Читать книгу Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Иоанн Мейендорф - Страница 31

Святой Петр: проблема первенства
1367 год: план созыва Вселенского Собора
Ранее не издававшийся диалог Иоанна Кантакузина с легатом Павлом
I. Исторический контекст
1. Кантакузин после отречения от престола

Оглавление

Иоанн Кантакузин, вынужденный осенью 1354 г. сложить с себя полномочия императора, принял постриг с именем Иоасаф и поселился в константинопольском монастыре Манганы. Его уход стал прямым следствием народных волнений, возникших в ответ на финансовую и внешнюю политику Кантакузина и повлекших за собой возвращение в столицу Иоанна V Палеолога. Иоанн, оказавшись победителем, все же явно выражал готовность разделить трон со своим прежним опекуном и противником, но Кантакузин предпочел уйти со сцены[239]. Итак, как совершенно справедливо замечает Кантакузин в последней главе своей «Истории», его уход в монастырь был актом добровольным и предусмотренным заранее[240]. Впрочем, как замечает Г. Острогорский, «уход Иоанна IV Кантакузина с престола вовсе не означал, что власти и исторической роли дома Кантакузинов пришел конец»[241]. Его сыновья Матфей и Мануил продолжали управлять важными для империи провинциями и в итоге ужились с императором Иоанном V. Их отец, рассказывая об этом примирении, приписывает себе решающую роль[242]. В действительности, по-видимому, его отречение от прямой политической власти лишь увеличило его моральный авторитет и популярность и принесло ему то, чего ему никак не удавалось достичь за время своего правления. Все унижения, которые придется перенести Иоанну Палеологу на протяжении своего длительного царствования, в какой-то мере станут свидетельством того, что протурецкая политика его предшественника была отчасти оправданной. Вот как патриарх Филофей во время своего второго пребывания на кафедре описывает положение бывшего императора: «Когда-то подданные падали пред ним ниц потому, что он был повелителем, хотя никто не делал этого от всего сердца; почему – сказано выше. Но ныне все делают это искренне, с подобающим доброжелательством и любовью; в первую же очередь – все императоры и императрицы, все это облаченное в золото семейство, – все любят его как дети любят отца… Таково же отношение и того, кто ныне с Божией помощью является нашим правящим императором [т. е. Иоанна V Палеолога]…» По словам Филофея, Иоанн V считает Кантакузина «опорой его собственной власти, божественным советником, как бы душой своей политики, своей жизни, власти своей и своих детей; он видит в нем ходатая, покровителя, защитника, отца и хранителя и заставляет своих домочадцев относиться к нему так же»[243]. Возможно, Филофей, сторонник и друг Кантакузина, здесь отчасти выдает желаемое за действительное и преувеличивает влияние Кантакузина на Иоанна V, но, занимая патриаршую кафедру, он вряд ли мог полностью исказить истинное положение вещей и не отразить его хотя бы отчасти верно[244]. Кантакузин, теперь облаченный в монашескую рясу, продолжал оказывать большое влияние на дела в империи[245]. В его распоряжении были как прямые, так и косвенные средства; его сыновья – Мануил, а затем Матфей – управляли византийской Мореей, провинцией на Пелопоннесе; его друг Филофей в 1364 г. был вновь избран патриархом после смерти своего соперника Каллиста[246]. Сам он, хотя и не де-юре, оставался носителем императорского титула. На Афоне он, по-видимому, никогда не появлялся[247]: с 1354 по 1359 гг. он оставался в Константинополе и принимал активное участие в примирении своего сына Матфея с Иоанном V; в 1361–1362 гг. он около года пребывал на Пелопоннесе, где правил его сын Мануил, а затем вернулся в Константинополь[248]; в 1367 г. мы вновь обнаруживаем его в столице – он дает официальную аудиенцию во Влахернском дворце легату Павлу; в 1379 г., по-прежнему находясь в столице и поддержав своего зятя Иоанна V при попытке Андроника IV узурпировать власть, он оказывается схваченным в заложники и увезен в Перу[249]; только в 1381 г. он вновь на Пелопоннесе; там 15 июня 1383 г., он и умирает[250]. В последние годы жизни Кантакузин, еще будучи императором обеспечивший победу паламитского вероучения, посвятил себя защите паламизма, по поводу которого по-прежнему возникали недоразумения[251].

