Читать книгу Жезл не прозябший - Мария Шматченко - Страница 7

– Очень приятно познакомиться, – как ни в чем не бывало сказал Кузьма, выдавив из себя вежливую улыбку. Мужчина глядел на эту женщину и не мог понять, где видел красавицу прежде. Но… «Где же мы встречались, ангел? – подумалось Наумову. – Не знаю… Знаю только одно: прекраснее не встречал никого». И, как назло, Александра спросила у него про его избранницу Катю:

– Наверное, ты рад, что завтра встретитесь?

– Конечно! Соскучился. Только, чур, Сань, это не для прессы.

– Что ты? Что ты? – рассмеялась жена президента, оценив шутку, а потом взглянула на бледную словно полотно подругу: – Настенька, Кузьма и наша управляющая загородной резиденцией любят друг друга. Я сейчас должна ехать в резиденцию, но вернусь – Боря звонил. Вроде бы с бизнесом у него все налаживается молитвами его духовника. Он привезёт мне утварь…

– Счастлива за них… Сашенька, мне пора.

– Но…

– Пора-пора! – женщина подскочила, поцеловала подругу в щеку и поспешила прочь. Настя сбежала от Кузьмы, как Золушка от принца.

Но в коридоре едва не столкнулась лбом с радостно вопящим мужчиной, которого и не узнала таким возбуждённым от счастья. То был министр энергетики, Федор Степанович Самохвалко.

– Нефть! Нефть! В горах найдена нефть! – с такими возгласами важный политик залетел в каминный зал.

Но Проэлиум было плевать на нефть. Не этим была занята голова несчастной.

– Сонечка! Домой, милая!

Не хватало ещё девочке встретиться с биологическим папой.

Владимир возвращался домой на электричкеe. Чтобы скоротать время, парень читал новости в смартфоне. Там писалось, какой замечательный у них президент. И это радовало. Раздосадовало лишь то, что кто-то пытается давить на Вейковича, диктуя безумные решения, типа канонизации святых. Оставалось лишь молиться. Да защитит Господь раба Своего Григория от лиходеев! Да, с верой жить радостно. Когда умирает надежда, человеку приходит на помощь Бог. Кучмин знал это по себе. Пройдя множество искушений, преград, взлётов и разочарований в спорте, молодой человек потерял все. Да, все банально. До ужаса, до приторности банально. Однажды на тренировке бедняга получил травму, которая не дала продолжить заниматься фехтованием. Далее – как и в других подобных биографиях спортсменов – началось восстановление, лечение, реабилитация. Но в душе Володя ощутил крах… Кажется, рухнуло все, что парень любил, к чему стремился, на что уповал. Однажды придя в храм при больнице в акафисте к Николаю Чудотворцу, несчастный прочитал: «надежда ненадеянных». И да, великий святой стал для Кучмина великой надеждой.

Так начался путь к вере. И все было бы прекрасно, чарующе прекрасно, если бы сегодня Володя не ощутил себя посрамлённым простой девчонкой, бедной актрисой. Юлия призвала своих друзей не судить – подумать только кого?! – ЛГБТ-сообщество! Блудников-содомитов, великих грешников! «А, быть может, я, не видя ничего другого, кроме монашества, сужу тех, кто любит по-другому?» – от этой внезапной мысли стало страшно самому себе. А как их ещё и не судить?! Развращают общество своей ненормальной страстью! Владимир ещё до семинарии являлся убеждённым гомофобом.

И бедный Дионисий, который остался в тюрьме, тоже. Именно поэтому Куницын не присоединился к всеобщему веселью-дразнилкам в камере. Да, не все православные ненавидят ЛГБТ.

Неожиданно зазвонил телефон, и Володя отвлёкся от своих невесёлых дум, достал мобильник и ответил.

– Вовк, ты где? – раздался взволнованный голос Рустика.

– Я в электричке.

– Слава Богу! Значит, ты успеешь. Ангела-хранителя в пути!

– Спасибо, друг. Не беспокойся, я тебя не брошу завтра одного в этом ответственном деле.

– Для меня вдвойне ответственно. Сегодня я понял, что люблю Настю, по-настоящему люблю. Я хочу быть с ней, Володь.

– Но она же тебя на целых двенадцать лет старше.

– Мне все равно. Только ее и Соню хочу видеть рядом.

