Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том третий - Мэгги Ри - Страница 13

МОНИКА:

Когда мы дошли до дома Анджелино, уже был вечер, солнце садилось… Перед тем, как дойти, я несколько раз остановилась: я боялась, я не знала, о чем говорить с Энни. Я так ей доверяла, а она просто обвела нас с отцом вокруг пальца, чтобы просто переспать с мальчиком, который ей так нравится… О, боже, ей всего двенадцать!..

– Это я виноват. Я видел, что она что-то взяла без спросу из комнаты… Но не остановил её, – Маркус, который шёл рядом, плечо к плечу со мной, всю дорогу себя винил. – Это всё мои гены… Это я в малолетнем возрасте целовался с девками разными, это я…

– У тебя всё было иначе, милый, – попыталась утешить я его, но он был в отчаянии.

– Энни… Она же так юна! Она же ещё совсем не знает, какими могут быть последствия!

– Маркус, наша дочь – не глупая. Уверена, она в курсе, она обо всем знает.

– Моняша, в её возрасте гормоны очень переменчивы…! Будто бы ты в её возрасте не думала об этом!

– Нет, я… Я такой не была. Я, толком, даже не знала, что такое «секс», не знала значения многих слов… Я узнала обо всем этом только тогда, когда вышла за тебя. Да и то… жизнь меня ничему не научила…

Маркус, взглянув на дом, к которому мы шли, своими прекрасными карими глазами, только прижал меня к себе и поцеловал в щеку:

– Люблю тебя…

– А я тебя, Маркуся… Прошу, не сердись на Энни, она у нас ещё такая маленькая… Она ещё не знает, каково в том мире… Она думает, что это – и есть жизнь, и другого мира нет… Она не понимает, как это будет больно – расставаться с любимым человеком…

– Она ещё успеет встретить любимого человека… Тедди – замечательный парень, он отличный друг и хороший человек, впринципе, но… Он мёртв, так же, как мы с тобой.

МАРКУС:

Когда мы постучались, Анджелино открыл почти сразу и радушно впустил нас внутрь:

– Помирились, господа? Ох, как же хорошо!

– Анджелино, где Энни? – сразу перешёл я к делу. Не хотелось его обижать, но у меня не было времени на чаепитие и разговоры.

– Они с Теодором сидят в гостиной, сказали, что фильм смотреть будут… Я им испек печенья – подростки любят, когда вокруг царит спокойная атмосфера.

– Разреши мне взглянуть на эту спокойную атмосферу и прервать их ненадолго… К Энни разговор есть.

– Что-то случилось? – улыбка пропала с его лица, и он посмотрел на Монику, которая стояла рядом со мной и дрожала от страха.

– Я сейчас приду…

– Маркуся, прошу, аккуратнее!.. – она вцепилась в моё плечо и её голос задрожал. – Давай лучше я…

– Нет, Моника, – делая спокойный вздох, я посмотрел на дверь и сделал несколько шагов в её направлении.

Когда я открыл дверь, дети сидели перед телевизором. Услышав шаги, Энни подняла голову с плеча Тедди и обернулась, а заметив меня, как-то испуганно заморгала глазами:

– Папа? Что ты здесь делаешь?

– Энни, ты прекрасно знаешь, зачем я пришёл.

– Нет, не знаю, – она спокойно поставила фильм на паузу и взглянула куда-то вдаль, в окно. Кажется, она поняла, что её раскусили. – Тедди, пойдём на улицу?

– Нет, Тедди, ты тоже останешься, – добавил я, а парень неловко дёрнул плечами и осторожно кивнул:

– Конечно, дядя Маркус.

– Для начала, Энни, расскажи мне, что ты взяла у нас из комнаты.

– Я ничего не брала.

– Энни, – пришлось немного повысить голос, – не ври мне. Я знаю, что ты взяла, но хочу, чтобы ты мне сказала правду.

– Я не вру!

– Так, – терпение лопнуло и я прошёл к ним, похватив её рюкзачок на руки.

– Ты чего делаешь?! Папа! – Энни заметно напряглась, и в следующую же секунду я высыпал из него всё, что было внутри. На пол посыпались мелкие ручки, карандаши и упал один пакетик с презервативом внутри. Куда делись два других, я хотел спросить, но за меня это сделали мои глаза, полные ярости. Энни посмотрела сначала на пакетик, затем на меня, и испуганно схватилась за голову. Тедди же подошёл ко мне, чтобы поднять с пола пакетик, и спрятал его в руке, сильно краснея.

