Читать книгу 13 - Группа авторов - Страница 6

Он горел. Не кричал – даже не пытался. Кричать – значит звать. А некому. Ни одному звуку в этот миг не было позволено родиться. Пламя – не пламя, а плоть тьмы, раздирающая сознание, выжигала изнутри не боль – память. Каждый страх, каждая ошибка, каждое забытое слово вспыхивали и исчезали, как угли, тонущие в золе.

Он стоял на камне, неподвижный, как идол, и только кровь, пробившаяся сквозь глаза, уши, рот, стекала вниз, в трещины валуна. Камень – пил, как глотает губка воду, как уставший зверь пьёт из источника после охоты. Он ждал эту кровь. Он ждал его.

И когда всё вокруг застыло в абсолютной немоте – тогда он появился.

Медленно, без страха, без спешки. Его ряса была стара, как сама деревня. Материя выцвела, но крест на груди сиял – не золотом, а тем светом, что не имеет цвета. Он был не высоким, не сильным, но тяжёлым – словно нес на плечах все тайны этого леса.

Он подошёл к границе поляны, туда, где трава сгорела от дыхания обряда, и опустился на колени. Руки сложил не так, как учат в церкви – а иначе. Как-то слишком древне. Словно он молился не Богу, а Памяти, и та слышала его лучше.

Слова были тихими, без интонации, как вода, капающая в пустой сосуд. Он не читал – он вспоминал. Молился, как будто каждое слово – это кость в чужом скелете, который он по частям возвращал земле. Ни скорби, ни гнева. Только принятие.

– Да будет пепел к пеплу. И тьма к тьме. И свет – в том, кто молчит.

Он знал, что не может остановить. Не должен. Его роль – не спасти, а увидеть, чтобы передать. Он был связью, не с Богом – с чем-то более древним, чем вера.

Он знал: это не первый, и не последний. Он видел это раньше. В том же месте. В те же дни. Только лицо другое. А суть – одна.

Когда пламя исчезло, не было дыма. Не было даже жара. Камень остался холодным. Но на его поверхности появилась вмятина, как след чьей-то груди. Как если бы человек не сгорел, а вошёл внутрь.

Фигуры в капюшонах одновременно опустили головы и растворились в лесу, не шелохнув ни единой ветки. Они не ушли – их просто больше не было.

Священник поднялся с колен. На его коленях – мокро от росы, но это была не роса. На пальцах – тень, которую не смыть водой. Он стоял долго. Потом подошёл к камню, положил ладонь – не с благословением. С прощением. Или с признанием.

И тогда произнёс:

– Каждый борется со злом по-своему. Кто-то молитвой. Кто-то железом. Кто-то – телом. А кто-то… оставаясь на границе.

Он выпрямился. Отошёл. Не перекрестился. Не обернулся. Лес открылся перед ним, как страница, что читалась уже сотни раз. И закрылся за ним без звука.