Читать книгу Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Иоанн Мейендорф - Страница 34

Святой Петр: проблема первенства
1367 год: план созыва Вселенского Собора
Ранее не издававшийся диалог Иоанна Кантакузина с легатом Павлом
I. Исторический контекст
4. Переговоры 1367 года

Оглавление

В нашем источнике сообщается, что по возвращении императора переговоры по поводу унии возобновились уже в новых условиях. Теперь Иоанн V встретился с партнерами, куда более сговорчивыми, нежели венгры. К нему на помощь пришел его кузен Амедей Савойский, приведший с собой относительно мощную армию и не выдвигавший предварительных условий: в августе 1366 года он вытеснил турок из Галлиполи и вернул город империи. К тому же он добился от болгар права проезда для императора[276]. С Амедеем приехал папский легат Павел, получивший от Урбана V титул патриарха Константинопольского, оба они встретились с Иоанном V в Созополе (см. § 1) в начале 1367 г.[277]. По словам автора нашего отчета о встрече Кантакузина с легатом, император отказался вести переговоры по поводу унии, не посоветовавшись со «своим отцом» Кантакузином и с патриархом: именно такой позиции ожидало православное население Византии от императора. Впрочем, нам известно, что Иоанн V на протяжении всего своего правления вел гораздо более смелую тайную политику. Тем не менее возможно, что после неудач в Венгрии он на время отказался от личных инициатив и решил идти путем, который укажет ему его свекор. Итак, переговоры продолжились в Константинополе.

В нашем документе (см. § 2) сообщается о препятствиях формального характера, возникших в столице: патриарх Филофей отказался принимать легата на официальной аудиенции, так как у того не было с собой написанного папой мандата. Однако патриарх не выглядит противником заключения унии: он заявляет, что готов встретиться с легатом приватно и поговорить с ним «по-дружески» (φιλικῶς). Эта позиция иерарха Греческой Церкви вполне понятна: мандат, подписанный в Риме, означал бы, что Павел говорит от лица папы и может восприниматься как его доверенное лицо; в отсутствие этого мандата Павел мог говорить лишь от себя. А от себя он говорил как «патриарх Константинополя», и это служило для византийской стороны досадным напоминанием об оккупации Константинополя латинянами: Филофей по протоколу не мог принимать человека, претендовавшего на его собственную кафедру[278].

С другой стороны, поскольку никому не хотелось срывать переговоры, стороны при обоюдном согласии пришли к устраивающей всех формуле – от лица греков попросили выступить Кантакузина. Канонически это означало бы, что переговоры не носят официального характера, но личность бывшего императора, его дружба с патриархом, а также присутствие на беседе трех митрополитов – членов Синода доказывало, что в церковных кругах встрече придается огромное значение[279]. Что касается императорской семьи, то она присутствовала в полном составе: император Иоанн V, его супруга Елена – дочь Кантакузина, их сыновья Андроник и Мануил. Таким образом, судя по нашему диалогу, правящий дом Палеологов брал на себя ответственность за религиозную политику, которую проводил Кантакузин; эта политика, которая на словах принимается Павлом, означала унию «в соответствии с церковным порядком», достигнутую «не силой и тиранией» (см. § 3), как это было при Михаиле VIII Палеологе (см. § 13).