– Что тебе нужно?.. – Энни, сердце которой ушло в пятки, чуть не плакала. – Зачем?..

– Это я тебя спрашиваю «зачем?»… Почему ты берёшь чужие вещи без спроса?! Почему, в конце концов, ты уходишь сюда и занимаешься непристойностями с Тедди?!

– Извините, – прочистил горло мальчишка, – простите, д… дядя Маркус… Но я могу честно вам сказать, что у нас с Энни не было ничего такого, что бы вызвало у вас недовольство… Понимаете…

– Объясни, раз такое дело, Тедди, ты, – скрестил руки я на груди, а мальчик, заикаясь, поглядел на подругу, – раз Энни не умеет говорить правду, то изволь сказать ты.

– Я… Понимаете ли… Мы с Энни хотели… гм… попробовать…

– Что попробовать? Говори же.

– Нам… Нам было интересно… посмотреть… Как будет… выглядить… и…

– И на это вы угрохали все два?

– Н-нет…

– Не говори ему! Тедди, не надо! – щёки Энни покраснели, и она подбежала к другу, чтобы закрыть ему рот. – Пожалуйста!

– Так, милая леди, – тут предел моей злости стремительно вышел за границу и я схватил Энни за руку, чтобы вывести её за дверь, как маленькую. Увидев, как я выгоняю дочь из комнаты, Моня поскорее бросила все свои дела и подбежала к нам, – извольте-ка молчать!

– Что происходит?

– Моника, я должен поговорить с Тедди. Держи эту девчонку рядом с собой, у меня с ней будет отдельный разговор!

– Папа, не надо! – Энни перешла на плач, пытаясь ворваться в комнату, и Анджелино подошел к ней, чтобы её утешить. После того, как я закрыл дверь за собой и Теодором, крик за дверью стал громче, постепенно удаляясь.

– Простите… Энни не виновата, дядя Маркус, вы зря её ругаете… – мальчик печально вздохнул, опуская глаза в пол. – Она тут не при чём… Это была моя идея…

– Не ври мне, Теодор, будто я не знаю Энни! Что она тебе предложила?! Что вы делали?! Расскажи мне, иначе, клянусь, я запрещу вам общаться!..

– Не надо!.. – он, тряхнув чёлкой, повертел головой и взглянул мне в глаза, всхлипывая. – Мы с Энни не делали ничего ужасного… Правда!

– Куда делся первый презерватив, я понял… Вы его надели.

– Нет, сэр, не надели… Мы… Мы хотели попробовать, но у нас… гм… Не получилось, дядя.

– Энни видела тебя голым? – я яростно прищурил глаза, гуляя по комнате из стороны в сторону.

– Да, сэр…

– Что ещё она делала, Теодор?

– Дядя Маркус, вы…

– Молчать! – громко крикнул я, и Тедди вздрогнул. – Рассказывай все по порядку, что случилось!

– Сэр, мы хотели узнать, как работает эта вещица, попробовать её надеть, и договорились заранее… Надеть не получилось, но Энни попросила… в смысле… ой…

– Тедди, говори только правду! Ты понимаешь, что от этого зависит, как будет себя чувствовать Энни?!

– Сэр… Мы с Энни целовались… а потом хотели посмотреть друг на друга, узнать… изучить… Прошу, не сердитесь, дядя Маркус…!

– Зачем?! Говори!

– Энни тоже показала мне те части тела… И мы…

– Я должен знать, чтобы что-нибудь предпринять! Вы занимались сексом?

– Нет, сэр, нет! Простите нас, прошу! Нам было так интересно…! Но мы так боялись вам об этом сказать… Прошу, простите!

Посмотрев на этого юного парня, я увел взгляд куда-то в окно и уже тихо, но пробасовал:

– Веди сюда Энни. Будем говорить все вместе.

– Да… – Тедди неловко кивнул и тихонько приоткрыл дверь. Энни, которая уже в истерике лежала на диване и дрожала от ненависти к самой себе, заметила Тедди и тихонько встала на ноги, не прекращая лить слёзы. Мальчик, немного всхлипнув, подбежал к ней и её обнял, целуя в светлые волосы:

– Прошу, не плачь… Энни… Всё хорошо…

– Нет, не хорошо…! Папа меня теперь ненавидит…! Мама тоже…! Мне так стыдно, Тедди!.. Прошу, прости меня, мы не должны были…!

