычно зашептала слова латинской молитвы.

Молитва облегчила душу Алетеи Долорес. Смахнув слёзы и поднявшись с колен, девушка открыла дверь на балкон. Необычная прохлада резко охватила её. Алетея Долорес зябко поёжилась, нашла свой горностаевый плащ и, накинув капюшон, вышла в ночной холод.

Мириады ярких крупных звёзд усеяли фиолетовое небо. Ни один лист не шевелился в саду. Густой запах левкоев, магнолий и роз окутывал дурманом голову и грудь. Где-то далеко внизу, в траве, без устали стрекотали цикады.

«Лето в разгаре, а ночь выдалась такая холодная, – подумала Алетея Долорес и плотнее завернулась в плащ. Здесь, на балконе, ей было легче: холодный воздух вливался в грудь и успокаивал растревоженное сердце, щёки больше не горели.

Алетея Долорес стояла, прислоняясь спиной к выпуклому камню, и улыбалась, глядя на звёзды. Ей казалось, что все прежние годы она спала и проснулась только сейчас, в эту минуту, когда мир, омытый родниковой свежестью ночи, предстал перед нею в невиданной до сих пор красоте.

Внизу, прямо под балконом, неожиданно раздались голоса.

– Здесь Вам станет легче, сеньор, – сказал доктор Амадэо. – Сейчас я распоряжусь вынести для Вас кресло.

– Не беспокойтесь, доктор, – ответил слабым голосом дон Эстебан. – Мне достаточно будет вот этого стула. Я благодарю Вас, а теперь оставьте меня… Только… Только скажите моему слуге Хуану – пусть придёт.

«Комната дона Эстебана – прямо под моею, – вспомнила Алетея Долорес. Она собралась было уйти с балкона, но негромкие слова, которые дон Эстебан вдруг сказал вслух самому себе, заставили её остановиться:

– Вот я и нашёл тебя. Значит, Герардо Рамирес? Ну что ж, мне всё равно, какое у тебя имя. Главное – я нашёл! Нашёл!

В его голосе было столько торжества и вместе с тем злорадства, что сердце Алетеи Долорес тревожно сжалось.

– Я здесь, сеньор, Вы меня звали? – раздался хриплый голос Хуана.

– Да, мой друг. Тебе представилась возможность доказать мне свою преданность.

– Приказывайте, – коротко бросил Хуан.

– Сегодня великий день. Я нашёл его! Представляешь, Хуан, нашёл! Да, да, ты можешь в этом не сомневаться!

– Но как это случилось, сеньор?

– Ты видел танцора в жёлтой рубахе? Высокий такой…

– Да, сеньор, я даже знаю его имя: Герардо Рамирес.

– Да, да, я тоже спросил у слуги, я знаю его имя.

– Простите, сеньор, но почему Вы решили, что этот человек – он?

– О, Хуан, я узнал его сразу, как только он появился в зале. Даже борода не помешала мне узнать его! Облик тот же самый. Удивительное сходство!.. Но это ещё не всё. К концу танца с цепочки на его груди сорвался медальон и волею Дьявола покатился прямо к моим ногам. Мне достаточно было одного взгляда.. Это он, Хуан, он!.. Послушай, мой друг, я чувствую себя из рук вон плохо. Если даже со мной что-то случится, сделай это.

– Герардо Рамирес не так давно пошёл в деревню. Сейчас ночь. Я могу догнать его.

– Да, конечно! Бери коня и постарайся настигнуть его. Сделай всё возможное, но так, чтобы никто не видел. Он не должен жить. Какое было бы счастье, если бы ты смог разделаться с ним именно этой ночью! А потом мы возьмёмся за Родриго, и тогда уж я тебя озолочу. Ты мне веришь, Хуан?

– Да, сеньор. Вы всегда были добры ко мне.

– Ну, так поторопись. Дорога каждая минута… Его тело хорошо бы отвезти в горы и бросить в какую-нибудь пропасть или, на худой конец, похоронить под камнями.

– Я всё сделаю.

– Иди, Хуан, иди.

Шаги удалились. Хлопнула дверь. Стало тихо. Слышно было лишь тяжёлое, больное дыхание дона Эстебана.

Алетею Долорес сковал ужас. Какое-то время она не могла пошевелиться, всё так же прижимаясь спиной к неровной стене.

«Герардо Рамирес… разделаться с ним… его тело… бросить в пропасть…» – лихорадочно стучали в мозгу обрывки фраз.

Алетея Долорес прижала ладонь к губам, сдерживая готовый вырваться крик. Она бросилась в комнату и снова упала на колени перед Святой Девой:

– Защити его, Пресвятая Дева! Не дай совершиться злодеянию!

