Читать книгу Твердь. Альтернативный взгляд на историю средних веков - Галина Колесник - Страница 11

Альберт протёр глаза, и оторопел…

По благодатной земле шёл Ангел…

Ангел нёс под мышкой аккуратно сложенные, чистые крылья, мурлыкал себе под нос, что-то интимное и, казалось, ничего вокруг себя не замечал…

«Эй!» – несмело окликнул его Альберт, – «Эй, подожди!»

Ангел повернул в его сторону голову, изумился, и выронил крылья…

Внезапная мысль озарила лицо Альберта. Он подскочил, как ужаленный и, издав воинственный вопль, бросился к Ангелу!

Ангел почернел от страха и, не сводя с летящего, на него Альберта, остекленевших глаз, несмело шагнул вперёд, – в слабой попытке загородить собой драгоценное приобретение.

Альберт споткнулся на бегу и, перекувырнувшись в отчаянном пируэте, – рухнул на Ангела, – а тот, в свою очередь на крылья!

…Удивительный, по своей силе и глубине, и в тоже время, весьма нежный, музыкальный… хруст, – наполнил сердце Альберта нехорошим предчувствием…

Альберт бесшумно отполз в сторону, и замер…

А, освобождённый, и уже, коленопреклонённый Ангел, весь в облаке порхающих перьев, растерянно взирал на останки райских доспехов…

«Эй, прости…» – Альберт осторожно тронул его за плечо, – «Я же хотел, как лучше… Я же хотел помочь…»

Ангел дёрнул плечом, скидывая его руку, всхлипнул, и обернулся.

«Да иди ты!» – плаксиво закричал он, шмыгая носом, – «Да иди ты на Землю!

«Да, я бы рад!» – в тон ему заголосил Альберт, – «Только, вот, куда идти?! Туда?! Туда?! Или туда?!» – тыча пальцем в разные стороны, распалялся Альберт.

«Не ори!» – как-то буднично, и не по ангельски, перебил его бескрылый, и зевнул, – «Не ори! Не на Земле!»

«Помоги мне вернуться, а?» – понизив голос до шёпота, Альберт заискивающе улыбнулся, – «Помоги! Ну, чего тебе стоит!?»

«Чего стоит, чего стоит!» – сварливо передразнил его Ангел, и насупился, – «Ещё одних крыльев, – вот чего!»

«Тьфу, ты!» – Альберт плюнул с досады, и отвернулся.

С интересом проследив за его плевком, Ангел снова зевнул, и задумчиво поскрёб в затылке. «Ещё раз плюнешь», – скучающим голосом резюмировал он, – «Чистильщик придёт!»

«Чистильщик!?» – удивлённо воскликнул Альберт, оборачиваясь, – «Это ещё кто такой?»

«Чистильщик, он и есть, – Чистильщик…» – замурлыкал Ангел, сладко жмурясь на Альберта, – «Работа у него такая…» – тут он замолчал, наслаждаясь паузой, и не сводя с Альберта жадных глаз, закончил зловещим шёпотом, – «Мусор собирать!»

Альберт похолодел…

«А!» – махнул рукой Ангел, и лицо его вмиг посветлело, – «Была, не была! Укажу я тебе Путь на Землю!», – и ехидно добавил, – «Самый короткий…»

И, более ничего не объясняя, Ангел ловко схватил Альберта за шиворот, и поволок его за собой, причём, так быстро, что Альберт едва успевал перебирать ногами…

«Пришли!» – весело известил его шкодливый Ангел, и разжал пальцы…

Альберт плюхнулся на колени, подняв облако лазурной пыли, а когда она улеглась, он вдруг с ужасом обнаружил, что стоит на самом краю бездонной пропасти! Альберт осторожно попятился назад, но тут же упёрся в Ангела.

«Назад нельзя!» – снова прихватывая его за ворот, ласково зашептал Ангел, – «Только вперёд!»

И не успел несчастный Альберт что-либо возразить на это безобразие, как незамедлительно получил сильнейший пинок и, распластавшись на миг в воздухе, – тут же полетел вниз!

«На Землю! На Землю!» – сложив руки рупором, весело кричал ему вослед Ангел.

…А потом, как водится по окончании дела у людей, – он хлопнул ладонями друг об друга, отряхивая их, и язвительно буркнул себе под нос, – «СДЕЛАНО!»

…………………………………………………………………………………………..

«Подлец!» – хрипел Альберт, пытаясь дотянуться до ускользающей шеи Ангела, – «Мерзавец! Придушу!»

