Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том третий - Мэгги Ри - Страница 9

СНЭЙКУС КЛАРДЕН:

Порой в жизни приходится выбирать…

***

Римма Кларден родилась в середине весны. Тогда стояла необъяснимая жара, на улице было совсем сухо и душно. Карен, с которой мы ругались накануне, позвонила мне, пока у меня была практика, жалуясь сначала на жизнь, потом на сильные боли. Я приехал как раз в тот момент, когда она сидела на кровати, держась обеими руками за живот, и корчилась от боли. Несмотря на то, что она заранее готовилась к родам, ей было ужасно больно и неловко. Она кричала, поторапливая меня, пока я бегал по квартире и собирал вещи в роддом. Я знал, что для неё это было важно, и хотя мы с Карен уже не были так близки, я за неё боялся и беспокоился за её состояние. Мне, мужчине, не было дано узнать, каково это – выпускать на свет целого ребёнка через малюсенькое отверстие. А мочеиспускательные катетеры?! А пуповина?! А эти здоровенные щипцы, которыми хватают малыша за головку и вытаскивают через промежность?! А многочисленные швы, которые потом зашивают?! Твою же дивизию, как они, женщины, к этому готовятся?! Как они через это проходят?!

– Ты там долго ещё?! – когда я собрал вещи, она уже стояла возле дверного прохода, упираясь лбом в холодную дверь, и глубоко дышала, только чтобы сосредоточиться на своём состоянии. – Я рожу, пока ты там копаешься!.. Ты вызвал скорую?!

– Ты уверена, что это схватки?! Может, тебе просто в туалет надо?!..

– Заткнись ты!.. Приходил твой друг, этот итальяшка, забрать свою толстую книгу, а у меня начались эти боли… Он и сказал звонить тебе!.. Ах!

– Кар, он приходил?! – моему удивлению не было предела. – Почему же ты не сказала об этом раньше?!

– Иди ты.! Мне не до этого, придурок! Собирай вещи, давай, и пойдём уже.! Чертов ребёнок… Почему именно сейчас?!.. Зачем всё это вообще было придумано… Всё из-за тебя, Снай… Ты – беззаботный и безответственный придурок, который позволил себе сделать со мной вот такое!..

– Не ругайся… Сейчас всё будет… – я думал позвонить Робертио, но рядом была она – рожающая Карен, и я набрал номер скорой помощи. Дождавшись звонка, я сообщил адрес, причину, и вот уже через двадцать минут они помогли нам дойти до машины. У Карен уже было раскрытие, и она вот-вот могла родить…

***

Римма появилась на свет в родильном отделении, спустя два часа после нашего приезда в роддом. Маркус, который успокаивал меня всё это время и пытался поддержать, довольный скакал возле и фотографировал мою маленькую девочку на телефон, умиляясь всё сильнее и сильнее.

Когда Римма прошла весь путь, её положили на грудь к Карен и на минуту мне показалось, что та даже обрадовалась, облегчённо взяв дочь на руки. Стоило Муле сделать свой первый вздох, как родильный зал уже наполнило новорожденное вяканье, кряканье и мурлыканье. Муля пищала, словно котёнок, и с первых же её звуков я понял – она самый дорогой мне человечек. Пускай, у её папы были сложности с мамой… Пускай, её папа странной ориентации… Пускай, вокруг царит хаос… Но она всегда будет оставаться любимой своим папой, несмотря ни на что.

– Возьми её… посмотри… – когда Карен стали зашивать, она, сдерживая боль, передала малышку мне, и я смог увидеть чадо, что было зачато мной и этой девушкой, лежащей рядом. У Мули были яркие красные волосики и длинные пальчики, такие же, как у её папочки… А какой смешной у неё был курносый носик… Маленькие глазки, ушки… Я даже представить себе не мог, что малыши бывают такими крохотными…

– Я – твой папа, Муля… Представляешь?.. – слёзы сами полились у меня из глаз. Так жесток был мир вокруг, и так невинна была моя крохотная дочурка, которая пришла в этот мир с добром и любовью. Боже, как я боялся за это крохотное создание… Как я полюбил его… С той же секунды, как её крохотная ручка коснулась моей большой руки, я понял: я не отойду от Мули ни на шаг, даже если этому будет противиться судьба. Теперь она для меня является жизнью. Теперь я только её.

Когда Маркус немного подержал Мулю и спустился к Монике вниз, вместо него в палату пришёл Робертио. Честно говоря, он был немного смущён и боялся подойти ближе, но я сам не смог удержаться и показал ему своего малыша, ярко улыбаясь своему маленькому чуду:

– Правда, хорошенькая?..

– А… Ага. На тебя похожа… – он усмехнулся, и мы с ним опять переглянулись. Вероятнее всего, между нами проскочила какая-то искорка, и Карен эту искорку заметила… Кто бы думал, да?

