Читать книгу Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Иоанн Мейендорф - Страница 22

Можно с уверенностью утверждать, что на первую категорию византийских документов нисколько не повлиял раскол между Востоком и Западом. Греческие ученые и священнослужители без каких бы то ни было изменений следовали традиции отцов.

У нас сейчас нет возможности достаточно глубоко рассмотреть святоотеческие толкования различных новозаветных логий, касающихся св. апостола Петра[154]. Поэтому ограничимся ссылкой на Оригена, общего учителя греческих отцов в области библейских комментариев. Ориген дает обширное толкование 18-го стиха 16-й главы Евангелия от Матфея. Он справедливо объясняет знаменитые слова Христа как следствие исповедания Петра на дороге в Кесарию Филиппову: Симон стал камнем, на котором основана Церковь, потому что выразил истинную веру в божественность Христа. Таким образом, согласно Оригену, все спасенные верой в Иисуса Христа также получают ключи Царства: другими словами, все верующие – преемники Петра.

И если мы тоже говорим, – пишет он, – Ты – Христос, Сын Бога Живого, то мы тоже делаемся Петром (γινόμεθα Πέτρος) <…> каждый, кто исповедует Христа, становится Камнем (pљtra). Дает ли Христос ключи от Царства одному Петру, а другие блаженные не смогут получить их?[155]

Та же интерпретация неявно преобладает во всех святоотеческих текстах о Петре: великие каппадокийцы, свт. Иоанн Златоуст и блж. Августин вполне единодушны в утверждении, что благодаря своей вере Симон стал камнем, на котором основана Церковь, и что в определенном смысле все разделяющие ту же веру – его преемники. Эта же идея присутствует и у более поздних византийских авторов. Феофан Керамевс, проповедник XII в., говорит:

[Господь] дает ключи Петру и всем похожим на него, так что врата Царства Небесного, закрытые для еретиков, все же легко достижимы для верного…[156]

В XIV в. Каллист I, патриарх Константинопольский (1350–1354, 1355–1363), в проповеди на Торжество Православия дает то же объяснение словам Христа, обращенным к Петру[157]. С легкостью можно было бы найти и другие примеры.

С другой стороны, очень ясная святоотеческая традиция связывает преемство Петра с епископским служением. Хорошо известно учение сщмч. Киприана Карфагенского о «кафедре Петра», находящейся не только в Риме, но и в каждой Поместной Церкви[158]. То же мы видим и на Востоке, среди людей, определенно никогда не читавших «De unitate ecclesiae» [ «О единстве Церкви»] Киприана, но разделяющих основную идею этого труда, рассматривая ее как часть вселенского Предания Церкви. Святитель Григорий Нисский, например, утверждает, что Христос «через Петра дал епископам ключи небесной славы»[159], а автор «Ареопагитик», говоря об «иерархах» Церкви, непосредственно обращается к образу апостола Петра[160]. Тщательный анализ экклезиологической литературы первого тысячелетия, как восточной, так и западной, включая такие документы, как жития святых, определенно показывает устойчивость этой традиции. В самом деле, взгляд на каждого местного епископа как на учителя своей паствы и, следовательно, сакраментально исполняющего через апостольское преемство служение первого истинно верного – Петра, – составляет саму сущность православной экклезиологии.

В переписке и окружных посланиях такого человека, как свт. Афанасий I, патриарх Константинопольский (1289–1293, 1303–1309), можно найти много ссылок на евангельские тексты, в основном на 21-ю главу Евангелия от Иоанна, относящиеся к епископскому служению[161]. Его современник патриарх Иоанн XIII (1315–1319) в письме к императору Андронику II заявил, что принял патриарший престол Византии только после бывшего ему видения, в котором Христос сказал ему, как некогда первому апостолу: «Если ты любишь Меня, Петр, паси овец Моих»[162]. Все это совершенно ясно показывает, что как церковное сознание византийцев, так и их преданность апостолу Петру отражают отношения между пастырским служением первого апостола и епископским служением в Церкви.

Теперь понятно, почему даже после раскола между Востоком и Западом православные церковные писатели никогда не стеснялись превозносить «корифея» и признавать его выдающуюся роль в самом основании Церкви. Им просто не приходило в голову, что эта хвала и признание каким-то образом подтверждают претензии папы, поскольку любой епископ, а не только папа, наследовал свое служение от служения Петра.

Великий патриарх свт. Фотий – первый свидетель удивительного постоянства традиционных святоотеческих толкований в Византии. «На Петре, – пишет он, – покоятся основания веры»[163]. «Он корифей апостолов»[164]. Хотя он и предал Христа, «он не был лишен главенства в апостольском хоре и установлен как Камень Церкви и Истиной провозглашен носителем ключей от Царства Небесного»[165]. Можно найти также выражения, в которых свт. Фотий соотносит основание Церкви с исповеданием Петра. «[Господь], – пишет он, – вверил Петру ключи от Царства в награду за его правильное исповедание, и на его исповедании Он заложил основу Своей Церкви…»[166] Таким образом, для свт. Фотия, как и для более поздних византийских богословов, полемические доводы, искусственно противопоставляющие Петра и его исповедание, не существуют. Исповеданием своей веры в божественность Спасителя Петр стал Камнем Церкви. Собор 879–880 гг., который последовал за примирением свт. Фотия и Иоанна VIII, даже провозгласил: «Господь Бог поставил его главой всех Церквей, говоря: “паси овец Моих”»[167].