В начале «Диалога» легат всеми силами стремится подтолкнуть Кантакузина к тому, чтобы заключить унию простым способом – то есть волевым решением императора на основе соглашения с папой; эта альтернатива – или подобная уния, или свободное воссоединение Церквей в единой вере – и является основным пунктом разногласий между Кантакузином и Павлом. Но бывший император категорически отказывается злоупотребить как императорской властью, так и своим личным авторитетом ради подобной авантюры. Император, заявляет он, не может своей властью устанавливать догматы веры без церковного Собора; с другой стороны, сам Собор – тоже не непогрешимый орган, и его решения не могут быть навязаны сознанию верующих извне, как абсолютная норма: разве до сих пор, сказано в «Диалоге», еще не остается небольшая группа противников паламитских соборов 1341, 1347 и 1351 гг. (§ 16)? Итак, слова Кантакузина отражают понимание Церкви как единства в вере (§ 5), только такое единство не от мира сего может положить конец национальным и экономическим противоречиям, разделяющим человечество, – бывший император предлагает любопытную классификацию этих противоречий (§ 4). Это единство, по его представлению, не может быть достигнуто путем подчинения всех римскому епископу (§ 7). Когда Павел предлагает Кантакузину лично отправиться к папе, тот оценивает эту поездку как бесполезную, завуалированно выражая таким образом свой протест против планов Иоанна V, которые ему были наверняка известны (§§ 19–20). Он остается непреклонным, когда Павел прибегает к доводам о необходимости защититься от турок – от бича Божьего, наказующего греков-раскольников за непослушание папе (§ 17), или о возможности нового крестового похода европейцев на Византию[280] (§ 21): ведь на самом деле мусульмане начали одерживать победы до того, как произошел раскол (§ 17), а с другой стороны, даже османское завоевание не мешает христианам хранить свою веру[281] (§ 23).

По мысли Кантакузина, единственным путем к объединению является созыв Собора, состав которого (§ 10) должен отражать «вселенские» устремления – то, что некоторые из византийских патриархов, в особенности Филофей, пытались осуществить на протяжении XIV столетия. В проекте, представленном Павлу на рассмотрение, Кантакузин решительно игнорирует политические разногласия, которые на тот момент разделяли балканские народы и о которых он сам упоминал в начале беседы. Он хочет, чтобы на ближайшем Соборе к четырем традиционным патриархатам и к католикосу Грузии (Иверии) присоединились бы делегаты от Тырновской патриархии и от «архиепископства» Сербии[282], а также иерархи, возглавляющие «отдаленные» кафедры Константинопольского патриархата: митрополит Киевский со множеством суффраганов, митрополиты Трапезундский[283], Аланский[284] и Зехийский[285]. Таким образом, переговоры 1367 г. можно считать отдаленной подготовкой к Ферраро-Флорентийскому собору: ведь именно тогда эта программа Кантакузина, которая должна прослеживаться по архивным документам, будет в общих чертах выполнена и станет – увы, слишком поздно – наиболее серьезной попыткой осуществления единства на протяжении всего Средневековья.

В нашем источнике уточняется, что беседа во Влахернском дворце закончилась решением созвать Вселенский Собор в Константинополе в промежуток между 1 июня 1367 и 31 мая 1369 г. (§ 25). Есть все основания недоумевать: почему дата установлена настолько неточно? Однако сроки соглашения переданы в нашем документе без искажений: подтверждение этому можно найти в письме патриарха Филофея к Болгарскому патриарху с приглашением на запланированный собор и просьбой приехать в Константинополь[286]. Это письмо Филофея означает, что император Иоанн V итоги переговоров вынес на рассмотрение патриаршего Синода и двух патриархов Восточной Церкви – Нифонта Александрийского и Лазаря Иерусалимского, которые в то время находились в Константинополе и единодушно одобрили проект собора: отсутствующим патриархам тут же были направлены письма с приглашением. Филофей, Лазарь и Нифонт в свою очередь написали папе; в Италию, к Урбану V, находившемуся в Витербо, отправилось представительное византийское посольство, в которое входили не только делегаты императора, как это было во времена Лионского собора, но и послы патриарха – митрополит Нил (Родосский?) и хартофилакс[287] патриархии[288]. Никогда еще со времен раскола перспектива объединения не внушала таких надежд, как теперь; по-видимому, Византийская Церковь взялась за дело серьезно.

Кантакузин же не ограничился официальными контактами с Павлом, зафиксированными в нашем источнике. Он повторно встречался с ним несколько раз и обсуждал проблемы учения Григория Паламы, результаты этих дискуссий были затем записаны в форме корреспонденции между Кантакузином и Павлом, которая в рукописи предваряется поясняющим предисловием[289]; «Главы», адресованные Павлу, также были составлены Кантакузином, пожелавшим разъяснить легату позицию святителя Григория Паламы[290]. Наконец, с просьбой ответить на вопросы Павла бывший император обратился к митрополиту Никейскому Феофану, знаменитому в те годы богослову и проповеднику[291]. Все это свидетельствует о том, что Кантакузин и его окружение всерьез были озабочены достижением действительного взаимопонимания. Не исключено, что эти попытки, возможно, повлияли на программу Флорентийского собора, в ходе которого паламитское богословие – официальное учение Восточной Церкви – никогда не было упомянуто как преграда к воссоединению[292].

