Читать книгу Полоса отчуждения - Евгений Кулькин - Страница 43

Эту неделю можно назвать сугубо сюрпризной.

Сперва – пролетом – оказался даже не в городе, а только в аэропорту полковник Шнилько.

– У меня нет возможности съездить на кладбище, – сказал он, – когда Максим приехал к нему на встречу. – Но вы помяните Веру, – и протянул ему пятитысячник.

– Да побойтесь Бога! – прямо-таки вскричал Максим. – Ведь вы знаете, ваша машина нас сейчас кормит.

– Затем я тебе ее и отдал, – сказал полковник.

И тут Максим передал ему пачку фотографий.

На всех них – в разных ракурсах – пребывала могила его жены.

Ухоженность, конечно, была превосходной.

Помимо цветов и сирени, по бокам ее росли березки и ель.

А в головах – дубок.

– Ой, какие вы молодцы! – восхитился Шнилько. А следом произнес: – Кажется, мы с ней скоро встретимся, – и, предвосхитив недоумение Максима, пояснил: – У меня тоже неизлечимая болезнь.

Но расстались они жизнерадостно.

Максим помыкнулся было уехать сразу, да остановила таксистская целесообразность.

И тут же к нему подошел человек с пузатым портфелем.

– Меня, пожалуйста, в гостиницу «Турист», – сказал.

Поехали.

И тут же были остановлены милицейским турчком.

Максим отрулил на обочину.

Вышел и направился к гаишнику.

Тот, не представившись, сказал:

– Глянь, что у тебя сзади.

И Максим увидел метлу, привязанную к заднему бамперу.

– Так у нас еще не шутили, – сказал гаишник, помогая Максиму избавиться от метлы.

И когда Максим захотел ее запулить, попросил:

– Дай мне – отнесу в отдел, хоть поржем.

И лицо у него стало таким простовато-мальчишеским, ничуть не гаишным.

И он сознался:

– Пацанами мы не то вытворяли.

Но не успел рассказать, что именно, как пассажир, тоже выйдя из машины, подторопил:

– Вы знаете, я очень спешу. – И отдельно милиционеру: – Если надо штраф, я заплачу.

И тут Максима как обухом:

– Вы – Гормон?

Гаишник прыснул.

И тут же инженер признал Максима.

– Да ты совсем мужиком стал!

Они ехали и болтали без умолку.

Новостей было столько, что хватило бы на три многосерийных фильма. И огорчительной была только одна: нормировщицу Шурову-Касаткину загрызли волки.

– Сроду одна в лес не ходила, – сказал Гормон. – А это пошла на деляну кругляк перемерить и напоролась на волчат. Решила забрать с собой. У нее птицы разные были в зооуголке.

Он вздохнул:

– И вот и крикнуть не успела, как ей волк горло перехватил.

– Жалко, – сказал Максим.

– Не то слово, – поддакнул Гормон. – Двое ребятишек осталось.

Максим рассказал о себе что мог, и вдруг Гормон, узнав о их запасной квартире, попросился:

– А хорошо, я у вас поживу?

– Да без вопросов! – сказал Максим.

А дома ему была выволочка.

Максим так и не понял, почему Вера так люто выступила против Гормона.

И в этом, видимо, найдя предлог, Максим буркнул:

– Поеду в ночную.

И вымелся за порог.

И третья в тот день дивь застала его уже на вокзале.

Там к нему подсел Дурата.

– Какая встреча! – воскликнул. – А ведь я про тебя думал. – Он поперхнулся восторгом и спросил: – Записи ведешь?

– Пробовал, – начал Максим.

– Ну и что?

– Да ничего не получается.

– Это в тебе, голубчик, лень свила себе гнездышко и соловьем напевает, что ты ни на что не способен.

Он опять поперхнулся.

На этот раз длиннотой фразы.

И сказал:

– Великими становятся только упорные.

Домой Максим вернулся только под утро.

И неожиданно обнаружил, что на его диване спит Гормон.

И он поплелся в спальню жены.