Но хитрец-Ангел, всякий раз, ловко освобождаясь от ищущих мщения рук Альберта, сам, почему-то, тряс его за плечи и просил, и уже требовал, – «Альберт! Успокойся!»

Перед бешенным взором Альберта проплывал знакомый чёрный камзол, и крахмальный ворот рубашки.., а Альберт всё не сдавался!

«Ну не обессудь!» – вскричал тут «знакомец» совсем не ангельским голосом, и отвесил драчуну весомую оплеуху!

«Убью!» – взвизгнул Альберт, кидаясь с кулаками на чёрный камзол, но в тот же миг новая затрещина отбросила его назад… и успокоила эта затрещина, и погасила его безумие…

Альберт застонал и открыл глаза… Он лежал в большом, уютном кресле Гедерика, в его же комнате… И Эрвин, стоя перед ним на коленях, уже торопливо рвал шнуровку рубашки, пытаясь облегчить ему дыхание.

Альберт шевельнулся, и Эрвин тот час вскинул на друга сожжённые адовой кипенью, совершенно мёртвые глаза… Альберт растерянно заморгал, но восходящее солнце, уже проникая в комнату, зародило в чёрном зрачке животворящую искорку! И оживила эта искорка самую, что ни на есть сердцевину мёртвого зрачка, и лицо Эрвина дрогнуло, – и слеза покатилась по щеке…

«Эрвин, родной.., – обескураженный Альберт потянулся к другу… Глаза их встретились, и Эрвин молча прижал его к себе… И, счастливый Альберт, уже лежал головой на плече барона, слушал биение его сердца, и, всё говорил ему, говорил о чём-то, несомненно сокровенном.., и никак не мог остановиться…

Утренняя прохлада остужала ум воспалённый… Слова становились всё тише, всё покойнее, – переходя в бессвязный лепет, и, наконец, бормотанье…

Руки разжались. Голова упала на грудь. И Альберт затих…

Эрвин поднялся с колен, и внимательно вгляделся в его лицо. Альберт спал…

Таяла последняя утренняя тишина, – и уже летел, уже торопился с востока новый день! Солнце лизнуло порог, – и в тот же миг дверь распахнулась, и проснувшийся Альберт увидел на пороге Эрвина…

Эрвин бесшумно проскользнул в комнату, и опустился в кресло напротив.

«Тихо. Тихо… Везде тихо…» – зашептал он, оглядываясь на дверь, – «Обошёл замок!… Спят! Спят! Все спят! Не понимаю…»

Эрвин внезапно замолкает, болезненная судорога искажает его лицо, и глаза становятся траурными, незрячими…

Знает Альберт! Знает! Не то тревожит барона, что дело к полудню, – а люди в замке спят сном беспробудным, а то, – что ночью прошедшей, палачом невольным, – не желая того, стал он для своего брата! И давит этот груз! Давит непомерно! И НОЧЬ тянется ВЕЧНОСТЬ… – безлунна, и безлика… И уже не мёртвый брат видится барону в ВЕЧНОЙ ТЕМНОТЕ.., а та, та единственная, которой он обещал…

И грезит, грезит наяву несчастный барон… И шепчут его губы, шепчут заветное, – «…Мы уйдём туда, – где красные горы, и зелёный лес… Где солнце тает за горизонтом… А с небес опускается лунная дорожка, – только для нас двоих!»

«Прости, прости…» – бормочет барон, и кивает в темноту перед собой… и не понятно, – у кого он хочет вымолить прощение…

«Мина! Мина!» – бередит его сердце Альберт… Но губы Эрвина уже шепчут другое…

«Какая странная ночь…» – голос барона едва различим, – «Какая страшная ночь!»

«Смотри же, Альберт, смотри!» – манит его Эрвин, поднимаясь с кресла, и сам уже смотрит туда, где на широкой кровати, в скомканных простынях лежит мертвец…

«Гедерик умер…» – следуя его взгляду, Альберт не выдерживает, и отворачивается: лицо покойника неузнаваемо и страшно!

Но Эрвин уже тянет Альберта к постели брата!

«Глаза! Глаза! Его глаза!» – Эрвин хрипит, склоняясь над Гедериком, – «Чёрт знает, что он увидел в минуту своей смерти!»

«Вот, вот!» – прыгает в голове у Альберта, – «Я и сам, чуть было не умер в нём!»

Эрвин морщится, как от зубной боли, машет рукой в сторону развороченного камина. «Вот это сила! Ай, да сила!» – шепчет он восхищённо, и безумие полыхает в его глазах, – «Как тебе это нравится, а?!»

