Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том третий - Мэгги Ри - Страница 4

РОБЕРТИО: (2 года назад)

Я занёс Зои в комнату и чуть не упал, споткнувшись о тапки, а она в темноте посмеялась надо мной. Мы рухнули на кровать, и та со скрипом поддалась нашему весу. Для меня всё это было впервые, и внизу живота было так тепло оттого, что я сейчас был на ней и прижимался телом к её телу… Всё это было так необыкновенно, что чувства вырывались наружу, и я совсем терялся в себе.

– Прости… – она стиснула зубы и немного развела ноги. Я провел по ним рукой, ощутив всю дрожь её хрупкого тела.

– Не бойся… это же я…

– Просто… может ничего не получиться… а вдруг…

– Всё получится, – я тихо стянул с неё брюки и поцеловал её нежный животик. Сейчас меня так и тянуло на ласки, так хотелось почувствовать эту свободу, когда я сорву с неё всё…

Зои залилась пунцовым цветом и приподнялась навстречу, целуя меня. В её глазах стояли слёзы. Она тоже отказывалась верить в то, что происходит. Я притронулся к её бархатному бюстгальтеру, и в этот раз она позволила мне расстегнуть его самому. После нескольких попыток раздался щелчок, лямки скользнули по тёплым плечам, и голые груди спрятались за её руками. Она безумно стеснялась меня, несмотря на то, что такой я её уже видел и даже касался губами каждой точки тела. Сейчас, когда она была так очаровательна, я просто не сдержался и коснулся пальцами её ключицы.

– Тебе… приятно, когда я делаю так? – в голове возникло déjà vu*1, но она прижала мою руку к себе и закивала.

– Да… очень…

– Зои, у меня… – по телу пошли мурашки, и мы оба вздрогнули. -… нет презерватива… Давай, я сбегаю… просто… придётся немного подождать…

– Ничего, – она как-то неловко кивнула и закрыла глаза ладонями, закрывая себя мной. – Давай без него… ничего страшного…

– Это рискованно.

– Я рискованная цыпочка, ты же знаешь… – она иронично посмеялась, а я навис над ней и поцеловал её в шёлковые волосы. – Плевать… Давай сделаем это.

Она напряглась, когда я посадил её на себя. По румяным щекам полились слёзы, и она их поспешно вытерла, пытаясь совладать собой, пытаясь сосредоточиться на моём обнажённом теле.

– Не заставляй себя, Зои…

– Нет, я этого хочу, правда, – она взяла меня за руку и стянула с себя трусики, аккуратно сложила их по японской технике на углу кровати треугольником, насмешив меня, и кивнула в мою сторону. – Теперь ты…

Нелепо, но я вылез из белья и аккуратно перевернул Зои, хрупкую и изящную, на спину:

– Ты уверена, милая?..

– Давай, чего уж теперь терять? Ты этого хочешь… Я этого хочу… Мы оба этого хотим, не правда ли?.. Значит, так надо.

Когда я прижался к ней, она вздрогнула и уткнулась носом мне в плечо. В следующую же секунду она дёрнула плечами, вскрикнув, и, ощутив меня в себе, закрыла лицо руками. Я нашёл её губы своими губами и прижался бёдрами к ее ногам, на что Пузырик зажмурилась от подступившей боли и закрыла себе рот, чтобы не закричать. Ей было больно, и оттого её тошнило ещё больше. Она хотела остановить меня дрожащими руками и одновременно пыталась просто смириться с ситуацией.

– Боби… – говоря это через плотно сжатую ладонь, она плакала. – Мне так больно, Боби…

– Тебе принести воды?.. Может, обезболивающего? Успокоительного? Пузырик… Просто скажи…

– Боби… – но она меня не слышала. Она замкнулась где-то в себе и утешала саму себя, уткнувшись носом мне в грудь. – Прости меня… Прости… За то, что я вот такая…

Я продолжал двигаться, чувствуя при этом теплоту, которая разгонялась по всему телу. С каждым движением я чувствовал себя ещё лучше, ещё прекраснее, и мне не хотелось останавливаться, только чтобы чувствовать себя самым счастливым человеком на земле. Почему-то на миг мне показалось, что я, действительно, молод и всё ещё только впереди, так сладка была эта иллюзия… И Зои прекрасно это понимала. Она хотела, чтобы я получил от этого всё самое лучшее, при этом сама испытывала на себе ужасную боль, о какой я лишь подозревал.