– Ну что я могу сказать! Желаю тебе счастья. Молись Господу, и Он все устроит.

На этой радостной, оптимистичной ноте они распрощались, и вагон, распевая свою песню дорог, начал убаюкивать Володю, похищая мысли о Юле.

Юля тем временем уже пришла домой. Виктория Александровна, ещё в окно увидев, как дочка вошла в подъезд, поспешила в прихожую. Девушка даже позвонить не успела, как мамочка открыла ей и сразу обняла. И ее дитя тут же разрыдалось.

– Я до сих пор поверить не могу, что такое случилось с Региной! – мягко высвободившись из объятий, рыдая и одновременно снимая верхнюю одежду, сказала Иванченко-младшая.

– Милая, надейся на Господа. Ты же меня всегда учишь этому. – Мать закрыла дверь и глубоко вздохнула: – Придёт ли сюда ещё Регина, одному Богу известно, но нам известно, что Его воля всегда лучше нашей. Приведёт Он ещё твою подружку к тебе!

– Спасибо, мамочка! Я надеюсь. Непрестанно и о ней молюсь, как и о наших ребятах. Все время, оставаясь одна, мысленно с Региной.

И да: говорят, если земной отец может бросить своё беззащитное дитя, навсегда забыв о нем, то Отец Небесный не оставит никогда. Если даже родная мать может отказаться от своего ребёнка, то Матерь всех христиан, Царица Небесная, Пресвятая Богородица не оставит никогда, не лишит Своего святого покрова. И милость Божья всегда с нами, нужно только искренне, с непоколебимо верить.

Рано утром друзья-семинаристы приехали в воскресную школу, куда за ними прибыл один из шофёров Александры и повёз их в гости. Володя не понимал, зачем они там понадобились, Рустик немного понимал где-то в глубине души, но поверить своему счастью не мог.

Две маленькие подружки тем временем уже ехали в президентском лимузине. Девочки устроились в самом уголке и о чем-то радостно, взволнованно перешёптывались. Мила попросила маму позвать с собой их преподавателей, потому что им с Соней казалось, что Рустик влюблён в Настю и это взаимно. Девчонки решили «помочь им сойтись» и уже мечтали, как создастся новая семья. А другого учителя они пригласили сегодня, чтобы отвести глаза.

Но две юные свахи даже не догадывались, что сейчас, сидя в своей машине, «дядя Кузя» тоже думает о прекрасной Анастасии. Его сердце разрывало чувство вины перед своей женщиной, Екатериной, которую он увидит уже через считанные часы. Но что делать, если подруга первой леди запала в душу? Нужно отогнать от себя эти мысли, но мужчина не стал, упорно мечтая о новом идеале.

Когда они въехали во двор шикарной резиденции, министр выскочил из своего лимузина и тут же бросился к президентскому, чтобы галантно открыть дверь первой леди и ее подруге. Анастасия замерла, приняв его руку. Он встретился со взглядом ее голубых больших глаз и с удивлением заметил в них испуг. Почему? Внезапно что-то щёлкнуло в Кузьме. Мужчина вспомнил, как лет пять назад, будучи режиссёром-неудачником, вечером ехал на машине домой. Настроение было паршивым: его шаблонный фильм о приключениях полицейских с треском провалился. На трассе свет фар высветил жрицу любви. Как она тогда представилась? Асей, кажется. Анастасия Проэлиум, подруга первой леди страны, и та проститутка… Неужели правда? Неужели, это – один и тот же человек? Глядя вслед стройной женщине в голубом пальто, глядя на распущенные белокурые локоны, Кузьма поверить не мог. Она изменилась. Отрастила волосы, одевается по-другому… В момент их первого знакомства пять лет назад Настя стриглась под каре и красилась в чёрный цвет. Наумову ещё не понравилось сочетание светлых бровей с такими темными волосами.

И кажется, Настя тоже узнала своего давнего клиента. Неожиданно из другой машины выскочили две девочки. Одна Мила. Вторую, ту, что с каштановыми кудряшками, торчащими из-под розовой пуховой шапочки с помпоном, Наумов видел впервые. Девочки наперегонки бросились за Александрой и ее подругой. И вот подружка дочки президента крикнула Насте:

– Мама! Мама!