К несчастью как для Кантакузина, так и для дела воссоединения Церквей, византийская политика по отношению к католикам не была единым фронтом. В то время как его свекор пытался добиться созыва собора, Иоанн V вел тайные переговоры с тем же легатом Павлом и с Амедеем Савойским и был заранее готов уступить в спорных вопросах, по-прежнему надеясь на организацию крестового похода европейцев против турок: он и сам собирался поехать в Рим или, если это не удастся, отправить туда своего сына Андроника; он даже доверил легату в залог 20 тысяч флоринов и драгоценности и согласился, чтобы письменное соглашение об этом было составлено у одного из нотариев Перы![293]

Папе Урбану V оставалось лишь выбирать между сложными богословскими переговорами со всей Восточной Церковью и личной капитуляцией Иоанна V – делом, уже практически решенным. Как и его предшественники, он выбрал более легкий путь.

Переговоры в Витербо продолжались четыре недели, но не привели ни к какому результату. 6 ноября 1367 г. папа подписал ряд писем, адресованных главным действующим лицам с византийской стороны, заинтересованным в унии; проект Собора в них не был даже упомянут: Урбан V просто щедро расточал одобрительные слова в адрес тех, кто так или иначе был причастен к проекту воссоединения[294]; стремление к унии со стороны константинопольского, александрийского и иерусалимского патриархов он интерпретировал как намерение «вернуть греков к единству с Римской и Вселенской Церковью»[295] и просил Кантакузина «побудить» императора Иоанна V «явиться к апостольскому престолу, как он обещал»![296]

Известно, что в итоге папа добился желаемого результата: Иоанн V лично перешел в лоно Католической Церкви в октябре 1369 г., но его поступок не повлек за собой ни объединения Церквей, ни спасения империи[297]. Урбан V в свою очередь в 1370 г. официально отказался от идеи Собора, который из-за якобы бесплодных споров мог поставить под сомнение доктрину Римской Церкви[298].

276

Halecki O. Op. cit. P. 146–147.

277

Дата, стоящая в нашем источнике (год 6875, 5-го индиктиона = сентябрь 1366–1367), подтверждается бесценной «Книгой счетов» Амедея Савойского: с 23–27 января по 14 февраля 1367 (Illustrazioni della spedizione in Oriente di Amedeo VI / F. Bollati de Saint-Pierre, ed. Torino, 1900. Biblioteca storica italiana, 5. № 419–420. P. 106–107).

278

В письме к Болгарскому патриарху, написанном после переговоров, Филофей избегает упоминать епископский титул Павла и называет его просто «западный епископ» (δυτικὸν ἀρχιερέα, AD). Vol. 1. P. 491).

279

Не ускользает от внимания также присутствие рядом с Кантакузином его «духовного наставника» Марка. Возможно, речь идет о монахе Марке Кирте, который как богослов и полемист-паламит сыграл определенную роль в ходе гражданской войны 1341–1347 гг. (см. наше Introduction à l’étude. P. 114 [Введение в изучение. С. 107]).

280

Людовик Венгерский в действительности замышлял, продвигаясь в глубь Балкан, дойти до Константинополя (см. Halecki O. Op. cit. P. 134).

281

Эта позиция Кантакузина, подтолкнувшая его даже к тому, чтобы искать союза с эмиром Орханом, была достаточно распространенной в византийском обществе. Известно, что Григорий Палама, который год провел в турецком плену, охарактеризовал положение христиан в завоеванной Малой Азии как благоприятное и высказывал надежды на обращение турок в христианство (см.: Arnakis G. G. Gregory Palamas among the Turks, and Documents of his Captivity as Historical Sources // Speculum. 1951. T. 26. № 1. P. 104–108; см. наше Introduction à l’étude. P. 157–163 [Введение в изучение. С. 147–149]).