Потеряв голову, я прижал её к себе, сдерживая стоны от восторга, и она целовала меня… а в глазах был туман, и я чувствовал лишь её тёплое дыхание у своего лица и слёзы, которые она вытирала о мои плечи. Подхватив её на руки, я ощутил резкий прилив крови к голове и на секунду замер, казалось, перестал дышать. Телу стало как-то легко, и я остановился, согревая её своими объятиями. Пазарикк поцеловала меня в щёку холодными губами, проводя рукой по моей груди, и облегчённо вздохнула. Наконец, пытки для неё были закончены. Наконец, она знает, какого это…

– Пузырик? Ты как? – учащённо дыша, я поцеловал её, а она вытерла намокшие глаза и слабо улыбнулась сквозь слёзы.

– Классно…

Я поспешно лёг рядом с ней, целуя её, прижимая её к себе. Мне хотелось играть с новыми чувствами, касаться её и тут, и здесь… Но она отвернулась от меня и легла на бок, только изредка вздрагивая. И из мыслей не выходило то, что я просто взял и использовал эту милую наивную девочку…

«Не хочу с тобой расставаться… это несправедливо…», – так я хотел ей сказать, но не мог, сомневаясь в том, что она хотела бы того же.

В ту ночь я не спал. Я слушал, как всхлипывает она во сне, и мне было неспокойно. Я пережил самое лучшее чувство, что можно пережить, но одновременно сделал больно любимому человеку… Я перешёл через все границы на свой риск, под свою ответственность.

Посреди ночи Зои поднялась с постели, такая же красивая и обнажённая, чтобы принять душ. В это время я как раз не спал и, перепугавшись, схватил её за руку.

– Ты куда? – услышав мой голос, она обернулась и посмотрела на мой голый торс, всё ещё удивляясь тому, что всю эту ночь мы спали абсолютно голыми в одной кровати. Это её не то, чтобы раздражало, но она была ужасно смущена. Не каждый день Пузырику приходится просыпаться в постели с голым мужиком, так ещё и доктором Телио-Лентие…

– Я хочу принять душ. Мне… неудобно.

– Хочешь, мы вместе…?

– Нет. Я… – она пригладила намокшие от духоты волосы и повертела головой. – Дай мне побыть одной, ладно?..

– Я настолько тебе омерзителен?..

Я сбросил с себя одеяло и подошёл к ней, в чём мать родила. Вокруг была темнота и, переступив с ноги на ногу, она с каким-то сильным стыдом поспешила включить свет, чтобы разглядеть меня получше. Имела право.

– Ты такой… красивый, Робертио…

– Не глумись надо мной.

– Вовсе нет… Ты в такой прекрасной форме… Любой мальчишка бы позавидовал…

– Куда мне до тебя, Пузырик… – я ей улыбнулся и посмотрел на очертания её груди, на выпуклый животик, на красивые округлые бёдра… на шею, на ключицы… в глаза. – Ты… Я так рад, что ты стала моей первой партнершей. Во всех смыслах.

Она неловко улыбнулась, пряча взгляд под длинными ресницами. Мы присели на кровать, и я посадил её на колени, прижимая к себе. Она немного поёжилась, сидя на мне, но я поспешил её успокоить:

– Ты так прекрасна… Так страшно разрушать тебя, ведь ты такая хрупкая…

– Ты не знаешь меня, настоящую.

– Знаю. Я так давно наблюдал за тобой.

– Мы не можем продолжать встречаться, понимаешь?

– Из-за моих слов?

– Нет. Я… – она сглотнула ком, который опять возник в горле. Я взглянул ей в глаза, обнимая её за плечи. – Встречаясь со мной, ты сделаешь больно нам обоим.

– Я готов принять тебя такой, какая ты есть.

– Ты уже не принял. У тебя не получится, ты не сможешь доверять мне целиком. Ты до последнего думал, что я попала к вам в больницу через чью-то постель, ты… Никогда не верил мне, Боби. Ты никому не верил.

– Верил.

– Нет. Прости, я не могу так… – она встала и собралась идти в душ, но я повернул её к себе спиной и вновь посадил к себе на колени, обнимая теплое обнаженное тело. Стоило мне дотронуться до сосков, как она сладко застонала, чувствуя прилив возбуждения. – Не надо, Робертио… я хочу в душ…

– Успеешь ещё… – после этих слов я повалил её в постель, увлекшись с головой её телом. Тихо постанывая от удовольствия, Зои целовала меня, и её бровки становились горкой каждый раз, когда я двигал бёдрами ей навстречу, впадая в эйфорию от новых для меня ощущений.