Дальше Кузьма ничего не слышал. Бедолагу как громом поразило. Мало ли у проституток клиентов, от которых рождаются дети? Сердце забилось учащённо. Мужчине показалось, что он сейчас потеряет сознание. Погладив себя по каштановым кудрям, он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Наумов нутром чуял что это его дочь.

Все заныло в новоявленном папаше. В их ночь платной недолюбви пять лет назад эта женщина – совершенно точно! – легкомысленно рассказывала о том, что сделала уже несколько абортов. Кузьма хорошо запомнил это. Он собирался снимать фильм о проститутках, и режиссёру было интересно, что ночные бабочки делают, если «залетят» от клиентов, и он прямо спросил об этом черноволосую гетеру.

– Кузенька! – раздался ласковый женский голос. – Ты чего там стоишь, не идёшь в дом?!

Несчастный вздрогнул, как под хлыстом, и повернул голову. Перед Кузьмой стояла, лучезарно улыбаясь, его Катенька. Мужчина выдавил из себя ответную улыбку и зашагал к любимой. Она же обняла избранника, повиснув на шее.

– Как же я скучала… Как скучала!

– Вот так вот это делается: жмёшь на свечку, чуть нажимаешь на неё, поворачиваешь два раза (первый раз – выходит газ, второй раз – зажигается пламя) и отпускаешь, и свеча горит, – объясняла Саша Насте.

Женщины стояли в одной из спален у церковного подсвечника, самого обыкновенного, какие стоят в каждом православном храме: круглый, на высокой изящной ножке. Вот только механизм у этого подсвечника был другой. Внутри в него помешался газовый баллон. На ножке рядом с вертушком сверкал маленький жидкокристаллический экран управления таймером и другими показателями. И свечи были не настоящие, а керамические, и уже все стояли на своих местах.

– Все равно ничего не понимаю, – улыбнулась Проэлиум. – Как ты это делаешь?

– Этот – подсвечник, считай, как обычная кухонная плита на газу, только конфорки в виде свечей. Но надо закрывать обязательно вот тут, – женщина показала внизу на вертушок, – а то можно взлететь на воздух, или отравиться. Но зато воска нет, и ухаживать удобно. Честно говоря, не понимаю, зачем нам это в храме, но появилась такая идея.

– Зачем ты их сюда притащила?

– Мне вчера привезли. Его и ещё два кадила и один бак для святой воды. Борис помог. Но он думает, что бак из его мастерской, на самом деле это друг моего брата отлил. Он лет семь-восемь назад тоже заинтересовался литьём металла. И вот отлил мне бак для святой воды. Но мы Боре не говорим, что этот бак не от него, а то обидится: у него проблемы в бизнесе, почти разорился, а мы от его конкурента подарки принимаем. – Саша виновато улыбнулась. – Вот я и разрываюсь так. Вчера они здесь оба были, а на счёт подарков друг от друга не в курсе. Все это добро привезли. А поставить больше некуда. Вот и решили в загородную резиденцию. Тут, – Саша огляделась, – в этой комнате, когда приезжаем, в основном Мила спит.

Настя тоже обернулась на прекрасную, дорого обставленную, как у принцессы, спальню. В этот момент с мороза забежала Катя.

– Ой! – увидав подсвечник, радостно воскликнула женщина. – Какая прелесть! Сашенька, это ведь тот самый, газовый? Как он работает?

Александра объяснила и экономке, но у Екатерины, как и у Насти, ничего не получалось. Первая леди смеялась, удивляясь, почему у них не выходит, ведь это так просто!

– Но знаете, девочки, – доверительно сказала вдруг Саша, – к Пасхе у меня есть проект. С другими подсвечниками для церквей. Я придумала сама. Это будет новшество. Надеюсь, патриарху понравится моя идея.

– А что же ещё можно придумать? – удивилась Катя. – Для меня-то газовые – диво дивное! А ты говоришь, есть какие-то ещё.

Саша загадочно улыбнулась и подошла к антикварному платяному шкафу в классическом стиле. Открыв дверцу, Вейкович достала оттуда шар, похожий на новогодний сувенир, только без фигурок внутри. Его отлили из тончайшего стекла, которое было почти и невидимо, как стекло в тщательно вымытом окне. Подойдя с этим предметом к подругам, первая леди, словно бы прочитав их мысли, с улыбкой сказала:

– Он не такой уж и хрупкий. Материал сверхпрочный. Для меня сейчас сделают такие же, но крошечные, величиной с пламя церковной свечи.