282

Архиепископ сербской Печской епархии был возведен в сан патриарха по воле короля Стефана Душана в 1346 г. и в силу этого навлек на себя анафему, провозглашенную патриархом Константинопольским Каллистом. Раскол прекратился только к 1375 г. (по этому вопросу см.: Lascaris M. Le patriarcat de Peč a-t-il été reconnu par l’Eglise de Constantinople en 1375? // Mélanges Charles Diehl: Études sur l’histoire et sur l’art de Byzance. Paris, 1930. P. 171–175; Острогорский Г. Библиография // Seminarium Kondakovianum. Прага, 1932. Т. 5. С. 323–324; Laurent V. L’archevêque de Peč et le titre de patriarche après l’union de 1375 // Balcania. Bucarest, 1944. T. 7. 2. P. 303–310). Кантакузин, не называя его патриархом (этот узурпированный титул Константинополь признает лишь после 1375 г.), предусматривает все же его присутствие на планируемом соборе. Несогласия между сербами и греками виделись ему куда менее важными; к тому же именно его друг Филофей будет руководить процессом примирения 1375 г.

283

С XIII в. Трапезундская империя была полностью независимой от Византии. Митрополит тем не менее назначался Константинополем. Владыка Лазарь, занимавший кафедру в Трапезунде с 1364 по 1368 г., вел с Кантакузином переписку и контактировал с ним в политической сфере (см.: Χρυσάνθος. Η Εκκλησία Τραπεζούντος [Χρυσάνθος, mητρ. Τραπεζούντος. Η Εκκλησία Τραπεζούντος // Αρχείον Πόντου. Αθήναι. 1936. T. 4–5]. Σ. 250–252). О Трапезунде см. также библиографию в работе: Beck H.-G. Kirche und theologische Literatur im Byzantinischen Reich. München, 1959. S. 169.

284

Аланы – народ, живущий к северо-востоку от Кавказских гор, – были обращены в православие византийскими миссионерами в X в. Аланская епархия начиная с этого времени упоминается в византийских источниках (см. в первую очередь: Кулаковский Ю. Христианство у алан // Византийский временник. 1898. Т. 5. С. 1–18; см. также: Vailhé S. Alania // Dictionnaire d’Histoire et de Géographie ecclésiastiques. P., 1912. T. 1. Col. 1334–1338). Подпись митрополита Аланского Лаврентия присутствует также под синодальным томосом 1341 года с осуждением Варлаама Калабрийского (см. наше Introduction à l’étude. P. 91. Note 3 [Введение в изучение. С. 77, сн. 111]). Его преемник, Симеон, был низложен патриархом Каллистом в 1356 г. и восстановлен по возвращении на кафедру в 1365 г. Филофеем (AD. Vol. 1. P. 356–363, 477).

285

Зехия также находилась на Северном Кавказе, на побережье Черного моря. При Андронике II архиепископ Зехийский был возведен в ранг митрополита (Gelzer H. Ungedruckte und ungenügend veröffentlichte Texte der Notitiae Episcopatum. München, 1901. S. 600; иерарх этой кафедры носил титул ὁ Ζηκχίας καὶ Ματράχων: следовательно, его власть распространялась на город Матраха (Тмутаракань, Таматарх) неподалеку от Керчи – «Босфора Киммерийского». О населении этих областей см.: Мавродин В.В. Славяно-русское население нижнего Дона и Северного Кавказа // Ученые записки Ленинградского педагогического института. 1938. Т. 11. С. 231–273.

286

AD. Vol. 1. P. 491–493; см. Halecki O. Op. cit. P. 152–154; Mercati G. Op. cit. P. 289–290.

287

Хранитель документов, архивариус.

288

Об этом посольстве см.: Halecki О. Op. cit. P. 163–165.