Измученная родами, она лежала в кровати, читая журналы, и её глаза поднялись на нас:

– Робертио? Тебе что-то нужно от Сная?

– Я… Я пришёл поздравить его с рождением дочери, Карен. А что не так?

– А меня с рождением дочери ты поздравить не хочешь? Я, между прочим, её родила! А Снай, в отличии от меня, ничего к этому не приложил… – и она как-то зло посмотрела на меня. -… кроме своего члена, конечно.

– Кар, прекрати… – попытался я остановить её, но она была упорнее всех на свете, её не останавливало наличие ребёнка рядом.

– А что «прекрати»?! Сам виноват, что ребёнка сделал!.. Надо было держать при себе своё достоинство!

– А чем это он виноват, Карен? В чём вина? – нас перебил Робертио, который взял малышку к себе на руки и теперь ласково покачивал её в них.

– Как это «в чём»? Теперь у нас есть ребёнок, на которого будет потрачена уйма денег, эмоций, нервов! Покупать памперсы, оплачивать форму в школу…! Пока она не вырастет, мы будем обязаны её выхаживать, словно бездомную кошку! Знал бы ты, сколько боли мне стоило родить это существо… Своей красной головой она порвала мне всё, что только можно было порвать! Чёрт возьми, да о чём вообще речь?! Кому она нужна-то?!

– Мне, – тихо сказал я, поправляя волосики дочурки, а Карен упрямо уставилась на Робертио. Тот краснел от злобы, которая наполняла его изнутри. Ему не терпелось ей высказать всё то, что так давно хотелось, но он сдерживался изо всех сил. – Карен, приди в себя, милая… Римма – наша любимая доченька. Всё будет хорошо. Мы сможем преодолеть все препятствия, слышишь? У тебя просто послеродовая депрессия.

– Препятствия, говоришь?! Да у меня теперь не будет такой чудесной фигуры, как раньше! У меня теперь не будет всего этого! Я теперь стала грёбанной мамашей!

– В том-то и дело, что «грёбанной»… – прошипел Робертио и положил Римму мне в руки.

Никто не знал, к чему приведут таки разговоры. Никто и не мог подумать, что у Карен появится кто-то кроме нас с Риммой. Она начала встречаться с какими-то мужчинами, когда Риммуле был месяц, и я об этом знал, как бы она не скрывала… Она отказывалась кормить её грудью, и мне приходилось покупать маленькой смесь, которая заменяла бы ей грудное молоко. Карен совсем расслабилась и даже начала понимать, что такое «зона комфорта», а на меня свалились все заботы, словно один большой груз, способный придавить до смерти… Я совсем не спал, просыпался от малейших вздрагиваний Риммули во сне… Я постоянно плакал вместе с ней, до того я сильно уставал… Я уже который месяц не мог ходить на работу из-за того, что был с маленьким ребёнком, и лишь когда меня отпускал Робертио, я мог хоть немного заработать на жизнь…

– Прости, что приходится отвлекать тебя от работы… – по ночам, когда мы с Робертио укладывали её спать и он тихо пел какую-то итальянскую колыбельную возле её ушка, я выкладывал ему всё, что меня беспокоит. – Мы с Карен почти не видимся… Мне кажется, она забывает о том, что у неё есть я и Муля…

– Это её проблемы… м-м… – поправляя одеялко, Робертио взглянул мне в глаза и с какой-то поразительной нежностью улыбнулся мне. Даже в темноте было заметно, как светились его глаза от счастья… Вот кому больше всего бы пришлось по душе отцовство. – Снай, прошу, не волнуйся об этом… Наше дело – Римма, а не Карен… Уверен, больше всего на свете девочке будет важна любовь, а не пустой говор…

– Но ей также нужна будет мама… Тебе ли не знать, как ужасно жить без мамы?..

– А твои родители? Знают?

– Да, я как-то сказал им об этом… Они поздравили меня и пропали… Даже деньги не платят теперь… Отец назвал меня «тем ещё транжирой»… Для него внучка – то же, что и лишний рот в семье… – я неловко пожал плечами и зевнул. Меня сильно клонило в сон, немного подташнивало, и я мечтал о том, чтобы поспать хотя бы часик.

– Ты и твоя дочка – прекрасны… честное слово, Снэйкус… лучше людей я не встречал…

– Ты так думаешь?..

– Я уверен в этом, – он погасил торшер и забрался под одеяло на другом конце кровати. Нас рассоединяла только маленькая Римма, тихо сопящая на большой и просторной подушке. Я чувствовал, как сильна моя любовь к ней, к Берте, и тихонько расслаблялся рядом, думая о своём… Мне толком даже ничего и не снилось, но я знал – мне нечего бояться, пока эти двое рядом со мной… Пока Тио любит нас двоих…

Карен вернулась поздно ночью. Я проснулся от скрипа двери, меня осветил свет из коридора, и я заметил её силуэт в двери. Она долго смотрела на нас троих, после чего ушла в гостиную и больше ничего не сказала, а я даже не нашёл в себе сил пойти за ней – только упал головой в подушку и крепко заснул… пока было можно.

