Читать книгу Мир и мы. Стереть стереотипы - - Страница 4

Системный кризис, продолжающийся с осени 2008 года, ускорил формирование этой книги. Мне давно хотелось свести вместе свои размышления, которые на первый взгляд могут показаться мало связанными между собою, но которые объединяет главное – уход от шаблонов. Но то время представлялось неудачным, то приходилось отвлекаться на темы, выглядевшие более актуальными. И вот глобальные потрясения всё расставили на свои места.

Россия столкнулась с очередными жёсткими вызовами в ситуации, которая предъявляет к нам, помимо всеобщих, ещё и специальные требования. Болезнь, если её правильно лечить, закаляет организм. В противном случае она его убивает. Кризис – тот же недуг, но в других масштабах. Он либо укрепит страну, либо её уничтожит.

Размеры мировой депрессии заставляют всех усиливать государственное регулирование экономических процессов. Россия следует общей тенденции, исходя из рыночной природы своей нынешней экономики. Но на нашем рынке и так действует избыточное количество (и этим вызвано немало национальных трудностей) монопольных и государственных игроков. Поэтому простое усиление их роли и/или увеличение количества, если учесть, что коррупция в стране приобрела системный характер, не решит наши проблемы.

Кардинальная модернизация всей социальной, политической и экономической системы России – не вопрос чьих-либо настроений или дискуссий. Ситуация требует коренной трансформации сложившейся в отечестве на сегодня общественной модели.

В отличие от периодов стабильного роста всеобщего благосостояния, в эпоху испытаний люди оказываются обязаны взять на себя принципиально больше, чем они обычно привыкли, ответственности за будущее, как своё и своих близких, так и народа в целом. А для этого иметь возможность пользоваться значительно большей свободой, чем прежде – от открытости информации о реальном положении дел и выражения своей позиции, энергичного участия в улучшении социальной инфраструктуры, честного обсуждения шагов правительства и их корректировки до доступа к легальной хозяйственной активности – и осуществлять больший контроль над действиями властей, чем те готовы были бы принять в иной обстановке.

Иначе граждане не будут чувствовать сопричастности решению стоящих перед нацией задач, не будут воспринимать его как общее дело. Без солидарности же разных социальных групп здесь и сейчас стране не выжить в кризис и не выдти из него.

Мы не впервые стоим перед историческим выбором, когда от лидеров нации требуется выход за стереотипы. В значительно худших условиях конца существования СССР Борис Ельцин сумел это сделать. Теперь у страны есть всё, чего ей тогда недоставало: и резервы ЦБ, и дееспособные субъекты бизнеса, и опыт, позволяющий избежать издержек, сопровождавших возвращение экономики на естественные рельсы в начале 90-х годов, и административный ресурс Кремля. У большинства политиков, занимающих ответственные позиции, есть понимание долгосрочных пагубных последствий предпринимавшихся в прошлом мер мобилизационной модернизации. Есть пример ставшего Именем России Александра Невского, пошедшего, когда Русь оказалась меж двух огней, вопреки всему, на союз с непреодолимой силой, дабы одолеть преодолимую.

Не смотря на это, исходящий от официальных источников казённый оптимизм не убеждает. Потому, что в обществе нет понимания того, что положение, в котором очутился Святой Благоверный Князь, повторилось теперь не буквально, а с обратным знаком. Ведь, хотя страна снова на перепутье между Востоком и Западом (грубо говоря, между США и Китаем), их потенциалы для будущего России поменялись местами. Кроме того, в переломный момент нас постигло и отсутствие политического класса, чей дефицит никогда ранее не ощущался столь драматически.

Внутренние трудности усугубляются внешними. Стало очевидно, что философия мироустройства не сводится к архитектуре мирового порядка. Однако, действующие на мировой арене игроки, без исключения, не готовы отказаться от устаревшего инструментальноприкладного, технического подхода к абсолютно новым глобальным проблемам. Как будто для предотвращения худшего достаточно одних управленческих решений.