Было ли это простой риторикой, которой византийцы, конечно же, часто злоупотребляли? «Корифеем», например, часто называли не только Петра, но и других апостолов, особенно Павла и Иоанна, и этому не придавали большого значения. Но все же невозможно объяснить только риторикой настойчивость крайне реалистического толкования священных текстов, касающихся Петра: понятие «корифей» рассматривалось там как сущностная церковная функция.

Петр, патриарх Антиохийский, в письме Михаилу Керуларию повторяет, например, выражения свт. Фотия, когда говорит, что «великая Церковь Божия построена на Петре»[168]. Мы находим еще более доказательные тексты у блж. Феофилакта Болгарского, который составил в начале XII в. комментарии к Евангелиям. Толкуя Лк. 22:32–33, он вкладывает в уста Христа следующие слова:

Поскольку Я поставил тебя главой (έξαρχος) Своих учеников (а потом ты отречешься, будешь плакать и раскаешься), утверждай других; ибо так надлежит тебе действовать, тебе быть после Меня скалой и основанием Церкви…

«Должно думать, что это относилось, – продолжает Феофилакт, – не только к жившим тогда ученикам – что они должны обрести в Петре основу, – но и ко всем верным до конца времен…» После своего отречения Петр «снова, благодаря раскаянию, получил первенство над всеми и председательство во вселенной»[169].

Феофилакт настаивает также, что слова в 21-й главе Евангелия от Иоанна адресованы лично Петру: «[Господь], – говорит он, – возложил председательство над овцами в мире на Петра, только на него и ни на кого более»[170]. В другом месте он пишет: «Если Иаков получил престол в Иерусалиме, Петр же сделан наставником вселенной»[171]. В этом последнем тексте ясно различается намеренная богословская мысль, а не простая риторика о различии служений свв. Иакова и Петра. Далее мы увидим, что это различие особенно важно в византийской концепции Церкви.

Выражения свт. Фотия и блж. Феофилакта были переняты многими другими, в том числе Феофаном Керамевсом, а в России – свт. Кириллом Туровским. Святитель Арсений, знаменитый патриарх Константинопольский (1255–1259, 1261–1267), лишь подтверждает правило, когда пишет: «Он воистину блаженный, Петр, Скала (Πέτρος τής πέτρας), на которой Христос основал Церковь»[172].

В XIV столетии те же слова использовал свт. Григорий Палама. Петр – корифей, «первый из апостолов». В проповеди на праздновании 29 июня свт. Григорий идет еще дальше и сравнивает Петра с Адамом. Дав Симону имя «Петр» и возведя «на нем» Свою Церковь, Христос тем самым сделал его «родоначальником всех истинно поклоняющихся Богу». Как и Адам, Петр подвергся искушению диавола, но его падение не было окончательным, он покаялся, и Христос возвратил ему достоинство пастыря, верховного пастыря всей Церкви[173]. Палама явно выделяет Петра из числа других апостолов и противопоставляет им Петра. «Петр, – пишет он, – принадлежит к хору апостолов, но все же отстоит от других, потому что носит высший титул»[174]. Он на самом деле их личный «корифей и основание Церкви»[175].

Нетрудно привести множество подобных цитат. Все византийские богословы, даже после конфликта с Римом, говорят о Петре словами свт. Фотия и блж. Феофилакта, не пытаясь затушевать смысл библейских текстов. Их спокойная уверенность еще раз доказывает, что они не считали эти тексты доводами в пользу римской экклезиологии, которую они к тому же игнорировали и «логика» которой была совершенно чужда восточному христианству. Тем не менее следующие положения были для них очевидны:

1. Петр – «корифей» апостольского хора, он первый ученик Христа и всегда говорит от имени всех. Правда, другие апостолы – Иоанн, Иаков и Павел – также зовутся «корифеями» и «первенствующими», но только один Петр – «камень Церкви». Его первенство, следовательно, обладает не только личностным характером, но и экклезиологическим значением.

2. Слова Иисуса на дороге в Кесарию Филиппову – на сем камне Я создам Церковь Мою [Мф. 16:18] – обусловлены исповеданием Петра. Церковь существует в истории, потому что человек верит во Христа, Сына Божия; без этой веры не может быть Церкви. Петр первым исповедал эту веру и тем самым стал «апостолов предначальником»[176], если прибегнуть к словам из службы 29 июня; он получил мессианский титул «Камень», – титул, обозначающий в библейском языке Самого Мессию. Но поскольку этот титул зависит от человеческой веры, человек может его утратить. Это и случилось с Петром, и он должен был пережить покаянные слезы, прежде чем был восстановлен в своем достоинстве.

3. Византийские авторы считают, что слова Христа, обращенные к Петру (см.: Мф. 16:18), имеют окончательное и вечное значение. Петр – смертный человек, но Церковь, про которую сказано, что врата ада не одолеют ее, вечно остается основанной на Петре.