Облик Марии был спокоен и умиротворён, но Алетея Долорес кусала холодные пальцы, не в силах успокоиться.

Решение пришло бесповоротное: «Спасти!» Она должна это сделать! Рука Святой Девы будет направлять её.

Девушка выбежала в полутёмный гулкий коридор. Дверь в комнату брата была заперта. Алетея Долорес стала неистово стучать, но Рафаэль Эрнесто не открывал.

«Где он может быть в такое время?» – едва не плача, подумала девушка и вдруг услышала звон шпор: с другого конца коридора сюда шёл Рафаэль Эрнесто!

Алетея Долорес бросилась ему навстречу и, добежав, с мольбой заглянула в глаза:

– Рафаэль Эрнесто, обещай помочь мне!

– Что-то случилось? – встревожился юноша. – Тебя кто-то обидел?

– Нет, нет, дело не во мне… Герардо Рамиреса хотят убить…

– Да?! – Рафаэль Эрнесто выпрямился, лицо его стало насмешливым. – Кажется, я начинаю понимать: моей сестрёнке приснился дурной сон.

– О Рафаэль Эрнесто! Сейчас не время для шуток! Это правда: Герардо Рамиреса хотят убить! – в отчаянии повторила Алетея Долорес.

– Да какое мне дело до Герардо Рамиреса! – вспылил Рафаэль Эрнесто. – Я только что угомонил твоего несостоявшегося жениха, а теперь, видимо, придётся заняться твоим воспитанием. Ты разрешишь мне самому делать это или следует посоветоваться с отцом?

– Раз так, я всё сделаю одна! – гневно проговорила Алетея Долорес. – Я думала, что ты мне друг, а ты… ты… просто осёл! Отойди с дороги, я должна помешать злодейским замыслам дона Эстебана, – и она решительно оттолкнула брата.

– Постой! – Рафаэль Эрнесто схватил её за руку. – Ты говоришь: дона Эстабана? Это меняет дело! Ну-ка, рассказывай, что случилось.

– Я была на балконе и случайно услышала, как дон Эстебан отправлял своего слугу убить Герардо Рамиреса, – взволнованно заговорила Алетея Долорес.

– За что? – быстро спросил юноша.

– Я не поняла… О Рафаэль Эрнесто, сделай же что-нибудь! – взмолилась девушка. – Хуан уже уехал вслед за ним. Может быть, как раз в эту минуту совершается злодейство.

– Ладно, – решительно проговорил молодой граф. – Потом во всём разберёмся. Иди к себе, а я постараюсь помешать дону Эстебану.

– Я с тобой! Нет, нет, и слушать не хочу! Я должна быть там… В конце концов, это мой христианский долг.

Видя, что любые доводы бесполезны, не желая спорить с сестрой, Рафаэль Эрнесто молча повернулся и быстрыми шагами направился к лестнице.

Пабло спросонок никак не мог понять, чего от него хотят.

– Коней? Сейчас? – испуганно повторял он.

– Да, сейчас, черт побери! – рассердился Рафаэль Эрнесто. – Здоров же ты спать! Мы с сеньоритой поедем вслед за слугой дона Эстебана.

– Простите, сеньор, а при чём здесь Хуан? – не понял Пабло.

– Ну вот, я так и знал! Ты, конечно, не слышал, как Хуан взял своего коня и ускакал. Его коня нет на месте, ты понимаешь?

– Я, сеньор, ничего не слышал, – виновато проговорил Пабло. – Я крепко сплю.

– Это я заметил. А ведь отец просил тебя не давать коня Хуану, не выпускать его за ворота замка!

Пабло молчал, поникнув головой.

– Ладно, давай, быстро готовь коней, а я потолкую со стражниками.

При виде Рафаэля Эрнесто два воина поднялись со скамьи.

– Разве вы не слышали приказ отца не выпускать слугу сеньора Хименеса? – напустился на них Рафаэль Эрнесто.

– Мы и не выпускали, сеньор граф, – ответил один из стражников. – Тогда он привёл Вальдеса, и тот сказал, что дон Эрнесто разрешил.

– «Дон Эрнесто разрешил»! – возмущённо воскликнул юноша. – Да что же это делается с недавних пор?! Имя графа де Ла Роса вертят, как хотят! Его именем приглашают, разрешают, запрещают! Вы все с ума сошли! Скажите мне: как вы могли поверить Бычьему Глазу?!

– Мы не верили, сеньор, – тихо ответил тот же воин. – Но он сказал, что с минуты на минуту подойдёт сеньор Хорхе и нам достанется, если мы немедленно не выпустим Хуана… Мы виноваты, сеньор граф. Прикажите нас наказать.