Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том третий - Мэгги Ри - Страница 15

КАРЛ:

Когда я распахнул дверь в её комнату, туда уже проник холодок от открытой форточки, и мы с криком, ёжась от холода, повалились на кровать. Пришлось скорее закрывать окно: слишком уж мы боялись, что холод не даст нам закончить начатое или мы умрём от перемерзания прямо во время процесса, и Снэйкусу будет очень больно нас обнаружить мёртвыми в таких позах…

– Ложись, согревайся… – я посмеялся над сжавшейся в пледе Риммой, а она – над моим каким-то странным акцентом, возникшим из-за холода. Оба мы были голые, и от этого зубы стучали друг о друга, создавая какую-то трещотку в комнате. – Согрелась?

– Не-а… А ты?.. Почему голый посреди комнаты стоишь?.. Иди сюда… – она бросила уголок ко мне, и я нырнул в него, словно маленький ребёнок, счастливо залезающий в постель к родителям. – Замёрз?

– Замёрз…

– Согреемся… – я ей верил. Она была такой тёплой, даже горячей, что сердце учащённо билось, разгоняя кровь по телу, по венам, жилам. Нащупав что-то мягкое, я схватился, и Римма взвизгнула, хохоча:

– Ты что?!

– Упс… Я сделал что-то не так?

– У тебя руки холодные! Ты трогаешь меня за ягодицы… Ах, мне холодно!..

– Согреваю и сам греюсь… – мы сдавленно посмеялись, и я облегченно вздохнул, выпустив с воздухом теплый пар. Её ноги скользнули около моих, и она опять посмеялась, краснея от смущения. Розовые пяточки потёрлись о простыню, и коленки коснулись меня, от чего я вздрогнул и тоже залился краской. Несмотря на холод, реакция организма была такой же сильной. – Муля, лучше разогни коленки…

– Не хочу… – она хитро взглянула на меня, и в следующую секунду мы поцеловались. Её руки скользили по моей груди, ножки переплетались с одеялом, кутая обнажённое тело. Я, усмехнувшись, дёрнул её за одеяло и поцеловал в груди, такие тёплые и аккуратные. От холода её тело реагировало совсем по-другому, и груди упруго выглядывали сквозь одеяло, передавая привет моим глазам. – Не смотри на меня так, это смущает… Давай отвлечёмся?

– Не хочу… – целуя её, я забрался сверху и моя рука сама скользнула по её обнажённому телу, выдвигая путь куда-то к пояснице, к ножке, затем коснулась внутренней стороны бедра, и Римма выгнула спину, от удивления издав стон. Впервые кто-то касался её так близко, так нежно… так интимно.

– Аккуратнее… – прошептала она, направляя меня за кисть, от чего по коже прошёл холодок и я как-то похотливо улыбнулся в эти смущенные глаза и румяные щёчки.

– Моя ты зайка…

– Иди ты… – в ответ её рука протиснулась между одеяла и коснулась меня, от чего я окончательно сошёл с ума и даже не сдержал стон, который так внезапно сорвался с моих губ. – Это тебе за то, что с Мадлен спал…

– Рассмешила, Дуба, рассмешила… уй… – я провёл пальцами вдоль её тела, и она зажмурилась, подгибая обнажённые ноги к моему телу. – Сама-то… небось, с Эвансом близка?..

– Ты идиот?..

– Откуда ты его знаешь?

– Ты с ума…? Ах!.. – почувствовав мои прикосновения, она прикусила губы, и её груди повторно прижались к моей груди, когда она выгнула спину. То и дело рыжие бровки хмурились, потом подскакивали ко лбу, после чего вновь опускались. Она крепко держалась за меня, одной рукой хватаясь за моё плечо, другой повторяя мои движения. Наши губы приникли друг к другу, и теплое дыхание вырвалось наружу. – Мы с Эвансом познакомились в институте… он проходил мимо и спросил дорогу… потом театр… и… ах, аккуратнее… театр… и…

– И? – я провёл губами вдоль её ушка и она закрыла ладонью рот, пытаясь сдержать стоны возбуждения. Ох, знала бы ты, Римма, сколько раз мне снилось твоё личико, розовеющее от возбуждения и страсти.