– А зачем тебе это? – изумилась Настя.

– А вот, – снова улыбнулась Саша и нажала на какую-то кнопку на серебристом основании.

В тот же миг внутри шара запылало пламя.

– Стекло никогда не нагреется. А издали кажется, что у меня на руках огонь. Он сделан по принципу биокамина. Мы с Гришей даже фотографировались так, спрятав подставку в руках.

– Нереально круто! – восхитились Катя и Настя хором.

– Спасибо большое! Рада, что вам понравилось. Только умоляю, милые, пока никому ни слова. Может, у меня ничего и не получится.

Неожиданно без стука в комнату снова кто-то вошёл, и Саша едва успела, выключив шар, спрятать изобретение за спину. Женщины обернулись и увидели Кузьму.

– Я сейчас, милый…

– Насть, – прервал мужчина Катю, строго посмотрев на Проэлиум, – можно тебя на пару слов?

– Что? – Сердцебиение участилось. – Зачем нам с вами говорить?

– Надо, – отрезал он. – Ты меня вдохновила. – Мужчина не заметил, как насупилась Катя в этот момент. – Хочу пригласить на кинопробы. Пойдём поговорим.

Проэлиум вышла за Наумовым. Саша и Катя удивлённо переглянулись.

– Не нравится мне все это… – сорвалось с губ управляющей.

– Но почему? Это же радость: Настенька, может быть, появится на большом экране! Сейчас она работает моей ассистенткой, но и кино тоже неплохо.

– Блаженная ты, раз веришь в чудеса…

– Не говори так! Какая я «блаженная»?! Я великогрешница! – почти рассердилась Саша.

– Мне пора, Саш. Надо на кухню пойти. Проверить, что повара делают.

Александра пожала плечами и кивнула. А затем, напевая какую-то песенку, взглянула на своё творение, провела рукой по стеклянному шару, снова включила его и, немного полюбовавшись танцем саламандры, выключила и спрятала в шкаф. Это будет проект к Пасхе, но уже сейчас на душе леди Вейкович воцарилась Пасха.

– Скажи, Соня моя дочь? – отведя Настю в дальний уголок в конце коридора, строго спросил Кузьма, сложив руки на груди.

Девушка опустила длинные ресницы. Губы задрожали. Бедняжка почувствовала, что глаза начинает щипать от слез.

– Ну?! – нетерпеливо напомнил о себе Наумов.

Девушка прошептала, что не думала, что он ее узнал. Мужчина кивнул, подтвердив, что она сильно изменилась, а потом нервно затопал ногой и потребовал ответа, так как имеет права знать, если его догадка правдива.

– Да кто ты такой? – рассердилась Анастасия. – Кого ты из себя возомнил?! Тебя целых пять лет не было! Но я тебя и не виню: ребёнок – личная проблема проститутки! Если хочешь знать – да, Сонечка твоя дочь!

Тёмное освещение в длинном коридоре только нервировало девушку и навевало жуткие мысли о гробе.

– Но сейчас ты, как я понимаю, больше не проститутка.

– Нет. Мне помогла Саша.

– Надеюсь, Саша поможет тебе понять, что мне совершенно не нужны проблемы. Если ты вздумаешь шантажировать меня ребёнком…

Но договорить Кузьма не успел, ибо Настя влепила ему, мерзавцу, пощёчину.

– Не смей… – прошипела бывшая куртизанка. – Онка моя дочь. Не твоя. Никого шантажировать я не собираюсь. Больно много чести.

Анастасия развернулась и с гордо поднятой головой зашагала прочь по коридору. Девушка была так рассерженна, что не заметила спешившую куда-то Катю и столкнулась с ней.

– Ой! Прости! – воскликнули они хором.

Настя улыбнулась экономке и, сказав, что хочет найти Сонечку, поспешила распрощаться. «Нет, она будет шантажировать Кузеньку», – подумалось Екатерине, которая все слышала, каждое слово. Сердце разрывали безумные, противоречивые мысли. Женщине сразу же захотелось как-то защитить любимого от нападок какой-то шлюхи (оказывается, Проэлиум именно шлюха и есть, самая настоящая), с другой стороны, Катю душила ревность. «Лучше бы той встречи никогда не произошло! Не было бы ни Насти, ни ее ребёнка от Кузьмы!» – такая мысль испугала несчастную. Вспомнив добрую, милосердную Сашу, она поспешила взять с неё пример и не осуждать Настю.

