Читать книгу Разочарованный странник - Иеромонах Кирилл - Страница 4

С началом лета для советских детей открывался оздоровительный сезон в пионерских лагерях. И как только наступали каникулы колонны автобусов с табличками «Дети» начинали тянуться из Москвы в пригородные зоны отдыха.

Пионерский лагерь нашей организации располагался в живописной лесной зоне Загорского района возле деревни Хомяково. Если пройти от автобусной остановки вдоль деревни вглубь леса, то дорога в конце концов упрётся в ворота с надписью названия пионерского лагеря – «Юность». Когда-то и я отдыхал в этом пионерском лагере будучи школьником. Но теперь с середины мая я отправлялся туда в командировку для приведения в порядок наглядной агитации и художественного оформления лагеря.

На зимний период все подрамники и щиты с красочными рисунками демонтировались и складывались в помещении клуба до следующего года. И вот наступил момент, когда всё это снова нужно доставать, подкрашивать, поновлять и устанавливать на своих местах.

Открыв двери клуба, изнутри пахнуло холодной сыростью. С двумя ребятами, которые мне помогали, мы вынесли щиты с элементами оформления на улицу и разложил их на футбольном поле для просушки и сортировки. Конечно, краски с прошлого года поблёкли и всё нужно было прописывать заново. Работы было много. После подкрашивания щиты монтировались на своих местах: портреты пионеров-героев помещались в стенды на одноимённой аллее; вдоль беговой дорожки устанавливались в металлические рамы щиты с олимпийскими пиктограммами видов спорта; на стенах столовой тоже были какие-то изображения с пионерской символикой; на корпусах отрядов, на въезде – везде. А главное, в первую очередь нужно было зашпаклевать и заново покрасить белой краской статую Ленина, стоящую в полный рост в клумбе на площади, потому что перед заездом детей вначале приезжала важная комиссия из райкома партии вместе с руководством нашей организации и проверяла готовность лагеря к оздоровительному сезону. При входе на территорию лагеря их встречало изваяние вождя пролетариата с протянутой рукой.

Наш пионерский лагерь был очень хорошим, с огромной территорией среди леса, с оборудованным прудом для купания, с просторными жилыми корпусами, со своим стадионом, с уникальным по архитектуре клубом, с павильоном «Умелые руки», с медпунктом, со своей котельной и большим деревянным зданием столовой, в котором ещё размещалась, кухня, Пионерская комната и радиорубка.

Лагерь был основан в 1955 году и место его расположения выбирали очень тщательно. В то время все граждане СССР со школьной скамьи помнили слова В.И.Ленина о том, что «коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны». Поэтому Минэнерго СССР была очень богатой организацией. Место для строительства пионерского лагеря выбирали, облетая на вертолёте окрестности Загорска (Сергиева-Посада).

В этом году я готовился к сдаче вступительных экзаменов в Московское Высшее художественно-промышленное училище им. С.Г.Строганова (сейчас это уже Академия). На самом деле ещё до службы в армии я хотел поступать в Московский художественный институт им. В.И.Сурикова. Но начальник нашей художественной мастерской, Виктор Емельянович, как раз в это время трудился над дипломной работой, завершая обучение на вечернем отделении Строгановки по специальности «Проектирование мебели». Он и меня подключил к этой работе, которую я выполнял с удовольствием, получая огромный опыт. Виктору Емельяновичу было уже почти пятьдесят лет, и он пользовался большим авторитетом среди начальников подразделений, изготавливая мебель для их кабинетов. В то время не было такого разнообразия офисной мебели, как сейчас, да и сам термин «офисная мебель» отсутствовал. Нашей организации принадлежала небольшая столярная мастерская, оборудованная деревообрабатывающими станками, и Виктор Емельянович с помощником столяром-краснодеревщиком кроме офисной мебели изготавливал в этой мастерской ещё и бытовую мебель для квартир по собственным проектам.

Как-то в процессе работы над дипломом Виктор Емельянович, стоя у кульмана, мне и говорит:

– Зачем ты хочешь поступать в институт Сурикова? Ну, напишешь ты свои картины. И куда ты потом их будешь девать, кто их у тебя будет покупать? Поступай в Строгановку на художественное конструирование. С этой специальностью ты везде найдёшь работу, всем будешь нужен. А я тебе помогу подготовиться к поступлению.

И вот так, с подачи Виктора Емельяновича, летом 1982 года я успешно прошёл предварительный просмотр и подал документы в МВХПУ им. С.Г. Строганова на вечернее отделение по специальности «Художественное конструирование».

Июль выдался жарким во всех смыслах. Приходилось во время экзаменов по рисунку и живописи, которые длились по нескольку часов, выходить из аудиторий в туалет, чтобы намочить футболку холодной водой и затем мокрую надеть на себя. И видимо во время этих водных процедур я немного простудился. А тут ещё на работе просят срочно поехать в пионерский лагерь, и подкрасить указатель на повороте в сторону лагеря. И между экзаменами, накануне дня памяти преподобного Сергия Радонежского, мне на один день удалось выехать в Загорск. Заодно, подумал я, схожу на вечернее праздничное богослужение в Лавру.