– Потом я… ах… я помогла ему… подсказала… и он помог в театре… но… он…

– Он говорил, что у вас с ним другие отношения…

– Больше его слушай… ах! Карл!.. Ах!.. Боже!.. – она вскрикнула, когда я позволил себе остановиться и выслушать её слова, в то время, как её рука совсем не желала останавливаться и доводила меня до сумасшествия. От чувства тепла, судорог по телу, её губ на моём теле, мне хотелось откинуться в рай, чтобы потом облегченно вздохнуть и посмотреть в её зелёные глаза, но я терпел. Терпел до последнего, чтобы не выглядеть полным дураком. Это – её первые ощущения, её первый раз. Он должен быть красивым, ощущаемым, приятным! – Карл… Подожди, мне… мне надо выйти…

– Выйти? Куда?

– Ах… – она приоткрыла глаза, всё ещё отвечая телом на мои ласки, сама того не осознавая. – В… В уборную.

– И… иди… – когда я приоткрыл одеяло, она вскочила с кровати и такой же голенькой убежала вниз, оставив меня наедине с тёплым одеялом. Вот даёт!

Ладно, сделал дело – гуляй смело, а если дело пойдёт без специального приспособления, которого у меня нет, то смело гулять уже не получится… Может, пока в аптеку сбегать? Или не надо? Что же делать… Дурная ты башка, Карл Кроу… Когда тебе девушка дарила презервативы, нельзя было отказываться и бросать их в неё же! Чёрт возьми!

Сколько бы я не думал, Римма уже около пятнадцати минут отсутствовала, и мне уже стало за неё беспокойно. Прикрывшись, я спустился по лестнице и обнаружил её в ванной. Она надевала на себя нижнее бельё, не замечая того, что я за ней наблюдаю. Тогда я подошёл поближе и тронул её за плечо, от чего она вскрикнула. Наши глаза встретились, и я посмотрел на эротическое бельё, которое так облегало её со всех сторон.

– Ты в порядке? – улыбнулся я ей, а она с дрожью в плечах кивнула.

– Я думала… надеть, а то так некрасиво… неприлично…

– Дурочка… А я тебя сижу, жду… А ты одеваешься… зачем? Мы же почти дошли до конца, а ты… – я посмеялся над её покрасневшим лицом, а она замерла с недоумением на лице:

– Разве для мужчины это не важно – бельё на женщине?

– Что?

– Ну… Я, наверное, не возбуждаю без белья… Оно же для того и сделано…

– Так… Римма, я что-то не понял! – подхватив её на руки, я поскорее стянул бельё обратно и кинул на стиральную машинку, унося девушку наверх.

– Прости! Я правда думала… Я купила его специально для этого случая!

– Успеешь ещё надеть, любимая!

Рухнув на кровать, мы посмотрели друг на друга с каким-то смешком в глазах. Нам было уже нечего укрывать, нечего стесняться, и это очень нам нравилось. Сама мысль о том, что мы уже такие самостоятельные и взрослые, радовала до потери пульса.

– Я тебя люблю… слышишь? – я приподнял её к себе, а девушка уткнулась носиком мне в плечо и вновь послышались её сладкие постанывания. Она ещё не успела прийти в себя после того, что мы творили пятнадцать минут назад, и была уже совсем расслабленной. Её тело только и нуждалось в том, чтобы его сейчас разогрели, завели… или как там нынче выражаются?

Целуясь, мы доводили друг друга до судорог, до стонов, до криков одними только прикосновениями. Одними только прикосновениями мы могли сделать так, чтобы под нами промокла постель, чтобы в комнате после смертельного холода стало так душно, что окна запотели и по ним можно было провести рукой, нарисовать рисунок. Одними только прикосновениями, поцелуями… мы создавали ту любовную связь, что пары пытаются создать годами, десятилетиями.

Изогнувшись подо мной, Римма не сдержалась и вскрикнула от наслаждения, не отпуская меня, а я нагнулся к ней и поцеловал её в разгоряченный лоб, к которому уже прилипали мокрые красные волосы. Держаться больше не было сил, и в какую-то секунду я почувствовал, что все границы, что были до этого между нами, разрываются… и вслед за этим наступило такое сладкое и долгожданное удовольствие, сопровождающееся страстью и безумной влюблённостью друг в друга…

– Лисси… – засыпая у меня на груди, она улыбалась и шептала это имя так ласково и нежно, и я знал – она обращается ко мне. Я был в этом уверен.