Настя, накинув пальто, судорожно начала надевать сапоги, когда ее окликнула удивлённая Саша:

– Дорогая, ты куда?

Девушка медленно поднялась. Ей хотелось сбежать отсюда никем не замеченной. Забрать дочку, вызвать такси и умчаться прочь от этого дома, от этих людей.

– Что случалось, милая?

– Саш… – Проэлиум выдавила улыбку, едва сдержавшись, чтобы не разрыдаться, – да ничего, я погулять хотела.

– А что же тогда… – Но договорить Александра не успела, ибо к ним подошёл Григорий. Обняв свою жену за плечи, мужчина ласково спросил, о чем они говорят. В руках он держал букет тюльпанов.

– О, дорогой! Это мне?

– Нет, милая. Это мне Сонечка подарила. Вот я спешил поблагодарить Настю за ее прелестную благовоспитанную дочку.

– Спасибо, – улыбнусь Проэлиум.

Чмокнув жену в щеку, Григорий сказал, что хочет лично поставить цветы в лично выбранную им самую красивую вазу. С этими словами Вейкович ушёл бодрым шагом. Анастасия заулыбалась. Поступок Сони умилил: малышка потратила все свои детские сбережения на букет. И ведь где-то умудрилась присмотреть в такое время года тепличные, иностранные цветы! И это являлось собственным решением девочки.

– Настенька, – Саша подошла к подруге и обняла ее. Будучи ниже ростом, она чуть прижалась головой к плечу Анастасии: – Как же хорошо, что мы встретились вновь.

– Спасибо тебе, Саньк… Если бы не ты, не знаю, что было бы со мной.

– Это не я. Это Господь.

– Наверное, – глубоко вздохнула Настя, – Милая, я выйду прогуляться.

– Хорошо-хорошо, – Саша деликатно выпустила ее из объятий. – Скоро, наверное, барбекю начнётся.

Анастасия вышла во двор и увидела, что Мила и Соня, смеясь, лепят с Володей и Рустиком снеговика. Женщина невольно улыбнулась. Понимала ли она, что небезразлична одному из преподавателей воскресной школы? Скорее да, чем нет. Но дать парню шанс то же была не в силах. И дело не только в разнице в возрасте в двенадцать лет. Сердце женщины было отдано другому. Но избранник никогда не будет с ней…

Тем временем, войдя на кухню, чтобы набрать воды в вазу, Григорий увидел сидящего за столом с бутылкой Кузьму.

– Ты чего этого? Ты же знаешь: в моем доме никакого алкоголя!

– Она шлюха… – обречённо отозвался друг.

Вейкович не стал интересоваться, про кого это он, лишь, подняв одну бровь, спросил с сарказмом:

– И что теперь? Ты решил выпить за это?

– Нет… Она шлюха! – мужчина соскочил. – Гриша! Эта Настя проститутка, которую я снял пять лет назад! Я не знал, но она родила от меня дочь.

– Соня твоя дочь? – взглянув на букет от девочки, спросил мужчина.

– Да!

– Ну, значит, ты не достоин такой дочери. Малышка истратила все свои карманные расходы, чтобы сделать мне подарок!

– Ты рассуждаешь как баба!

Григорий подошёл к раковине и набрал воду в принесённую им вазу.

– Дело даже не в этом! Увидав ее в тот вечер у вас дома, я не узнал эту шлюху. И она… она мне понравилась. Я даже стал подумывать о том, как бы бросить Катю… А тут я узнаю ее. Она другая была пять лет назад: жутко вульгарная, крашенная в чёрный цвет, волосы короче. А сейчас взгляни на нее: она же ангел самый настоящий. Такая элегантная, длинноволосая, светлая… Эти глаза голубые… Эх! Но она шлюха! Шлюха, и этого не изменить.

– Насколько мне известно, она бросила эту профессию. Саша откупила ее от сутенёров. Но если ты вздумал приударять за Настей, предупреждаю тебя: не смей этого делать. Забудь ее, – голос его прозвучал предельно строго, в нем слышались нотки угрозы, и Наумову стало не по себе.

– Что-о-о?! У тебя же есть Саша!

Запретный плод всегда сладок.