Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том первый - Мэгги Ри - Страница 9

МОНИКА:

Стоило мне очутиться дома, как я заперлась в комнате и съежилась на кровати. Мне было так плохо, что я не могла встать и сделать себе обед. Со временем я просто заснула, не помня, как закрыла глаза. Когда проснулась, было уже семь вечера. Я была накрыта пледом, рядом суетился папа.

– Выспалась? – заметив меня, он погладил мои волосы. Я кивнула ему в ответ, пытаясь сдерживать эмоции. Мне не хотелось, чтобы он видел, что мне плохо. – Что случилось, зайка? Тебя кто-то обидел?

– Нет, просто… Просто мальчишки… такие ужасные, папа! – тут я не удержала зубами губу и расплакалась ему в плечо. Он даже подскочил, бедный. Затем сел рядом и обнял меня за плечи, поцеловал в лоб:

– Ну-ну, крошка… Я тоже не всегда был твоим папой, тоже был глупым мальчиком. И… Но ведь Снай не такой?

– Ну знаешь! Сная я знаю с детства… и папу… Они исключение… – тут мне пришла мысль в голову, и я посмотрела в телефон. Три пропущенных. Пока папа бегал за чаем, я решила перезвонить своей «подруге» детства – Снаю. Снэйкус всегда был единственным мальчишкой, сколько я его знаю, с таким же странным именем, как у меня, который меня понимал и принимал любой. И за это ему не надо было никакой этой дурацкой любви. Как я сразу не додумалась позвонить ему? А ведь собиралась…

Со Снаем всегда были словно братик и сестренка. Даже папка к нему как к сыну относится – «Снай, съешь супчик», «Снай, курточку поправь», «Снай, не писай на лужайку» … Лужайка – это, конечно, только в детстве лужайка… но отношения не испортились.

Папа занес мне чаю. Вздохнув теплого ароматного пара, я чихнула. Мы оба усмехнулась.

– Укройся пледом. Что это ты расчихалась?

– Не знаю… Просто так, – я отпила немного и взглянула на часы.

Когда я написала Снаю: «Сможешь сегодня прийти?», он ответил, что занят. Спрошу его позже.

– Моника, где ты так поцарапала шею? – отец подошел ко мне, убрав мои волосы за плечо. Обычно он не сразу замечал синяки и раны на моем теле, хотя они бывали там часто. В этот аз скрыть я их уже не могла.

– А… Это был мой последний день в той школе, пап… – за сегодня я так много наплакалась, что даже грустить не хотелось.

Отец нахмурился, рассматривая ранки:

– Вот же…

– Bitches, да, пап?

– Моняша! – я засмеялась, а он вздрогнул, ущипнув меня за щеку. – Нельзя так девушке ругаться!

– А ты так в Америке ругался? Как они там реагируют на это?

– Так же, как и я! – он засмеялся. – Американец остается американцем даже в России, доча.

В этот момент у меня зазвонил телефон, и я подошла к ему. Папа сделал вид, что ничего не слышит, а сам сел напротив, развесив уши.

– У аппарата.

– Моника, предупредила бы хоть о своей проблеме! Зачем звонить мне 9 раз? – это был надежный голос Сная. Такой же скандальный, как всегда. – Проблемная ты женщина… Ладно, звонил я не для этого… Я уже еду. Ты с кем-то поссорилась?

– С кем мне ссорится, друг, если ты у меня такой один? – я смущенно улыбнулась, а он на том конце трубки поперхнулся чем-то.

– Так же будет не всегда! Короче, я не о том… Приеду – вырулим все твои проблемы, ладненько? Везу сладкого к чаю! Дерни папаню, чтобы чайник ставил! Ок?

– Ладненько, – он недолго помолчал. Мы оба не решались первыми сбросить трубку, в конце концов просто рассмеялись и повесили одновременно. Папа, заметив мой счастливый взгляд, сразу же заулыбался. Жизнь налаживается.

МАРКУС:

Вечером мне позвонил незнакомый номер. Я, размышляя кто бы это мог быть, взял трубку и пробасовал:

– Si?.. В смысле… Да?

– Привет… – на том конце был милый голосок, и я даже подумал, не Моня ли это. – Это Моника Кроу. Помнишь меня?

– Моника? Моника Кроу? Серьезно? Как жизнь? – от радости я чуть не выпрыгнул из штанов.

– Не… не кричи так громко, прошу…

– Прости! – я засмеялся, а на том конце глубоко вздохнули. Она была заметно смущена, но я был так счастлив, что даже не обратил на это внимание.

– Я хотела попросить прощения за ту истерику днем… Я вспылила и сорвалась на тебе… Это было очень грубо и неправильно. Я не должна была себя так вести.

– Ничего, никому иногда не помешает выпустить пар в качестве профилактики, Моника! Все в порядке, честно.

– Я хочу встретиться с тобой… – она сначала замолчала, затем тихо прошептала неуверенным голосом. – Если, конечно, твои планы не изменились.

– О, не заставляй себя! Я лишь хотел отдать тебе контейнер! И… Я никак не флиртовал с тобой, честно! Даже не думал! Серьезно!

«Хотя, кого я обманываю?..»

