Читать книгу Сдвиг. О таких разных девяностых - Константин Абольников - Страница 13

Каждый курс на химфаке имел свою основную химию. На первом курсе, например, это была неорганическая химия. Основу обучения химии составляла следующая триада. Во-первых, это лекции (можно пропускать). Во-вторых, коллоквиумы (пропускать ни в коем случае нельзя), которые вел тот же преподаватель, что и практикумы и семинары. Если преподаватель «дает интеллигента», подчеркивает принадлежность к дореволюционной, академической школе, он говорит «коллеквиум»:

«Ребята, послезавтра у нас коллеквиум, не забывайте». И, в-третьих, практикум. Основа основ. Практикум по химии – это коренное отличие учебной жизни на химфаке от других вариантов студенчества.

Это Руль отлично понял уже к концу февраля 1994 года, когда, будучи первокурсником, за полгода вник в скрытые радости своей учебы.

Из-за практикума по химии на первых трех курсах учиться здесь было втрое тяжелее, чем, например, в академии ФСБ. На академию ФСБ после второго курса можно было и забить, если студент – клинический дурак или вдруг понял, что он на самом деле не разведчик и не опер, а непонятый философ или швея-надомница. Армия была зачтена двумя годами учебы в звании курсанта, и точка. До диплома можно было доползти, не приходя в сознание.

Здесь же, на химфаке, интенсивность обучения не спадала с первой недели первого курса до выпуска.

Постараемся объяснить химически наивному читателю эту мысль на примере. Закройте глаза и представьте: вы – второкурсник химического факультета МГУ. Основная химия второго курса – аналитическая. Совершенно непохожая на предыдущую неорганику! Вам здесь помогут только моторные лабораторные навыки.

Вы уже во второй раз (а затем и в третий, с органической химией на третьем курсе) ноль и чистый лист, каким вы себя ощутили, придя на свой первый «прак» год назад.

Завалив хотя бы одну из десяти работ на практикуме, студент не получает зачета, а в итоге не допускается до экзамена и отчисляется.

Работа, например, синтез, должна быть выполнена руками и переделана в случае невыполнения.

Вам двадцать лет, третий курс, идет аналитическая химия, тема – «Определение кальция и магния». Выдается невзрачный камешек из коробочки с номерком: «Определите его состав, студент».

Арсенал методов выучен, стратегия – качественное и количественное определение состава данного объекта с использованием гравиметрии и титриметрии. В окошке у лаборанта получается и монтируется оборудование. И задание выполняется.

Растворы №1, №2, №3…

Осадки №1, №2, №3…

Прокаливание №1…

Титрование…

Дальше студент с полученными результатами, записью хода работы, всеми необходимыми графиками, построенными на миллиметровой бумаге и вклеенными в учебную тетрадь, отправляется к преподавателю. Результаты в итоговой таблице – состав камешка – могут совпасть на «тройку».

А могут не совпасть совсем. Тогда – второй заход.

Растворы номер…

Осадки номер…

Обычно вторая попытка – во внеурочное время, или с другой группой, или параллельно со следующим образцом, который уже «медь – цинк».

И если вам не удастся разложить на атомы этот чертов камень, потому что вы сегодня исключительно тупы, или влюбились, или родители разводятся, или нет желания возиться с этим в восемь вечера весной в двадцать лет, то вас отчисляют на втором курсе. Накрыло на третьем – отчисляют на третьем.

А четвертый и пятый курсы – это два года серьезной научной работы.

Но поскольку Руль дальше попал на довольно странную кафедру, то его опять накрыло практикумом, как канализационным люком из анекдота.

Практикум вылез из засады, и бедному Рулю пришлось изучать, опять руками и головой, еще одну лабораторную науку – нелинейную оптику, которая была уже не химией, а забытой физикой.

Впрочем, там, работая с лазером, надо было выполнять разные эффектные задачки. Куда интереснее меди-цинка.

Например, создать голограмму. Но не ту, которую вы видите сейчас на коробке из-под обуви. А настоящее объемное изображение, висящее в воздухе, с использованием фотопластинки по схеме записи оптической информации объекта – голограмма Денисюка, гениальное открытие советского ученого.

В семидесятые годы открытия мирового значения, судя по Государственному реестру открытий, происходили в советской науке два-четыре раза в год.

…Пустой флакон от «XS», точнее, его образ висел в воздухе. Молодая аспирантка, которая вела практикум, не скрывала своего восхищения. Запах «Пако» чудесен, эротичен и волнующ. Спокойный, романтичный, чарующий, с нотами, которые Руль не встречал нигде. Аспирантка купила мужской парфюм себе. Он подходит для минуты страсти, как ничто другое.

Изделие девяносто третьего года, не забудем про это.