РОБЕРТИО:

Тяжело дыша, я бросил пакеты с продуктами к холодильнику и сел, чтобы перевести дух. Снай, волоча ещё несколько, тоже выдохся рядом. Оба мы были похожи на двух русских грузчиков, которые только что вернулись домой после тяжелого рабочего дня.

– Ох-х… Я воспользуюсь душем, ничего? – он, устало улыбаясь, кинул взгляд на ванну, а я, не в силах проговорить хоть слово, только кивнул и положил голову на холодный стол. Лицо горело от перенапряжения. Что ж, со смелостью могу сказать, что я уже не молод и не готов к сильным физическим нагрузкам… – Тио, у нас есть полотенца?

– Нет. Вытрись носовыми платками.

– Ты что, серьёзно?! – тот взвыл, явно находясь уже без одежды. – Они в шкафу лежат? Или что?

– В шкафу, шкафу…

– А! – послышался крик и вслед за ним шум. Сразу было понятно, что Снэйкус открыл не тот шкаф. Либо включил не ту воду. Либо не разобрался с колонкой. Придурок, в общем.

Поднявшись на ноги, я взял из шкафа чистое полотенце и подошел к ванной, легонько постучавшись. Он открыл не сразу, а когда открыл, то очень разозлился:

– Ты издеваешься?!

– Почему же?..

***

Ночь была тёплой. Впрочем, в Италии почти всегда тепло, а летом даже слишком. Частенько, когда мы с Маркусом были маленькими, приходилось спать в одних лишь трусах, без какого либо одеяла или простынки сверху. Помнится, из-за этого часто были неловкие ситуации, когда ещё юная Полли приходила к нам в гости рано утром, а я валялся в кровати в одних трусах и они с братом надо мной посмеивались. Особенно над тем, как я жмурюсь или кричу во сне. Брат часто мне говорил, что сплю я не спокойно.

– Неплохая водичка, синьор, – когда шум воды исчез и Снай вышел, завернутый в полотенце, я уже стоял рядом и ждал своей очереди. Могу смело сказать, что моется этот гад слишком долго и в моей голове постоянно проскальзывала мысль о том, чтобы выключить ему свет или спустить воду в унитазе, чтобы у того пошла горячая. – Ты чего такой грустный? Всё в порядке?

– О, да, если бы ты мылся чуть побыстрее, я был бы самым счастливым человеком на земле…

– Но… Робертио… – тот только изумленно посмотрел на меня серыми глазами и усмехнулся. Ему было смешно: его забавляли морщинки у меня на лбу из-за злости, его забавляли мои розовые щеки, мои играющие с ним брови. Ему было смешно, а мне – нет.

Впрочем, несмотря на это, я решил его проигнорировать и пойти мыться – от пота футболка прилипала к телу, а волосы становились грязными и засаленными… А завтра свадьба, я просто обязан выглядеть хорошо!

***

Когда я вышел, Снэйкус, все ещё завернутый в полотенце, говорил с кем-то по телефону. Он смеялся, о чем-то легко разговаривал, разъяснял. Было видно, что тот человек, что находится по ту сторону трубки, был ему близок. Заметив меня, Снай вздрогнул и, что-то сказав человеку, выключил трубку:

– А ты быстро!

– Я старался побыстрее, но, вижу, ты уже нашёл, с кем провести время…

– Эй, ну ты чего?.. – тот сразу меня раскусил. Обычно, если я ревную, что это сразу понятно, такой уж я эмоциональный. – Все в порядке?

– А как иначе?.. – подключив фен, я стал сушить волосы, пока он за мной смущённо наблюдал.

– Ты ревнуешь, да?

– Конечно, – невозмутимо ответил я ему, а он рассмеялся и подошёл ко мне, чтобы помочь посушить волосы сзади. К сожалению или к счастью, у меня это никогда не выходило, и когда я жил со Снаем, он частенько делал это за меня.

– У тебя такие шелковистые волосы, Тио… Прямо как у куклы.