289

В этом предисловии говорится о приезде Павла в 6877 г. (=1369). Здесь же поясняется, что легат был плохо осведомлен о догматических постановлениях, принятых в 1351 г. (πολλὰ καὶ βλάσφηµα παρὰ τῶν τὰ τοῦ Βαρλαὰµ καὶ Ἀκινδύνου φρονούντων ἀκηκοὼς συκοφαντικῶς ἐπαγόντων τῇ τῆς ΚΠ-εως ἁγίᾳ ἐκκλησίᾳ): Кантакузин пригласил его во дворец и долго разъяснял ему позицию Церкви (µετάκλητον ἐποιήσατο τὸν Παῦλον ἐν τῷ παλάτίῳ καὶ δὶς καὶ τρὶς καὶ πολλάκις… ἀπέδειξε τοὺς µὲν τὰ Ἀκινδύνου καὶ Βαρλαὰµ φρονοῦντας κακῶς φρονοῦντας). Эти устные дебаты были затем записаны в форме корреспонденции – возможно, самим Кантакузином (ἃι δὴ διαλέξεις καὶ κατὰ µέρος ἐκτέθεινται ἐν τῷ παρόντι βιβλίῳ, Paris. gr. 1242, fol. 71). Дата, стоящая в предисловии, которая указывает на приезд Павла (1369), вызывает вопросы. Как мы уже видели, легат прибыл весной 1367 г.; затем он вновь вернулся – уже с ответом Урбана V – осенью того же года; в октябре 1368 г. он все еще находился в византийской столице (см. письмо Урбана V: Halecki О. Op. cit. P. 370). Он уехал в Витербо, где находился папа, в конце августа 1369 г., чтобы известить Урбана о предстоящем приезде Иоанна V. Наиболее правдоподобная гипотеза такова, что если говорить о «корреспонденции» Кантакузин – Павел, то собственно дебаты состоялись в 1367 г. – в тот момент, когда созыв собора казался вполне осуществимым замыслом. А «корреспонденция» была записана и опубликована Кантакузином позднее, как итог его встреч с Павлом (она находится в Paris. gr. 1241), в 1369 г. она была переписана Мануилом Цикандилом, собственным копиистом бывшего императора; см. также Paris. gr., 1242, s. XIV, ff. 71–119; Vatop. 347, s. XV, ff. 153–233; Barocc. 193, s. XVI, ff. 307–355.

290

Τοῦ Καντακουζηνοῦ βασιλέως ἀπὸ τῶν κεφαλαίων ὧν ἔγραψε πρὸς τὸν ἐκ Λατίνων Παῦλον ἀρχιεπίσκοπον καλούµενον Κωνσταντινουπόλεως. Inc. Ὅτι κατʹ οὐσίαν ὁ Θεὸς… (Vindob. Theol. Gr. 210, ff. 359–388; Athon. 4508 = Ivir. 388, ff. 730v–739).

291

Трактат Феофана является ответом в эпистолярной форме на первое из писем Павла к Кантакузину (см. прим. 48), которое в рукописях стоит на первом месте. Вот заглавие: Ἐπιστολὴ ἐν ἐπιτόµῳ δηλοῦσα τίνα δόξαν ἔχει ἡ καθʹ ἡµᾶς Ἐκκλησία περὶ τῶν παρὰ τοῦ Παύλου προενηνεγµένων ζητήσεων συγγραφεῖσα παρὰ Θεοφάνους, ἐπισκόπου Νικαίας, ὡς ἐκ προσώπου τοῦ βασιλέως, Inc. Τοῖς πρὸ µικροῦ µοι σταλεῖσι… Это заглавие присутствует во многих рукописях (Paris. gr. 1249, s. XV, ff. 20–24v; Athen.Bibl. Nat. 2583, s. XV, ff. 161–167; Athon. 5686 = Pantel. 179, s. XVI, ff. 107v–112; Athon. 6074 = Pantel. 567, s. XVIII, ff. 99v–104).