В действительности авторитет Кантакузина был настолько велик, что мог служить вполне правдоподобным объяснением противоречивости византийской политики в этот период – особенно в том, что касается взаимоотношений с Европой. В то время как Иоанн V Палеолог отчаянно искал поддержки католических держав в борьбе с турками и с этой целью был готов даже отречься от православия, Кантакузин, опираясь на духовенство и на настроения большей части населения Византии, воплощал истинную верность православию, рассматривая возможность воссоединения Церквей исключительно как результат Вселенского Собора; что же касается перспективы сохранения империи, то на тот момент бывший правитель видел ее либо в союзе с турками, либо в крестовом походе православных народов, который пытался организовать его друг Филофей. Оба эти политические варианта испытывались параллельно; возникает даже вопрос, не действовали ли Иоанн V и Кантакузин, личные взаимоотношения которых, как мы видели, были корректными и даже дружескими, в согласии друг с другом – по крайней мере по некой негласной договоренности, и не было ли в их действиях своего рода распределения обязанностей: ведь подобная договоренность могла в какой-то мере объяснять и то, что в самой Византии поступки Иоанна V были полной тайной (если говорить о подписании им в 1355 г. обещания повиноваться папе, а также об официальном отречении, состоявшемся в Риме в 1369 г.)[252]. В Константинополе Палеолог мог прикрыться моральным ручательством со стороны свекра, а в Риме – сослаться на его сопротивление и этим объяснить трудности с заключением унии. Во всяком случае, римской курии было известно, каким авторитетом обладает Кантакузин: 6 ноября 1367 г. Урбан V направляет ему письмо, ища поддержки у того, «кто мог сделать для воссоединения больше, чем кто бы то ни было, если не больше самого императора»[253]. Однако это заявление не означало, что папа прислушивался к доводам Кантакузина: как мы увидим ниже, он предпочел сделать ставку на обращение в католичество Иоанна V, а не на созыв собора.

239

Ioannes Cantacuzenus. Ioannis Cantacuzeni eximperatoris historiarum libri IV / L. Schopen, ed. Bonn, 1832. Vol. 3 (Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae, 7) IV. 40–41. P. 291–306; Nicephorus Gregoras. Byzantina historia. Bonn, 1855. Vol. 3 (Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae, 27)]. P. 243.

240

См. также: Philotheus, patriarchus Constantinopolitani.Contra Gregoram antirrheticorum 12 // PG 151, col. 1128cd. Более полный текст см.: Порфирий (Успенский), еп. История Афона, III, Афон монашеский. СПб., 1892. Ч. 3. Отд. 2. С. 849 [Репринтное издание: Он же. История Афона. М., 2007. Т. 2. С. 245]. По словам Филофея, Кантакузин задумал покинуть престол и уйти в монастырь, посовещавшись с группой друзей, в число которых входили сам Филофей, Николай Кавасила, Димитрий Кидонис: Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 16. P. 107. По поводу добровольного ухода Кантакузина см. также недавно опубликованное Р.-Й. Лёнертцем (R.-J. Loenertz) письмо (Lettre I, § 10 // Επετηρίς Εταιρείας Βυζαντινών Σπουδών. 1956. T. 26. P. 135–136.

241

Ostrogorski G. Histoire de l’État byzantine. P., 1956. P. 553 [Острогорский Г. История Византийского государства. М., 2011].

242

Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 49. P. 356–367.

243

Philotheus, patriarchus Constantinopolitani. Contra Gregoram antirrheticorum 12 // PG 151, col. 1129bc; Порфирий (Успенский), еп. История Афона. С. 850 [Т. 2. С. 246].