– Я… Я знаю. Просто… – она что-то хотела сказать, но не решилась. В телефоне что-то зашуршало. Я готов был поспорить, она нервничает так же, как я.

– Это сложно, да? Ты в порядке?

– Да, о чем ты… Я просто типичная девчонка, и настроение у меня типичное. Прости еще раз за то, что накричала… Мне стыдно.

– Ничего, меня ни капельки не задел твой голос! Ты же позвонила мне, значит все хорошо! Я и не думал обижаться!

«Как бы ее утешить? Она ни в чем не виновата!»

Она усмехнулась на том конце, а я глянул на часы:

– Ты свободна завтра?

– Да. Во сколько?

– Когда у тебя кончаются уроки? – она долго молчала, видно смотрела в дневник, но вот она кашлянула и назвала ответ:

– Я завтра свободна от школы.

– Правда? Разве завтра не будний?

– Устрою себе выходной, день здоровья.

Вот бы у нас так. У нас же была одна перемена на шесть уроков, нельзя было даже в туалет сходить. Все несколько часов надо было сидеть на попе смирно, менялись лишь учителя. Так потом все болело…

– Если между нами говоря, в школе меня кое-кто очень обидел, и… После этого я себя не очень хорошо чувствую.

– О, Моника… Спасает общение с дорогими тебе людьми, верно? Просто стоит немного отвлечься.

Она неловко посмеялась, я тоже. Я был чрезмерно доволен ею, ведь она поделилась своими бедами со мной, доверилась мне. Это уже прогресс! Кажется, у меня снова есть друг!

– Что ж… тогда до завтра? – я решил окончить разговор, потому что зашел Робертио.

– Да, до завтра. О! А…! – она так резко вскрикнула, что я чуть не уронил телефон из рук. – Совсем забыла, извини! Имя!

– Имя?

– Твое… Твое имя!

«Мое имя? Точно, я его ей не называл…»

– Марцелл. Марцелл Телио-Лентие.

– Ух… прости, я… с непривычки буду путаться. Мар… целл? Правильно?

– Зови меня просто Маркус, так меня зовут друзья и родные, – на выдохе ответил я, а она издала звук, напоминающий «угу» и, попрощавшись, быстро повесила трубку, как будто тоже чего-то опасалась.

Я обернулся на брата. Он стоял возле, прожигая взглядом мой телефон:

– Марцелл, ха-ха.

– Во-первых, это мое полное имя, братец. Во-вторых, тебе не стоит подслушивать.

– На весь дом говоришь.

– А что? Меня это не смущает! Хочешь, на весь дом буду петь гимн Италии? – усмехнувшись, я глянул в телефон и добавил Монику в контакты. Первым контактом стояла бабуля.

– Обойдусь…

– Ты звонил бабуле?

– Зачем?

– Она, наверное, взволнована. Господи, ну не будь ты идиотом, а?

– Хах, Ж – женщина.

– И? Я бы тоже волновался за детей, – и я набрал ее номер. Она не сразу ответила, но я дождался, пока гудки прекратятся. – Алло, бабушка?

– Что?.. Кто это? – на своем итальянском крикнула она. Верно, совсем забыл переключится.

– Маркус! Твой Маркус!

– Какой Маркус?

– Внук твой, бабань! – она рассмеялась, облегченно вздохнув, а я нервно потер лоб. Только бы память не подвела. – Мы в порядке.

– О! Это отлично! А… Можешь передать к телефончику Берточку? – посмеиваясь, спросила она. В какой-то момент мне стало неловко, что это я был инициатором звонка, а она хочет говорить именно со старшим братом, но я быстро откинул эту мысль.

– Да, конечно, ба.

– Алло, – пробасовал у телефона брат, строго глядя в окно. Вслушивается. – Таблетки?

Неужели бабушка нашла их в кустах? Ну все, конец мне…

– Да, принимает, – меня отпустило. Тот прищурился. – Да вот… С девахами какими-то уже мутит. Ага-ага, я о том же. Он, ба, о детях мечтает, непорочный твой! – и он засмеялся, до ужаса злобно. – Да, да, хорошо, знаю. Да. Целую. Позвоню вечером.

Когда он повесил трубку и передал ее мне, я спокойно прохрипел:

– Как она? Даже не поговорила со мной.

– Нормально. О тебе все печется, дурак ты такой… «Как там мой золотой?». Тоже мне! Мальчик – «золотой фонтанчик»! – и он сел рядом, развалившись. Сейчас мы были на одном уровне роста. – Бесят эти материнские инстинкты!

– Ты хочешь, наверное, тоже быть для нее «золотым», Берта?

– Сдалось оно мне! Чтобы меня лелеяли и сюсюкались со мной – тьфу! Мне двадцать четыре, а не два года!

Я ему раскрепощенно улыбнулся и сохранил Монику в контакты. Он с интересом подсмотрел:

– Опять та Моника?..

– Опять та Моника. Завтра иду отдавать контейнер.

Он кивнул, сердито что-то ворча под нос и с силой встал:

– Таблетки.

– Принял, уже принял, – не смотря ему в глаза ответил я, а он похлопал меня по плечу и ушел на кухню. Наверное, заедать стресс.