Читать книгу Полоса отчуждения - Евгений Кулькин - Страница 38

Этот не из поучателей, Максим возил его уже не раз. Но сейчас он хочет что-то рассказать.

– Знаешь, кто на дороге главный? – спрашивает в прошлом шофер, потому как несколько вопросов, которые он до этого задал, были профессиональны.

– Гаишник, – отвечает Максим, почти не задумавшись.

– Но какой?

– Обыкновенный.

– Ан нет, слушай.

Он, видимо для смака, раскурил сигарету и начал свой сказ:

– Был я как-то в Москве на машине. Увидел на одной тумбе объявление, что в Крылацком соревнования. А я в свое время мотогонками занимался. Решил посмотреть, что умеют нынешние ездоки.

Рулю. Вдруг впереди полковник милиции на обочине стоит. Поднимает руку.

«Вы в Крылацкое?» – спрашивает.

«Так точно!» – отвечаю.

«Подвезете?»

«Об чем вопрос?»

«А вы веселый», – говорит полковник.

«Жизнь такая», – говорю я.

«В каком смысле?»

«Да вообще-то таксист я. Только работаю в Волгограде. А у нас хмурых не любят».

Так – в трепе – почти уже доехали. Небольшой участочек остался, где можно было спрямить путь. Но там стоял «кирпич». А чуть дальше сержант с жезликом выхаживал.

Собрался я уже ехать в объезд, как полковник мне говорит: «Езжайте прямо!»

Ну власть есть власть. Еду.

Только с сержантом поравнялись, а он турчелку в рот и: фрить!

Останавливаюсь.

Полковник говорит: «Я ему приказал».

А сержантик: «Товарищ полковник, извините, но я имею дело с водителем».

И – по всей форме – правишки мои требует.

Полковник бурячным сделался от гнева: «Кто у тебя начальник?» – кричит.

Тот спокойно отвечает: такой-то и такой-то.

«А где тут телефон?»

Сержант и это ему показал.

Чуть ли не бегом умчался полковник. А сержантик – с этаким хрустом – тогда еще талоны предупреждений были – дырку мне просадил.

Ну, сделал свое дело и опять пошел вдоль обочины прогуливаться и палчонкой помахивать.

А я, как последний фраер, стою.

Видит он, что я малость застоялся тут, спрашивает: «А чего вы не едете?»

«Полковника жду», – отвечаю.

«Он вам родственник?» – ехидненько так вопрошает.

«Нет, – говорю, – друг по несчастью».

«Так он не придет».

«Почему?»

«Да делать ему тут нечего».

«Но ведь он пошел…» – я запнулся.

«Да, да, на меня жаловаться. Только что он скажет моему начальству? Что сержант Усов превысил власть? Или обошелся с кем-либо грубо? Что ему, собственно, говорить-то?»

Но я верил в полковника и ждал.

Когда до начала соревнования осталось минут десять, я поехал.

Если сказать, что я не переживал со мной случившееся, то это будет неправдой.

Обидно мне было.

Причем обида распределялась в равных дозах на сержанта, который проявил солдафонскую принципиальность, на полковника, так позорно бросившего меня на произвол судьбы, и конечно же на самого себя.

Какой меня, действительно, черт дернул слушаться совета или, как полковник сказал, приказа чужого незнакомого человека?

И вот после соревнований возвращаюсь я в город, гляжу: тот сержант стоит у биткового автобуса, пытаясь туда втиснуться.

И в меня вдруг какой-то дух великодушия вселился. Торможу возле него.

«Садитесь, подвезу», – говорю.

А он: «Да я как-то привык на общественном транспорте».

И тут я про себя отметил: наши-то гаишники сроду на автобусах не ездят. Ловят кого попадя и – вперед!

«А потом, – сказал он, – не хочу вас обременять своей персоной. Ведь, чего греха таить, а вы на меня обиделись?»

«Обиделся, – признался я. – Но не только на вас».

И сообщил о своем раскладе.

Улыбается.

«Ведь вы войдите в мое положение, – сказал он, когда мы уже поехали, – у меня семья, дети. Их кормить нужно. А вдруг тот полковник был проверяющим. Ведь на лбу-то не написано».

Он сделал небольшую запинку, а потом произнес ту самую гениальную, как я считаю, фразу, ради которой я и веду этот сказ.

«Вы, извините меня, до седых, если сказать мягко, волос дожили, но не поняли одной истины: на дороге главный не тот, кто при звездах, а тот, – он, словно кукиш, сунул мне под нос свою турчелку, – кто при свистке!»

– Ну что же, – сказал Максим, – пожалуй, он прав.

– Теперь это знаю и я, – ответил седок и посетовал: – А все же зря талоны отменили. Каждая дырка, бывало, столько напоминала. А что такое штраф? Фу – и нету.

– Зато пересдача не грозит, – не согласился Максим.

– Да вот как раз и зря. Столько сейчас художников на дороге развелось, аж шкура от тела отстает.

Он помолчал немного и подытожил свою байку:

– Она, мелкая сошка, и сейчас больше верховодит, чем крупняк. Так что давай не забывать ей при случае кланяться в пояс или чуть ниже.

С этими словами он вышел, а Максим повторил:

– Главный на дороге не тот, кто при звездах, а кто при свистке.