Доехав от Загорска до деревни Хомяково, я вышел из автобуса и пошёл по асфальтовой дороге вдоль деревни. Солнце пекло по-африкански. И тут мне пришла мысль разуться и пройти по горячему асфальту босиком, чтобы прогреться в надежде избавиться от простуды. Сняв башмаки, я пошлёпал, подпрыгивая по раскалённому как сковорода асфальту. Дотерпев до опушки леса, я сошёл на обочину, потому что от боли дальше идти не мог. Присев на траве я посмотрел на стопы ног – там были волдыри от ожогов. Свернув на прохладную лесную тропинку, кое как ковыляя я побрёл к лагерю. «Прогрелся называется! Вот дурень!» – ругал я себя. В чаще леса тропинку пересекал небольшой ручей и усевшись на бревенчатый мосток я опустил ноги в воду. Мне даже показалось, что вода закипела от моих раскалённых пяток. Сидя на мостке, я увидел лежащую неподалёку сухую сосновую ветку, которая вполне могла сойти за клюку.

Конечно, своим видом калики перехожего, я рассмешил сотрудников лагеря, которые сидели под навесом на хоздворе и курили. Но потом они прониклись сочувствием, помогли загрузить в лагерную машину банки с краской и отвезли меня к облезлому указателю. После того, как я там всё сделал как надо, машина отвезла меня обратно в лагерь.

Хорошая летняя солнечная погода была мне не в радость – стопы ног горели огнём. Пообедав с пионерами, я сидел на веранде столовой и думал о том, как мне теперь добраться до Загорска, да ещё в Лавре отстоять всенощное бдение? И тут я твёрдо решил, что несмотря ни на что я поеду, будучи абсолютно уверенный в том, что преподобный Сергий обязательно меня исцелит. Я попросил снова отвезти меня к указателю, возле которого была автобусная остановка.

Впервые Троице-Сергиеву Лавру мне довелось посетить, когда в этом самом пионерском лагере я отдыхал летом 1974 года. Это была моя последняя поездка в лагерь, потому что мне уже исполнилось шестнадцать лет, я заканчивал школу и был переростком. Нашему первому отряду устроили экскурсионную поездку в Троице-Сергиеву Лавру. Но, тогда я ещё не был воцерковлённым человеком и никаких впечатлений, кроме эстетических, я не получил. Единственное, что мне запомнилось, так это то, что я заходил в Трапезный храм, и ещё то место в храме, где я стоял.

В этот раз около Троицкого собора, в котором покоятся мощи преподобного Сергия Радонежского, было столько народа, что, помолившись снаружи возле стены храма я сразу пошёл в Успенский собор, где через пол часа должно было начаться праздничное богослужение. Как ни странно, людей в храме было не так уж много, так что я смог с правой стороны пройти вперёд до самых перил перед солеей и там остановился. Стоял я как на горящих углях, стиснув зубы от боли, и с надеждой глядя на украшенный цветами образ преподобного Сергия, просто повторял: «Преподобный отче Сергие, исцели меня и дай силы выстоять богослужение…»

И вот отворились Царские врата, и архидиакон возгласил: «Восстаните!»  Этим возгласом началось всенощное бдение, с пением лаврского хора, узнаваемого с первых нот. К этому времени весь храм уже был заполнен молящимся народом. Служба шла своим чередом. Внутри у меня было так благостно и светло, что преподобный Сергий казался мне каким-то близким родственником, родным дедушкой, с которым я давно не виделся и вот теперь мы снова встретились.

Начинался полиелей. Священство торжественно вышло со свечами в руках на середину храма. Запели величание: «Ублажаем тя, преподобне отче наш Сергие, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.» Прочли Евангелие и началось елеопомазание. Народ зашевелился и стал продвигаться к иконе преподобного Сергия, где стоял какой-то архиерей и святым елеем помазывал народ, оставляя кисточкой крестообразный масляный след на лбу. Вместе со всеми стал продвигаться и я. Пройдя немного я вдруг остановился, как бы очнувшись от происходящего и ничего не понимая – боль в ногах исчезла! Я приподнялся на носочках, опустился на пятки, ещё раз, покачался туда-сюда. Ничего нет, и даже как будто вовсе ничего и не было! К иконе преподобного Сергия я подходил сам не свой, совершенно обессиленный и словно в забытьи …

По окончании богослужения я отправился к железнодорожной станции, по пути ещё раз взглянув на Лавру со смотровой площадки и мысленно поклонившись преподобному Сергию. Купив билет до Москвы, я сел в вагон электрички и поехал домой готовиться к следующему экзамену.