Мрачный Альберт неопределённо пожимает плечами, и пятится назад.

«Ещё не всё!» – голос Эрвина дрожит, падает до шёпота, и сам он уже наклоняется к полу, – «След пепла! Полюбуйся, Малыш!»

«След Человека в Чёрном!» – мысленно поправляет его Альберт, наблюдая узкую, серую дорожку, струящуюся по каменным плитам, от камина, к кровати Гедерика…

…Стало тихо. И в этой, покойной тишине, Эрвин вернулся в кресло в кресло, и поманил к себе Альберта…

«Дрова не прогорели, а камин погас…» – поглядывая на друга, барон покусывал губы и хмурился, – «Бумаги исчезли! Гедерик мёртв…»

«След пепла»… – тихо подсказал Альберт, и усмехнулся, – «Ты больше ничего не забыл?»

«Мне не понятна твоя ирония, Малыш!» – с горечью молвил барон, щурясь на Альберта, – «Так, что же я забыл, мой мальчик?»

«А ты забыл»… – Альберт выждал паузу и, насладившись озадаченностью Эрвина, загадочно изрёк, – «Забыл попросить объяснения происшедшему!»

«У кого, умник!?» Скрипнуло кресло… Эрвин придвинулся поближе и, заглядывая Альберту в глаза, гневно прошептал, – «Уж, не у тебя, ли!?»

«У меня!» – спокойно ответил Альберт, – «Той ночью, я был не только на лугу, я был в этой комнате, в теле Гедерика. Я всё видел его глазами. И я всё тебе расскажу!»

«Крестьянский мальчик… да!?» – растерянно хмыкнул Эрвин, – «Слышал бы тебя сейчас мой брат!»

«Я расскажу…» – тихо повторил Альберт… И рассказал!

«Человек в Чёрном!?» – морща лоб, повторил барон вслед за Альбертом, -«А не приметил ли, ты в нём какую-нибудь особенность, Малыш?»

«Особенность?» – удивлённо переспросил Альберт, и обиделся, – «Человек из огня вышел! Вот тебе, – и особенность!»

«Разумеется!» – холодно перебил Эрвин, – «И всё-таки!?»

…Альберт тяжко вздыхал, ёрзал в кресле, тёр переносицу, пытаясь заново воссоздать образ Ночного Гостя…

Эрвин ждал.

«Нет! Не помню!» – Альберт обречённо уронил руки… и вдруг замер.

Барон перестал дышать…

Но губы Альберта уже ожили, готовясь исторгнуть новый звук! И СЛОВО уже билось в преддверии! И ветер, пришедший с ТОЙ стороны, ударил в окно, – помогая! И окно распахнулось! И состоялось РОЖДЕНИЕ!

«Саламандра!» – изумлённо выдохнул Альберт, и стремительно подавшись вперёд, накрыл своей ладонью пальцы друга!

«Саламандра!» – повторил он вдохновенно, – «Как на твоём перстне!»

«Бессмертная Дева Саламандра!» – тихо молвил Эрвин, – «Она и мой ангел-хранитель…»

«А Человек в Чёрном?» – беспокойно поглядывая на камин, прошептал Альберт.

«Это – один, из семи стражей её Храма!» – снисходительно буркнул барон, и лукаво добавил, «И ОН, – не Человек!»

…И, тут же, вослед словам барона, – задрожал, завибрировал, сдавленный каменными стенами воздух! И, расплескавшееся по полу, солнце сгустилось, – собираясь в огромный, огнедышащий шар! И вот, уже летел этот шар, разбрызгивая искры! Летел через всю комнату! Летел, – и падал в камин!

И, в тот же миг, подожжённые солнцем дрова, – заполыхали дружно и весело!

Пепельная дорожка ожила и, сухо шелестя, уползла в камин…

Чугунная решётка поднялась, сама по себе и, качнувшись раз, другой, – прочно встала на своё место, прикрывая огонь.

А, пролетевший по комнате ветер, – расправил смятые простыни на постели Гедерика, и закрыл его глаза, и умиротворил лицо…

Полуденное солнце вкатилось в обновлённые покои… и, вослед ему, на дворе осатанело загорланил петух!

Альберт протёр глаза, и удивлённо огляделся.

«Старик Люмпе проспал рассвет – пробурчал Эрвин, потягиваясь в кресле, – «Вставай Малыш, – у нас сегодня много дел!»