Читать книгу Обручник. Книга третья. Изгой - Евгений Кулькин - Страница 56

– Германию лучше всего изучать по глупостям, которые она совершает.

Кажется, говоруну поддакнули. А если и не согласились, то самую малость, поскольку через минуту он продолжил:

– Немцы доверчивы, как свиньи перед убоем.

Клара Цеткин вздрогнула.

Это непостижимо: с таким цинизмом говорить о народе, из которого вышел, и о стране, в какой живешь. А может, так и надо. Отбросить покаянье. Ведь ее только что избрали в Международный комитет действия против военной опасности и фашизма.

Если откровенно признаться, то до двадцатого марта двадцать третьего года, она считала, что мнимая, то есть предполагаемая, угроза существует нешуточная.

И еще ей одно казалось. Пока в мире есть, хоть и больной, Ленин, а его учение победоносно идет по земле, перебить его, не очень известной доктриной, почти невозможно.

Она догнала говоривших. Их – трое. Двое явно немцы. А один, по всему видно, иностранец.

– Еврей у них – главный козырь, – заговорил первый.

– Почему? – меланхолично поинтересовался второй.

– Причин несколько.

Но главная в том, что евреи всегда знают что делать, когда и как.

– А все остальные? – голос подал третий.

– Смотрят, получится у них что-либо или нет.

– Это назло! – буркнул третий.

– Тут бесспорность на вашей стороне, – проговорил первый.

– А каково с этим делом у вас? – обратился к третьему второй.

– На бытовом уровне недовольство, конечно, на лицо. Но не более того.

А когда Клара увидела глаза, даже вроде бы противников фашизма, поняла, что угроза существует и недовольство, конечно, на лицо. Но не более того.

Третий помолчал и заговорил вновь:

– Но им надо отдать должное.

– В каком смысле? – уточнил первый.

– Меня родители почему-то, – третий махнул рукой, – да, известно почему, опять же через Мишу Когана, нашего соседа, захотели сделать музыкантом.

– Ну и что? – даже чуть приостановился второй.

– Пять лет я изучал сольфеджио, тренировал дрожь пальцев, истязал смычком скрипку.

– Интересно, – сказал первый.

– А когда окончил курс наук, что совпало с началом революции пятого года, то хотел разбить скрипку о порог.

– Да Миша Коган рассоветовал? – перебил его первый.

– А ты откуда знаешь?

– Ну и что стало со скрипкой?

Это задал вопрос второй.

– Миша надоумил ее похоронить.

Двое всхохотнули.

И первый вдруг сказал:

– Хочешь доскажу концовку этой истории, – и, не дожидаясь согласия, выпалил: – Когда ты произвел вскрытие погребения…

– Скрипки там не было? – поинтересовался второй.

Третий кивнул. А потом добавил:

– И вот четверо из нашей группы стали виртуозами.

Клара улыбалась в платок, который держала у рта.

И думала, что хорошо эти дошли до логики неизбежного своим умом.

Чтобы там ни говорили, как бы евреев ни гоняли и ни угнетали, они всегда были, есть и будут на высоте. Ибо иного для себя предназначения не признают.

Хотя некоторые, особенно показной роскошью, дразнят простых, в большинстве забитых, немцев. А это – чревато.