***

Утром я проснулся от какого-то шороха. В коридоре стоял шум, но Тио и Муля спали рядом, тесно прижавшись друг к другу, и я поднялся, чтобы понять, откуда он доносится. Когда я вышел на кухню, там стояла Карен и что-то собирала в большой чемодан, который я ей дарил на пятнадцатилетие, с которым ранее любила ездить в командировки.

– Ты куда-то уезжаешь? – она немного испугалась, увидев в дверях меня, сонного. Я стоял возле неё и смотрел ей прямо в глаза, пытаясь понять, в чём причина такого отношения ко мне. – Карен?

– Да, я уезжаю, – с невозмутимым видом смахнула локоны она с щеки и выпрямилась, глядя на меня, – а тебе что?

– И надолго?

– Тебе какая разница?.. Отвали, дай мне пройти.

– Я должен быть в курсе, где ты и что с тобой. Куда ты и насколько?

– Сказать тебе прямо?

– Изволь.

Когда она прошла с чемоданом возле меня и я повернулся к коридору, то увидел, что уже многих её вещей не было. Она куда-то активно собиралась, забирая всё с собой, и я не мог понять, в чём дело.

– Ты давно уже знаешь, о том, что мне не нравятся такие отношения… Мне не нравится быть с тобой, понимаешь?! Ты слишком глуп, чтобы понять такое!

– О чём ты?.. – я только повёл бровью, пытаясь её остановить, а он выхватила у меня свою руку и дала мне по щеке, да так, что в ушах запищало.

– Ты заставил меня родить чужого мне ребёнка.! Ты… Ты трахался со мной просто для потребности, ты использовал меня! Ты даже… не смотрел на меня, как на любимого человека!..

– Почему же, дорогая?.. Я любил и люблю тебя, одну! Что я мог поделать, если ты не любишь нашего ребёнка?!

– Что ты мог поделать?! Избавить нас от него! Я предлагала её сдать в детский дом, но ты настоял на своём! Ты любишь её больше, чем меня!!!

– Кар…! Карен! Что на тебя нашло, милая?!.. Карен! – но, когда я попытался её остановить, отбросить в сторону её вещи, обнять её, она закричала и укусила меня за руку, пытаясь вырваться:

– Отпусти меня! Отпусти! Я видеть тебя не хочу, гейское ты создание! Иди к своему чёртову итальяшке, поплачься ему в плечо! Авось и женитесь!

– Карен, да выслушай же меня! О чём ты?!

– О том, что всё это время ты шлялся около него, втихоря заглядываясь на это бабское личико! У тебя встаёт только на него! Во сне ты шептал его имя, ясно тебе, голубой ты кретин?! Ты никогда не прислушивался ко мне, ты всё делаешь, как хочешь! Имеешь, небось, то меня, то этого итальянца, чёрт его побери!.. Отпусти меня! Меня ждут внизу, слышишь?!

– Карен!.. – но я уже был не в силах её остановить. Она схватила свои вещи и побежала к выходу, сколько бы я не хватался за её ноги, плечи. Она убежала, даже не оставив ни одной вещи, напоминающей о себе… Она оставила мне только маленькую Римму, так и не узнавшую для себя, что такое «мама»… Только маленькую любимую мной девочку, которую она так сильно ненавидела…

Робертио пришёл уже в тот момент, когда я отчаянно рыдал на кухне, бился лицом о пол, закашливаясь в собственной рвоте, пытаясь резать себе вены. Я хотел сделать себе больно, почувствовать эту боль, но он схватил меня за плечи и прижал к себе, и полной грудью вздохнул, крикнув:

– Приди в себя!.. Ты же отец!

Я – отец… И не вспомни я этот факт, не напомни мне Тио об этом, я бы не жил.

Я – отец. Я стал отцом ещё при зачатии. Я просто не имею права умирать, оставлять Муленьку так же, как оставила её мать… Я просто не имею права, я просто сволочь!..

– Тио… – захлёбываясь в собственных слезах, я смотрел ему в глаза и пытался подняться. – Тио, помоги мне… Помоги мне… Я так не хочу умирать… Тио!..

– То-то же… Вставай… Давай, поднимайся…

– Тио… Прошу, прости меня…

– Просить прощения будешь у дочери своей… Давай, ну же! Поднимайся! Давай!..

Если бы не было Тио… Если бы не было Мули… Как бы я закончил свою жизнь?.. Что бы стало со мной, не будь этих двух дорогих мне людей… Что бы со мной стало, боже?..

Без Тио, без Риммы – я бы не был тем Снэйкусом Кларденом, каким стал сейчас.