– Помедленнее, Робертио… Прошу, помедленнее…

Мы занимались любовью до самого утра, то и дело останавливаясь, а затем возвращаясь к началу. Восхищённый её чудесным телом, я целовал его каждую точку, проводил по ней кончиком языка, наблюдая за тем, как изгибается она подо мной, покусывая губы от наслаждения. С каждым новым разом ей становилось всё приятнее, легче, она чувствовала невероятную лёгкость, которая была так хороша на фоне всего, что пришлось испытать ей в прошлом.

– Люблю тебя… – задыхаясь, шептала она мне на ухо и целовала мои красные щёки. Не сдерживая своего восторга, я подхватил её ножки, задрав их до своих плеч и прижался грудью к её груди, чувствуя судороги по всему телу. Вот, почему брат так любил Монику… Вот, что чувствовал он, становясь одним целым со своей возлюбленной…

– Зои… Зои… Зои… Как же хорошо…

Зои, вытирая пот со лба, сжала в руках простыню и свободно вздохнула. Всё вокруг нас замерло, всё внутри сжалось, вибрируя. Дыша сквозь приоткрытые губы, она немного улыбнулась краем губ. От постоянно приоткрытого рта в порыве стона, её губы совсем пересохли, и она их лизнула, полной грудью набирая воздух.

– Прими таблетки, хорошо?.. – чмокнул я её в плечо, а она тихонько закивала, но неуверенно, и это меня насторожило. – Мы не можем оставить это просто так… это я виноват, что не был готов. Точнее, был, но… не в этом плане.

– Ты беспокоишься за меня?

– Конечно. Раз мы расстаёмся, зачем тебе лишние проблемы?.. Мы либо расстаёмся, либо нет. Ты сама сказала, что не хочешь быть со мной, что я тебе не доверяю и так далее… Пойми, Зои, лучше тебе… родить от того человека, что будет рядом всегда. Это то, чего ты заслужила…

– Даже если постараюсь, я не смогу иметь детей. Они умирают внутри меня, Робертио… У меня же был сын… мой… мой Тедди… Эти ужасные слова тети в мою сторону… Это ужасное клеймо на всю жизнь… – она легла мне в объятия и поджала губы, а я смахнул слёзы с её ресниц и поцеловал девушку в лоб. Вздрагивающая Зои прижала губы к моему плечу, томно вздыхая.

– В следующий раз у тебя всё получится, Пузырик. Ты знаешь, нам, врачам и медсестрам, запрещено так говорить… Но у тебя все будет хорошо. Я тебе обещаю.

КАРЛ: (18)

Тогда я не знал, что произошло между дядей и Зоей. Всё было так быстро и неестественно, что на сердце стало как-то тоскливо, даже обидно. В последний раз я увидел Зои, когда она стояла в коридоре, в пуховике и что-то обдумывала, причем как-то поспешно. Когда я её окликнул, она сначала подпрыгнула на месте, затем как-то растерялась. В её глазах я заметил какую-то ужасную грусть. Стоило мне подойти ближе, как я понял, что она совсем недавно плакала: глаза и нос были покрасневшими.

– Ты только что пришла или уходишь?.. – поинтересовался я, а она неловко улыбнулась и пожала плечами.

– Ухожу.

– А когда вернёшься?

– Не знаю… это вряд ли.

– Он тебя обидел, да?

– Это я его обидела, Карл, – она шмыгнула носом и опять пожала плечами. Она не знала, что мне сказать. Тогда я только подошёл к ней и крепко её обнял. Для меня она уже была членом семьи, я не хотел с ней расставаться. – Прошу, не принимай это близко к сердцу… Всё было прекрасно… Я вас очень сильно люблю, слышишь?

– Ты такая классная, Зои… Я тебя так люблю… Ты самая лучшая «тётя» на свете!.. – я не хотел давить на жалость, но глаза сами по себе намокли, и она это заметила. Эта девушка была для меня важным другом, я просто не мог поверить в то, что больше её не увижу. – Прошу, не уходи… Не надо…

– Мне нужно уйти, Карл, дорогой… Мне очень нужно уйти… прошу… – она тоже плакала. Такая хрупкая, но рассудительная… Всегда улыбается, всегда радуется… Как жить без этого человека? – Я тебя очень люблю, слышишь?.. Наши с дядей проблемы ты не приписывай себе… Мы просто запутались… оба…

– Неужели нельзя всё вернуть?