244

Кантакузин и сам говорит о дружеских отношениях, которые связывали его с «юным императором», и высказывает похвалы в его адрес (Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 46. P. 336 ss.); см. также: Gregorius Palamas. Contra Gregoram // Codex Parisinus Coislianus 100, fol. 233–233v, 235v (эти тексты цитируются в нашей работе Introduction à l’étude. P. 149, note III [Введение в изучение. С. 139. Сн. 110], и p. 163, note 37 [Там же. С. 154. Сн. 37]).

245

Для видных государственных деятелей принятие монашеского пострига зачастую не означало на практике отречения от мирских дел. В этой связи достаточно вспомнить хотя бы пример, относящийся к той же эпохе, – Ирину-Евлогию Хумну, вдову деспота Иоанна Палеолога (см.: Laurent V. Une princesse byzantine au cloître. Irène-Eulogie Choumnos Paléologine, fondatrice du couvent de femmes τοῦ Φιλανθρώπου Σωτῆρος // Echos d’Orient. 1930. Vol. 29. P. 29–60; Idem. La direction spirituelle à Byzance: La correspondance d’Irène-Eulogie Choumnaina avec son second directeur // Revue des études byzantines. 1956. Vol. 14. P. 46–86; см. Introduction à l’étude. Р. 125–128 [Введение в изучение. C. 111–114].

246

В своей «Истории» Кантакузин не скрывает собственной радости по поводу этого события и воздает Филофею такие же хвалы, какие сам получает от патриарха в свой адрес (Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 42. P. 363).

247

Кантакузин упоминает только о замысле – в 1354 г. он предполагал удалиться на Афон, в монастырь Ватопед (Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 49. P. 360). Некоторые авторы (напр., Bréhier L. Le Monde byzantin. P., 1947. T. 1. Vie et mort de Byzance. P. 447) заблуждаются, говоря, будто бы он в действительности жил на Афоне.

248

Ioannes Cantacuzenus. Op. cit. IV. 49. P. 360; см.: Emmanuelis Raul epistolae XII / R.-J. Loenertz, ed. // Επετηρίς Εταιρείας Βυζαντινών Σπουδών. 1956. T. 26. P. 143, 148.

249

Пера – часть Константинополя, город на восточном берегу залива Золотой Рог, колония генуэзцев.

250

См.: Loenertz R.-J. Pour l’étude du Péloponèse au XIV-e siècle (1382–1404) // Revue des études byzantines. 1943. Vol. 1. P. 163; см.: Idem. Les recueiles de lettres de Démétrius Cydonès. Città del Vaticano, 1947. (Studi e testi, 131). P. 114.

251

По этому поводу он вел переписку с областями Малой Азии, занятыми турками, а также с Кипром, Египтом, Трапезундом и Херсонесом (Mercati G. Notizie di Procoro e Demetrio Cidone Manuele Caleca e Teodore Meliteniota ed altri appunti per la storia della teologia e della letteratura bizantina del secolo XIV. Città del Vaticano, 1931 (Studi e testi, 56. P. 340). Одно из писем Кантакузина, посвященое этой проблеме и адресованное епископу Кипра, недавно опубликовал Ж. Даррузес: Darrouzès J. Lettre inédite de Jean Cantacuzène relative à la controverse palamite // Revue des études byzantines. 1959. Vol. 17. P. 7–27.

252

О политике Иоанна V см. фундаментальный труд: Halecki O. Un empereur de Byzance à Rome: vingt ans de travail pour l’union des églises et pour la défense de l’Empire d’Orient, 1355–1375. Warszawa, 1930.

253

«Audivimus saepius te… multamque calogerorum ac cleri et populi Graecorum habere sequelam: propter quod in perfectione tractatus unionis eurumdem Graecorum et Latinorum prae ceteris post imperiale culmen potes existere fructuosus [Мы слыхали не раз, что за тобой следуют многие монахи, а также клир и греческий народ: по этой причине в деле заключения договора о воссоединении греков и латинян ты, по сравнению с другими, после его императорского величества можешь оказаться самым полезным]» См.: Raynaldo O. Annales ecclesiastici ab anno 1198, ubi desinit cardinalis Baronius / L. D. Mansi, ed. Lucae, 1752. T. 7. 1367. № 8. P. 153.

Церковь в истории. Статьи по истории Церкви

Подняться наверх