Читать книгу Жезл не прозябший - Мария Шматченко - Страница 8

Когда боль захватывает все человеческое существо, и исчезают силы бороться с ней, похищая и смысл жизни, несчастный ищет избавление от мук. Юля чувствовала себя потерянной и на репетициях не могла вымолвить ни слова, не могла сделать ни шага, и режиссёр и его ассистентка отпустили ее. Девушка поспешила туда, куда всегда стремилась душой и сердцем в минуты радости и в минуты печали, – в храм. Сегодня он выглядел особенно торжественно, словно являя собой все смирение, всю кротость и всю любовь к людям Христа. Золотые купола высились, устремляясь в небо, уже по-зимнему голубое. Солнце светило ярко, морозец покалывал щеки, а в воздухе так и чувствовалось дыхание декабря, хотя до него ещё почти полтора месяца. За несколько прошедших дней навалило столько снега, что он покрыл тропинки, завалил сугробами парки и детские площадки для игр.

Юля любила зиму. Девушке нравилось слушать хруст снега под ногами, нравилось по-зимнему слепящее солнце, сухой, колючий морозец. Вот и сегодня выдалась такая погода. Но это не радовало бедняжку. Вся душа несчастной превратилась в одну сплошную рану. Иванченко переживала, волновалась, панически боялась за друзей.

В храме царил покой. Пахло свечами, было тепло и уютно, как в родных объятиях матери. Юля тихо подошла к центральной иконе на постаменте, поклонилась и приложилась к святыне. Православный храм для этой девушки всегда являлся местом веры, надежды, любви и утешения.

Юля всегда стремилась к вере, к спасению, к милости Иисуса Христа, который пострадал за весь человеческий род, и в радости, и в горе бежала в храм Божий, чтобы поблагодарить и помолиться. И вот сейчас снова пришла сюда в смятении чувств, гоня губительные отчаяние и уныние, говоря себе то же, что говорила Регине, что надо верить всей душой, и Господь не оставит.

Девушка подошла к святой иконе Богородицы Взыскание Погибших и со слезами упала перед ней на колени. Юлия взмолилась Царице Небесной о спасении своих друзей. Обо всех одинаково. Но все-таки особенно болела душа за Регину, ведь она не мужчина, а хрупкая молодая женщина, к тому же атеистка. Где же бедняжке черпать душевные силы, если она не имеет доверия к Богу? Юля любила подругу как родную сестру. И знала, что и она так же любит ее. И вот теперь Иванченко молила Матушку Богородицу, заступницу и матерь всех христиан, спасти и помиловать рабу Божью Регину. Святой Иоанн Кронштадтский учил: «Приступая молиться к Царице Богородице, прежде молитвы будь уверен, что ты не уйдёшь от Неё, не получивши милости…» И девушка, помня эти наставления, всей душой поверила, что Заступница не оставит ее.

И тут кто-то опустился рядом с ней на колени. Она не сразу заметила это, погруженная в глубокую молитву. И когда уже встала, почувствовав облегчение, словно Царица Небесная послала утешение, увидела подругу.

– Регина… – прошептала девушка.

– Юля… – девушка поднялась, и Иванченко, расплакавшись, обняла названую сестру.

Подруги вместе отошли к дверям храма, чтобы не болтать тут.

– Тебя отпустили?

– Да, а наших ребят, скорее всего, отправят в ссылку.

– Как жаль…

– Аркаша велел передать, чтобы ты верила и надеялась, что и для них будет милость Божья.

– Спасибо, милая…

Юля неожиданно, прошептав подруге: «Я сейчас…», вернулась в храм и снова упала на колени перед иконой, но уже с благодарностью. Она благодарила и величала Всемилостивую Владычицу.

Вечером, когда Мила и Соня играли в гостиной в куклы, к Рустику, который с Владимиром прогуливался по заснеженной аллее в «королевском» парке, неожиданно пришла Катя и сообщила, что девочки звали младшего учителя к себе. Юноша удивился и, распрощавшись с другом, пошёл за управляющей.

Владимир остался один. В вышине светила луна. Ночь выдалась безоблачной и звёздной. Молодой человек глубоко вздохнул и неожиданно подумал об одной актрисе. Звезды… Интересно, а мечтает ли она стать звездой театра и кино? Судя по всему, эта девушка очень верующая, раз может дословно цитировать святых. А может, и нет. Но… как же мила! Как мила! Рустик звал свою Настю ангелом, Владимир назвал бы ангелом Юлю. Да, она не белокура и не голубоглаза. Ее глаза карие, а волосы темно-каштановые, и не походит Иванченко на златокудрых ангелов с картин эпохи Ренессанса, но в душе – парень это чувствовал – новая знакомая так добра, чиста и ласкова, насколько это возможно для земного человека.

Неожиданно вдали послышался весёлый смех. Молодой мужчина обернулся и увидал, что на маленьком катке пытаются делать шаги на коньках его друг со своей возлюбленной. По лицу семинариста проскользнула улыбка, было радостно за Рустика.

– Чего он в ней нашёл? – неожиданно раздался голос Кузьмы Петровича. – Она же шлюха.

– Что?! – изумился Владимир, и его душой овладело возмущение. Парню показалось, что он ослышался.

– Она шлюха.

– Да как ты смеешь говорить так о женщине?! – Молодой человек не удержался и вдарил главному министру культуры кулаком по лицу.

Тот отскочил. Утерев нос, важный политик с угрозой прошипел:

– Вам это так просто с рук не сойдёт! Я донесу ректору семинарии.

– Он поддержит меня. Так отзываться о девушке недостойно мужчины!

– Владимир Кучмин, вы пожалеете! – Кузьма Петрович гордо развернулся и быстрым шагом ушёл прочь.