292

Аркудиус в своих «Opuscula aurea theological» (= PG 154, col. 835–838) опубликовал письмо Павла к Урбану V, в котором упоминается беседа легата с Кантакузином по проблеме паламитского учения, а также представлен письменный отчет об этих дебатах, составленный самим бывшим императором; если верить этому письму, то Павел остался абсолютно непроницаем для доводов Кантакузина. Впрочем, достоверность письма более чем сомнительна: у нас есть лишь его греческий текст, хранящийся в Vatic.gr. 677, относящийся к XVI в., который является мало заслуживающей доверия компиляцией, что продемонстрировано в работе монсеньора Меркати (Op. cit. P. 63 ss.). Заголовок абсолютно нехарактерный (Ἐπιστολὴ Παύλου… ἐπὶ τὸν µακαριότατον πάπαν καὶ τοὺς αὐτοῦ καρδιναλίους), а содержание напоминает нечто вроде энциклики (Ἡµεῖς Παῦλος, ἐλέῳ Θεοῦ πατριάρχης Κωνσταντινουπόλεως, γνώριµον ποιοῦµαι πᾶσι τοῖς ἐν Χριστῷ πιστοῖς…). Скорее всего, этот документ является фальшивкой, призванной дискредитировать паламизм среди католиков.

293

См. письмо Урбана V, написанное в 1369 г., изданное Халецки: Halecki О. Op. cit. P. 380–382. Савойская хроника сообщает о том, что Иоанн V перед заключением соглашения долго колебался; он уступил лишь под давлением кузена, Амедея Савойского (см.: Gestez et Croniques de la Mayson de Savoye par Jehan Servion / eds. F. Bollati, J. Servion. Turin, 1879. T. 2. Bibliotheque de la Maison de Savoie, 2. P. 151–159).

294

6 ноября папа Урбан V направил различным византийским государственным и церковным деятелям двадцать три буллы (см.: Halecki О. Op. cit. P. 166–172).

295

«Salutaris intentionis vestrae propositum super reductione Graecorum ad sacrosanctae Romanae ac universalis Ecclesiae unitatem nobis tam per litteras quam per venerabilem fratrem nostrum Paulum, patriarcham Constantinopolitanum … audivimus [Мы слышали… о вашем спасительном намерении относительно возвращения греков к единству со священной Римской и вселенской Церковью как из ваших писем, так и от достопочтенного брата нашего Павла, патриарха Константинопольского]» – Raynaldo O. Op. cit. T. 7. 1367. № 10].

296

«Ad veniendum propteraea ad Sedem apostolicam, ut promisit, providis tuis consiliis et inductionibus jugiter exhorteris [Позаботься о том, чтобы дать ему совет, и немедленно побуди при помощи доказательств, чтобы он, как пообещал, явился к апостольскому престолу]» (Ibid. № 8).

297

А.А. Васильев в своей статье, написанной в 1923 г., но опубликованной лишь в 1931-м, приписывает обращению Иоанна V в католичество такую значимость, что называет его настоящим воссоединением Церквей (Vasil’ev A.A. Il viaggio dell’imperatore Bizantino Giovanni V Paleologo in Italia (1369–1371) e l’unione di Roma del 1369 // Studi bizantini e neoellenici. 1931. Vol. 3. P. 151–192). О. Халецки в своей фундаментальной работе об Иоанне V хорошо продемонстрировал ошибочность такой интерпретации и указал на более скромное значение событий 1369 г.

298

«Synodum Latinorum et Graecorum ecclesiasticorum praesulum, quam multi (ut audivimus) supervacue postulant, ex pluribus causis rationalibus non concessimus ordinari, ne illa, in quibus ab occidentalibus et nonnullis orientalibus fidelibus disiidetis, cum secundum quod tenet et docet sancta Romana ecclesia certa fore noscanrur, utpote sacrae scripturae testimoniis… et per fidem apostolicam comprobata in dubietatis et curiosae disputationis scrupulum deducantur et veteram fidem quasi novellam supervacuis discussionibus supponamus [Мы не соглашаемся по многим разумным причинам созывать высший собор латинских и греческих Церквей, так как (как мы слышали) многие считают это бесполезным, – с тем чтобы то, в чем вы расходитесь с западными верующими и с некоторыми из восточных (когда очевидно, что истинно то, чего придерживается и чему учит святая Римская Церковь, так как об этом свидетельствует Священное Писание… и это подтверждается апостольским вероучением) – чтобы это в сомнениях и досужих спорах не привело бы к ненужным недоумениям и не заставило бы обсуждать без пользы древнюю веру так, как если бы она была новой]» (Raynaldo O. Op. cit. T. 7. 1370. № 3).

Церковь в истории. Статьи по истории Церкви

Подняться наверх