Системность кризиса означает, что он поразил системообразующие опоры существующей поныне мировой системы, то есть сами её несущие конструкции. Следовательно, тут требуется не косметический ремонт, а их полная замена на новые, исходя из инновационных взглядов, концепций и механизмов. Вместо этого международные эксперты, бизнесмены, чиновники и политики продолжают оперировать искусственными конструктами «Север-Юг» и т. п., увлекаться безжизненными умозрительными схемами подновления наличествующих финансовых инструментов, выращивания новых мировых валют, расчётных центров и торговых площадок, а также административного снятия наиболее острых вызовов. Которые, что самое опасное, рассматриваются в полном отрыве друг от друга.

Надо понимать, что дело идёт о кризисе определённого типа культуры, где экономический интерес занял гипертрофированное место. Где стимулирование потребления привело, в частности, к снижению качества товаров, так как пропала заинтересованность в их долгосрочном использовании. Поскольку кризис поразил культуру, а экономика является лишь её частью, он имеет комплексный характер, охватывая, кроме той, все политические, социальные и прочие культурные параметры, а также факторы безопасности.

Одно из его проявлений – опасности и ограничения, с которыми сталкиваются демократия и права человека по всему миру вследствие борьбы с терроризмом или за лучшее будущее, и которые нередко отзываются в новых демократических государствах нестабильностью политической системы. В эту же тенденцию укладывается и кризис лидерства, переживаемый Соединёнными Штатами.

Происходящее воспринимается там настолько серьёзно, что вице-президент США и признанный знаток в области международной политики, обороны и безопасности, Джозеф Байден ещё в декабре 2008 года предвидел, что если мир оперативно не справится с навалившимися на него проблемами, то летом 2009-го его ждёт крупный конфликт. Действительно, на такую возможность указывал, в частности, военный опыт Европы в XX веке.

Америке для выхода из Великой Депрессии тоже потребовались – новый курс Рузвельта (давший миллионам американцев, кроме всего прочего, рабочие места в СССР), время (оно ушло, по мере восстановления покупательского спроса, на распродажу перепроизведённой, накануне краха, продукции длительного пользования, после чего стало возможным перейти к новому, включая технологии, её производству) и война, шедшая от неё вдалеке. Проводя такую параллель, Мартин Гилман, не так давно известный международный финансовый чиновник, касается ныне только первых двух моментов, тоже оставляя соответствующим экспертам вопрос о военной угрозе.

Системный характер культурного кризиса выдвигает на первое место его ценностное измерение. Здесь наблюдается тревожный вакуум, поскольку лидирующие до сих пор нации не готовы обсуждать фундаментальные ценности, привыкнув оперировать исключительно их инструментальными производными. Данное положение придаёт новое измерение дилемме «Восток-Запад», поскольку Восток лучше сохранил представление о главной роли в человеческой жизни именно базовых, неизменяемых ценностей.

Ещё недавно казалось, что прямолинейные механистичные социальные инженерии будут эффективны всегда. Со времён первых социалистов считалось, что общественным организмом можно манипулировать так же, как техническим средством. Уже до кризиса стало ясно, что в таком случае человеческое сообщество и начинает вести себя, как бездушный агрегат. Например, перестаёт себя само воспроизводить. Но именно кризис сделал демографическую проблему одной из ключевых и заставил внимательнее относиться к моральным аспектам стимулирования рождаемости и заботы о детях.

Глобализация превратила мир в сложную систему, где одновременно действует слишком много игроков с чересчур разными интересами. Управлять им по-старому стало невозможно. Человечество стоит перед дилеммой: либо выработать приёмы (саморегулирования этой новой сложности, либо заново её упростить. До сих пор оно всегда шло по второму пути. И здесь Россия может внести свою лепту, приняв активное участие в формировании трёх-четырёх суперакторов, опирающихся на нетривиальную конфигурацию взаимных союзов. Если же будет избран первый вариант, то и для его реализации потребуются наши фундаментальные знания.

Я назвал важнейшие качества глобального кризиса, которые сразу прояснили структуру книги и её наполнение. Стало очевидно, что её крупные разделы должны быть посвящены современным вызовам, историческим факторам, социальным и экономическим аспектам и целям, стоящим сегодня перед Россией, а внутри них акцент надо сделать на явлениях, лежащих в основе ведущих мировых процессов, на преодолении фантомов исторического сознания, на социокультурных характеристиках и на требованиях, которое обществу следует предъявлять к себе, к русской власти и к поведению и положению страны на мировой арене.

Москва, март 2011 года