– Энни, твой папа хочет с нами поговорить. Успокойся, слышишь? Приди в себя.

– О, нет…! Нет! Я лучше умру, чем заговорю с ним об этом…!

Анджелино, который уже понимал, в чем проблема, причел рядом с девочкой и погладил её по щеке:

– Папа беспокоится за тебя, Энни. Вам надо поговорить, чтобы он знал, что ты в порядке.

– Он меня ненавидит…

– Нет, малышка… Папочка очень любит тебя, очень дорожит тобой. Пойми, зайка, ему сейчас очень непросто.

– Когда папа узнал об этом, он был белее мела… – добавила Моника, убирая волосы со лба дочери, и поцеловала её в лоб. – Энни, прошу, поговори с папой…

Красная от стыда, ёжась от стеснения, Энни медленно вошла в комнату, не смотря мне в глаза. Тедди, который приобнимал её за талию, пытался собраться с мыслями.

– Объясни мне, что тебя потянуло на такое, Эн?.. – я попытался сбавить тон, но Энни все равно испугалась.

– Папа… Мне нравится Тедди…

– Я знаю, что тебе нравится Тедди. Я спрашиваю тебя не об этом. Для чего вы это делали?

– Нам было… интересно… Папа, до этого я никогда не видела, чем отличаются девочки от мальчиков, мне было интересно!..

– И мне было интересно, дядя Маркус!.. Это я попросил Энни…

Подростки сильно смутились, но руки их продолжали сжимать друг друга. Нам, взослым, оставалось только завидовать такой чистой и невинной любви…

– Я все понимаю, детка, – тихо прошептал я, садясь напротив них, смотря им прямо в глаза, – и я беспокоюсь больше не за то, что ты узнаешь для себя тело, получаешь опыт… Я тоже таким был, я тоже когда-то впервые об этом узнал, но… Почему ты скрывала это от меня и мамы? Почему ты… В конце концов, почему ты брала без спросу наши вещи?

– Папуля… – она вновь сморщила нос, прямо как мать, и заплакала, закрыв лицо ладонями. – Прости меня, папочка… Я так боялась, что ты возненавидишь меня… Что ты узнаешь, подумаешь, что я пошлая…

– И меня… Это я виноват, это была моя идея, дядя Маркус… – Тедди опять всхлипнул и его губы задрожали.

Я им улыбнулся и двоих, перепуганных и заплаканных, прижал к себе, чтобы утешить:

– Вы так меня напугали, глупенькие… Энни, ты ведь знаешь, что если что-то пошло бы не так, все могло кончиться плохо…

– Я знаю, папуль… Мы не собирались, папуль, правда!.. Просто мы… так сильно любим друг друга!.. И… Думая о том, что когда-нибудь нам придётся расстаться… Мне так больно, папа!

– Ну, ну, ну… – поцеловал я её в лоб, а она всхлипнула, пытаясь меня обнять. – Девочка моя, у тебя впереди ещё целая жизнь… У тебя есть такая возможность жить, которой нет ни у кого из нас…

– Но я так хочу быть рядом с Тедди, рядом с вами, папа…! Я так хочу…!

– Не думай о нас, милая… Мы свою жизнь уже прожили, теперь твоя очередь.

– А Тедди?..

– Мне не дано было жить, Энни, значит, так было заложено судьбой!.. – Тедди, обхватывая её за плечи, вытирал горькие слёзы, которые так жгли глаза. Он тоже хотел жить. Он тоже хотел быть человеком. – Знаешь, Энни… Если мама захочет меня, то она меня сделает, я вновь появлюсь и буду рядом с тобой, обещаю!.. Слышишь, обещаю?..

Но Энни безудержно рыдала, обнимая то меня, то Тедди. Она не хотела быть в том мире, но переставала ощущать себя в этом…

РОБЕРТИО:

Снэйкус, довольный тем, что произошло ранее, садился в самолёт и влюбленно рассматривал меня. Заметив его взгляд, я улыбнулся:

– Ты чего?..

– Не могу поверить в то, что ты так мне подыграл… Это было так реалистично!

– Господи, Снэйкус, не пинайся… Да, я тоже рад, что она нам поверила.

