Читать книгу 13 - Группа авторов - Страница 19

Она не знала, сколько времени прошло. Всё здесь было вырвано из привычного хода дней. Ни солнце, ни тьма не менялись за узкими стрельчатыми окнами. Свет оставался равномерным – как будто время в этом месте не исчезло, а растворилось, став чем-то иным. Здесь не было часов, не было отсчёта. И всё же каждое мгновение ощущалось ярко и глубоко, как будто переживалось не один раз, а много.

Как проходили их дни:

– Утро начиналось с тишины. Но это была не пустая тишина, а наполненная. Она чувствовалась кожей, как дыхание в комнате, где кто-то молится. Он приходил к ней и легко касался плеча. В этом прикосновении не было поспешности – только забота. И она вставала. Без слов. Просто следовала за ним – босиком по холодному камню, без страха.

Он не говорил: «Молись». Он просто встал в свет, и она поняла, что нужно делать. Стоять, как свеча, как дыхание – тихо, светло, без слов. Не просить – просто быть.

– Он пел. Его голос был как ткань, сотканная из ветра, воды и огня. Песни были без слов, но в них слышались рассказы – о вечности, где нет спешки; о добре, которое не требует благодарности; о прощении, которое не судит.

Иногда она закрывала глаза и казалось, будто поёт не он, а само здание, стены, камень, вековая пыль.

– Он учил её рисовать. Не красками – смыслами. Он доставал откуда-то маленькие доски, тонкие кисти, пахнущие мёдом, и краски, густые и ароматные, как ладан. Золото, которое не блистало, а светилось изнутри.

Она впервые держала в руках иконную доску – не зная, что это такое, но чувствуя, что именно так и надо. Он не правил, не поправлял. Просто был рядом. И однажды её рука сама вывела тонкий силуэт – крылья, глаза, свет.

– Они ели хлеб. Никаких столов, посуды, шумов. Просто – маленькие, тёплые ломтики, словно из детской печки, появлялись, когда приходило время. Не было голода. Была только благодарность. Она не спрашивала, откуда это всё. Казалось, здесь всё могло быть – если не просить, а просто верить.

– Он показывал истории. Не голосом – образом. Как будто воздух между ними превращался в стекло, на котором рождались видения. Она видела, как монахи шли по снегу с застывшими руками и живыми глазами. Видела, как женщина прятала детей за иконостасом, когда в храм врывались чужие. Видела, как свечи продолжали гореть, даже когда рушились стены. Эти истории не нуждались в объяснениях. Она понимала их сердцем.

– Он смеялся. Мягко, почти беззвучно. Этот смех был как трещинка на поверхности льда весной – не нарушал покоя, но оживлял всё вокруг. Иногда он играл с ней, как играют с ребёнком – пальцем рисовал на пыльном полу круг, башню, крест. Она дорисовывала. Из этих игр рождались храмы.

– «Это небесные чертежи», – говорил он однажды.

Она не поняла, но не стала спрашивать. Ей просто было радостно.

Они не считали дни. Ни одного слова о прошлом. Ни одного вопроса о будущем.

Только свет, тишина, хлеб, золото.

И он – в золотой ризе.

Как будто она попала в место, где душа живёт до и после земной жизни.