– Ну, спасибо, что ли…

– Ты пользуешься каким-то средством? Красишься? Или что?

– Это ты к чему?..

– К тому, что у тебя ни одного седого волоска! Вот у меня, не постесняюсь заявить, уже несколько нашлось… Скоро красный цвет заполнится белым и…

– …и ты станешь розовым? – я посмеялся, а он легонько стукнул меня феном по плечу.

– Не смешно.

– Брось, Снай, розовый тебе бы очень пошёл…

– Сначала розовый, потом белый, ага… Очень красиво! А потом морщинки будут…

– Кларден, с морщинками и седыми волосами ты останешься таким же милым. Даже, наверное, еще милее. Я тебе обещаю.

– О, Тио… – когда мы переглянулись, он выключил фен и поцеловал меня в щеку, проводя расчёской по чёрным волосам. – Ты тоже навсегда останешься милым… Уверен, ты найдёшь женщину, станешь отцом, женишься… Но для меня ты всегда будешь самым обоятельным существом во всём белом свете…

Мы долго молчали. Я понимал, что наша с ним связь не такая уж и близкая, как казалось раньше. Он найдет свою семью, я – свою, и мы не имеем права друг друга осуждать за какой-либо сделанный поступок… Мы со Снаем любим друг друга, очень давно и слишком крепко, но мы бы ни за что на свете не смогли сложить наши жизни так, чтобы остаться друг у друга навсегда… Когда-нибудь наступит тот момент, когда нужно будет попращаться и забыть о том, что нас связывало, а пока…

– Тио, – прошептал он мне на ухо, цепляясь волосами за мои волосы, – пойдём, полежим вместе… Мне тебя так не хватает…

КАРЛ:

Лёжа рядом с Риммой, я играл с её красными волосами. Она немного устала после всего, что произошло ранее, но тело еще бурно реагировало. Носик шумно вздыхал воздух, грудь вздрагивала от шумного сердечка, ножки касались моих ног и их щекотали, ручки не желали отпускать мои плечи, мою грудь.

– Ты как?.. – прошептал я ей на ушко, а она усмехнулась, воля пальчиком по моим губам.

– Это прекрасно…

– Как видишь, это лишь начало. Дальше, уверен, мы с тобой будем просто «ломать кровать»…

– «Ломать кровать»?.. – в голове возникло дежавю, и я посмеялся, целуя её в нежные, налившиеся кровью, губы. – Как называется то, чем мы занимались сейчас?.. Это тоже секс?..

– Думаю, да… почти…

– Петтинг? – она умно вздёрнула нос и усмехнулась, вкладывая меня к себе на голую грудь.

– Да… да, петтинг.

– Тебе понравилось, Карл?

Встретившись с ней глазами, я усмехнулся, поднимая бровь:

– Боде милостивый, она еще и издевается…

– Нет, – она засмеялась, прикрывая голые ноги одеялом. – А что?

– Да я еле в себя пришёл, а ты еще и спрашиваешь, понравилось ли мне… Муля, мне не только понравилось, да я бы так и остался на всю жизнь в этой постели вместе с тобой!

Мы тихо посмеялись, и она провела рукой вдоль моей спины, целуя меня в губы, касаясь языком моего языка.

– Я люблю тебя, Муля…

– А я тебя…

МОНИКА:

Посреди ночи послышался какой-то шум, крик. Что-то рухнуло, кто-то заплакал, затем появился топот и в нашу комнату ворвался испуганный Тедди:

– Тётя Моня!!! Дядя Маркус!!! Тётя!!! Прошу, вставайте!!! – подняв голову, я вскочила с кровати, ткнув мужа в плечо. – Прошу!!! Энни…!!! Ей плохо!!!

– Энни?! – Маркус, поднявшись, сунул ноги в тапки и убежал в другую комнату. По моим плечам пробежала дрожь. Кажется, организм паниковал раньше меня.

Когда я прибежала в комнату детей, Энни лежала на полу, хватаясь за горло, и плакала. Маркус кричал. Тедди рыдал. Что происходило, я не сразу поняла, но, когда любимый взял дочь на руки и побежал с ней до дома Анджелино, стало ясно – случилось что-то ужасное.