– Ты понимаешь, что это значит? – он посмеялся.

– Что?

– Что она больше не вернется, что все мои страхи ушли…

Снэйкус, ярко улыбаясь, прижался носом к моему плечу, а я, посмеиваясь, поцеловал его в красные волосы и спокойно вздохнул:

– Все хорошо, Снай… Можешь не плакать… – но его всхлип всё равно был слышен. – Снай? Иди сюда, нет плачь, глупенький…

Он поднял на меня свои глаза и натянуто улыбнулся, вытирая слёзы:

– Теперь на мне официально висит статус «любит мужчин»…

– Тогда на мне тоже, – когда стюардесса прошла мимо, я закрылся журналом про какие-то поездки и поцеловал его в щеку. Снэйкус, краснея, поднёс своё лицо ко мне, и наши губы соприкоснулись. Больше ничего нас не волновало.

КАРЛ:

Перед тем, как улететь, Снэйкус прочитал нам с Риммой уйму нотаций по поводу того, что если мы еще раз будем так шутить и целоваться, то он нас развезёт по разным частям материка. Мы же, смущённо посмеиваясь, глядели на него и думали о том, как же прекрасен этот день…

– Ты, оказывается, умеешь целоваться? – пока мы шли до дома Риммы, я обнимал её за талию и прижимал к себе, целуя в волосы.

– Не-а… Я надеюсь, ты меня научишь, что да как.

– Тебе тоже есть, чему меня научить… – она посмеялась, и мы остановились посреди вечерней улицы, чтобы взглянуть друг другу в глаза. – Поцелуй меня ещё…

Ничего мне уже не мешало подобраться поближе к ней и прижаться губами к её губам, почувствовать её дыхание на коже, ощутить прилив крови к голове. Обхватив её губы своими, я чуть наклонился к ней, а она встала на цыпочки и повисла у меня на плечах, краснея от смущения.

– Ты тоже чувствуешь это?.. – шептала она, зарываясь носиком мне в пиджак, а я целовал её в ушко и гладил прелестные красные волосы. – Такое незнакомое чувство…

– Да, я тоже… Хочется снять все с себя и прижаться к тебе, чтобы согреться…

– Да… – зелёные глаза устремили взгляд в мои, и девушка порозовела щеками, проводя пальчиками по моим губам. – Скажи, Карл, ты… Ты хочешь быть со мной?

– А я еще не дал ответ?

– Нет, Карл… – она замерла в ожидании, а я усмехнулся и подхватил её на руки, словно принцессу. – Боже! Что ты делаешь?!

– Несу тебя домой… Хочу поскорее забраться в теплую ванну и поцеловать тебя.

– А ответ.?

– Я хочу быть с тобой, Римма! – я ей улыбнулся, а она расцвела в улыбке и закивала, вытирая слёзы счастья. – Неважно, Энлис я или нет – я хочу быть с тобой!.. Неважно, любишь ты Энлиса или меня, я всегда буду рядом с тобой.

– Даже во сне?

– Даже во сне, Римма. Даже во сне.

МАРКУС:

Пока Энни с Тедди крепко спали, за столом, на кухне у Анджелино, был серьёзный взрослый разговор. Я, Моника и Анджи обсуждали ситуацию с подростками. Никто не знал, что делать, как быть, нам не хотелось делать малышам больно.

– То, что говорил Тедди… – Моника тихо пробубнила под нос и выпрямила спину. – Это правда?..

– Что именно? – Анджелино листал некие папки с файлами, на которых было написано об этом мире. Сразу было видно, что он сам когда-то этим интересовался.

– По поводу матери… перерождения…

– Да, Тедди прав, только это… Очень рискованно, Моника, не поймите меня неправильно. Ему может повезти, и он родится у матери, а может родиться у другого человека… И самое ужасное: он всё забудет!.. Он не будет помнить ни вас, ни Эн… Реинкарнация – очень опасная вещь, но, в любом случае, мы не можем выбирать за него. Главное, чтобы мальчик не сделал ошибку…

– По поводу Энни, Анджелино, – я посмотрел ему в глаза, которые были так грустны, – я хотел спросить… Когда это произойдёт? Неизвестно, когда она очнется?

– Когда её тело будет готово прийти в себя, это отразится на её состоянии в этом мире. Вы сами всё заметите.

Мы все молчали. Было очень беспокойно и страшно.