– Прости…

Сколько бы я её не обнимал, она пыталась уйти. Она умоляла себя уйти, покинуть это место, хотя оно было для неё вторым домом. Ей было ужасно больно, я знал об этом. Я слышал её крики, её плач этой ночью… Я знал, что произошло между ними… Но я не мог понять одно: что повлияло на их ссору, если они были такой чудесной парой?..

В тот день Зои ушла, оставив после себя только уют и счастье… в доме и в наших сердцах. Но не было ничего, чтобы из вещей она оставила нам на память. Она даже забрала тапочки, которые подарил ей дядя, как дорогому человеку… Не было ничего, на что бы я мог показать другим людям, упоминая в речи прекрасную Зои Пазарикк. Она явилась в нашу с дядей жизнь, как волшебство, и бесследно исчезла. Лишь затем я следил за её страничкой в сети… Где было написано «Da qui comincia il mio viaggio nel passato». **2 Аккаунт в популярной сети показывал, что она сейчас в незнакомой мне стране, и мне приходилось только мириться с тем, что девушка теперь живёт где-то там, куда нам до неё далеко… Две с половиной тысячи километров, не меньше.

Спустя 2 года.

– То есть, Робертио опять стал одиноким мужланом, у которого самооценка упала ещё ниже?.. – улыбнулся Снэйкус, передавая мне кусок хлеба. Я ужинал у них за столом, удачно съехав от дяди.

– Если честно, так и есть… – отметил я, доедая грибной суп. Римма, которая сидела возле, посмеялась над моим лицом, в котором все эмоции смешались в одну. – Меня уже тошнит от его девушек…

– Брось, прости старику. У него до них не было такого, вот он и почувствовал себя свободным героем… увлёкся, так сказать, с кем не бывает… – Снай хихикнул, поправляя воротник. – Раньше мы с ним были ближе… и он рассказывал мне обо всём, а сейчас он ищет лучшего друга в любовницах, а те ему кроме этого ничего дать не могут…

– Пап, раньше у вас с Робертио были близкие отношения? – Римма удивлённо повела бровью, а мужчина опять посмеялся, причём даже с какой-то ноткой гордости в голосе:

– О, да… ближе него мне было не найти… Я даже целовался с ним.

Римма немного поперхнулась, а я взглянул Снаю в глаза и с полной серьёзностью заявил:

– Так, может, дело в этом? Может, дядя – гей, поэтому у них с Зои ничего не получилось?..

Красноволосая семья с недопониманием на меня посмотрела. Возникла неловкая тишина и прошло достаточно времени, прежде чем Снэйкус понял, что я имел ввиду, и посмеялся:

– У Робертио нормальная ориентация, просто Зои ля него слишком хороша. А, вообще, зря он закрутил роман с такой юной девушкой…

– Пап, это не наше дело, – Римма, намазывая масло на хлеб, улыбнулась отцу. – Ты тоже младше Робертио, причём на шесть лет, но ты же любил его. Ты же не просто так завёл эту тему?

– Любил… – мужчина тяжело вздохнул и как-то печально взглянул в окно. На улице уже было темно и загорались вечерние огни. Наблюдая за ними, Снэйкус Кларден как-то грустно улыбнулся, словно о чём-то вспомнил, а потом пожалел. И я, и Римма заметили эту грусть в его глазах. Так выглядели глаза одинокого человека, который так и не определился в жизни с любовью… Римма рассказывала, что её мать потому и оставила отца, что заподозрила его в ненормальной ориентации. Сам Снэйкус беседовал об этом с ней, рассказывал о том, как он не хотел признавать свои чувства, как ему было отвратительно всё это переживать в себе. Сейчас же он иронично шутит на эту тему, а тогда ему было вовсе не до шуток… Не знаю, плохо это или хорошо, но я никогда не смогу понять чувства, что он тогда ощутил.

***

Перед сном я зашёл к Римме, чтобы пожелать ей хороших снов. Девушка лежала в кровати и спала, укутанная в тёплое одеяло с надписью «princess». Её красные волосы были разбросаны по подушке, и сейчас она была ужасно привлекательна: густые ресницы сомкнуты, чуть приоткрыты пухлые губы, которые до этого момента я бы не назвал объемными… даже громкий храп был так привлекателен, что я невольно опустился рядом с её кроватью, чтобы ещё немножко на неё посмотреть.

– Лисси… – сквозь полусон шевельнулась она и немного приоткрыла глаза. – Это ты?..

– Это Карл. Я пришёл пожелать тебе хороших снов… прости, я тебя разбудил?

– Карл?.. – она в упор на меня посмотрела, потом улыбнулась и тихонько кивнула. – Спокойной ночи.

– Да, спокойной.

– Может, тебя ещё на ночь поцеловать?

– Да я, как бы, не против…

Мы оба посмеялись. Римма накрылась одеялом поудобнее, не сводя с меня глаз, а я сел возле неё. Я так не хотел уходить… С ней было так комфортно, так тепло…

– Хочешь остаться тут на ночь? – тихо прошептала она, прикрывая смущённое личико уголком одеяла. Наклонив голову к ней, я усмехнулся.

– Ты испытываешь мои нервы на прочность?

– Нет. Я серьёзно. Не хочешь поспать тут, со мной? – и, пошамкав губами, добавила для уточнения:

– В этой кровати.

– Дуба, ты меня пикапишь или что?..

– Дурак ты!.. – в этот раз она тоже засмеялась и притянула моё лицо к своему, немного уводя взгляд в сторону. – Говоришь, ты не против поцелуя?

– А ты? Кажется, мы оба этого хотим… Ты ведь уже целовалась раньше?

– Да.

– А я нет.

– Если ты – Лисси, то ты тоже целовался много-много раз.

– С тобой?

– Со мной… – она хитро улыбнулась и чмокнула меня в щеку, прижимаясь носом к моему носу.

Её пальцы пробежались по моим плечам, и я впился губами в её бархатную шею, мягко проводя ими вдоль ушка. Римма ахнула и посмеялась, удивляясь своей реакции. – Почему не в губы?..

– Потому что непослушных девочек целуют только в шею… Судя по твоему сладкому «ах», это твоя эрогенная зона, поэтому целуй я тебя в губы или в шею – тебе всё равно будет приятно…

– Это я-то «непослушная девочка»? – она посмеялась и поцеловала меня в щеку, увлекая за собой в постель. Она была так привлекательна в шёлковой пижаме, такая сонная и соблазнительная, что в голове был дурман. Я так хотел спать и одновременно хотел остаться с ней рядом, опьянённый её красотой.

– Ты не боишься меня, Римма?..

– Зачем мне тебя бояться? Что ты мне сделаешь?..

– Я могу сделать так… – и я двинул тазом в сторону её поясницы, а она прикусила губы в восторге и тихонько посмеялась:

– Тоже мне, талантливый… Я тоже много что могу.

– Мне даже интересно послушать, чем же ты меня таким можешь удивить.

– А я не хочу. Знаешь, что я сейчас сделаю?

– Ну?

– «Баранки гну». Спать лягу, вот что.

– Удивила, Кларден, не слов просто… Узнаю в тебе девушку, которую встретил два года назад.

– Ну так… – она перевернулась на бок и зевнула, укрываясь одеялом. – Если хочешь, можешь лечь рядом, но у меня узкая кровать…

– Не буду, а то совсем сойду с ума. Дай мне сначала определиться.

– Думай скорее, до моего выступления не так много осталось… Уж его я буду ждать больше всего и, конечно же, из-за твоего решения.

– Оно тебе так важно?

– Конечно… – дальше Римма погасила свет и в полной темноте её рука скользнула по моей щеке. Поцеловав её в лоб, я тихо поднялся с колен и ушёл в гостиную. На щеке до сих пор горел поцелуй её горячих губ, и я ощущал, как сильно прилила к ней кровь. Взгляни я сейчас в зеркало, сравнивал бы себя с помидором.

Местами в моей памяти уже всплывала Римма, и было ощущение, что я уже давно её знал. Например, во сне я видел, как мы целуемся под хлопьями снега, а говорят, что всё, что видится во сне – было увидено тобой в реальности, давно или под другим лицом. Но Римма снилась мне так часто, что временами я правда начинал сомневаться в том, что я – Карл Кроу.

На днях, когда я собирал вещи в доме дяди, в его отсутствие я хотел найти свидетельство о своём рождении, но того не было, а потом уже вернулся дядя… и ничего я добиться не смог.

– Доброй ночи, – по пути в спальню я увидел Снэйкуса. Он брился в ванной, а, заметив меня, немного улыбнулся и кивнул. Он был счастлив, что у нас с ним хорошие отношения. По-другому он бы и не предлагал мне остаться у них… Мне очень повезло, что Снэйкус решил сделать это, хоть и ненадолго, недели три-четыре, пока дядя не определится с жизненным статусом. А «трах» для дяди был ещё каким жизненным статусом…