Читать книгу Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй - Нелли Шульман - Страница 4

Александр Данилович Горский часто разъезжал по Европе со складным мольбертом, в холщовой, испачканной красками, куртке художника. Отец Анны носил соломенное канотье, с заткнутыми за ленту тульи кистями. На руках виднелись старые пятна, тоже от краски:

– На людей искусства внимания не обращают, Анна, – наставительно говорил Горский, – пограничники и полицейские считают их безобидными чудаками… – отец, действительно, ловко рисовал. Он отвлекал полицейских от пристального осмотра багажа быстрыми шаржами, в блокноте. В мольберте Александр Данилович устроил тайник, для нелегальных документов и копий партийной газеты, «Искры».

Анна помнила акварели, висевшие в гостиной квартиры в Цюрихе:

– Папа купил картины в Америке, у антиквара… – мотор форда размеренно гудел, система охлаждения воздуха исправно работала. Петя спал, в корзине на пассажирском сиденье. Анна бросила взгляд в зеркальце:

– Он не простудится, я его одеяльцем укрыла… – одеяльце, с индейскими узорами, замшевую юбку и тяжелые серебряные бусы, с бирюзой, Анна купила в центре Санта-Фе, в большой лавке местных ремесел. Магазин для художников находился рядом. У Анны появился мольберт и альбомы.

Такси привезло ее с аэродрома в дешевый, но приличный пансион. Документов у нее никто не спрашивал, она зарегистрировалась, как миссис Смит. Отлично пообедав, обжаренным на гриле стейком, с мексиканской острой сальсой и соусом гуакамоле, выспавшись с Петенькой на мягкой кровати, Анна отправилась за покупками.

– С машиной мне повезло, модель почти новая… – стрелка спидометра подбиралась к отметке в шестьдесят миль в час, – автомобиль нас до Сиэтла довезет, и даже дальше… – Анна подозревала, что охрану с острова убрали:

– Они думают, что я сбежала в СССР, с Меиром… – женщина, едва заметно, улыбнулась, – что Федор выступает в роли дымовой завесы… – муж, разумеется, не собирался никого вербовать в России:

– Я архитектор, а не шпион, – угрюмо сказал Федор, наедине с Анной, – но Доновану надо бросить крючок потолще, чтобы твой начальник его проглотил… – судя по всему, на крючок попался не только Дикий Билл, но и вся Секретная Служба:

– В заливе они нас искать не станут… – развеселившись, Анна даже засвистела, – никому и в голову не придет, что я повезу доктора Кроу в место, где меня держали под охраной… – Анна хотела связаться с герцогом с острова:

– Прослушивание телефона тоже сняли. У меня есть прямой номер Джона, от Меира… – Анна беспокоилась о полковнике Горовице:

– Надеюсь, что он успел вывезти детей в безопасное место. Он обещал, после капитуляции, немедленно дать телеграмму дяде Джованни… – несмотря на две бомбы, Япония пока не сдавалась. Как и предсказывала Анна, советские войска вошли в Маньчжурию. Гораздо больше будущего, коммунистического Китая, ее волновала судьба малышки, сидевшей у нее на руках, в Сендае, и серьезного мальчика, с летними веснушками на щеках:

– Они не потеряются, – уговаривала себя Анна, – даже если с Меиром что-то случилось, если он в японской тюрьме, церковь позаботится о детях, отправит их в Лондон… – Меиру еще предстояло объяснить начальству свой вояж, за линию фронта.

– Марта книгу мисс Митчелл читала, – вспомнила Анна, – я подумаю об этом завтра… – лежа на кровати в мотеле, покуривая сигарету, она вертела старое удостоверение, времен высадки в Нормандии. Документ, за подписью Дикого Билла, у Анны не забрали, однако дата была давно просрочена.

– Здесь даже моя фамилия не упоминается… – она сунула пропуск в сумочку, – ладно, завтра подумаю, как обойти охрану, в Лос-Аламосе. И завтра же куплю машину… – Анна прилетела в Санта-Фе с пересадками, через Юту и Денвер. Она не хотела приобретать автомобиль в Денвере:

– Город большой, затеряться в нем легче, но у меня Петенька на руках. Я не рискну поездкой через дикие места… – от Санта-Фе до Лос-Аламоса было всего тридцать миль. Дорога шла на север, к Колорадо, откуда прилетела Анна. Потом шоссе поворачивало на запад, к Аризоне.

В аэропортах, в кафе, в недорогих мотелях, где Анна ждала рейсов, никто не обращал внимания на высокую, худощавую женщину, в скромном платье, с ребенком. Тем не менее, Анна избегала людных мест:

– Чем меньше я буду болтаться по Америке, тем лучше. Секретная Служба, наверняка, разослала мои приметы… – Анна предполагала избавиться от форда по дороге в Сиэтл:

– Купим еще одну машину, запутаем следы, – решила она, – доктора Кроу тоже будут искать. Секретная Служба решит, что я с ней в СССР собралась. Сначала надо передать ее с рук на руки Джону, а потом прийти с повинной, к Дикому Биллу, и доказать, кто такой Паук… – Анна подумала, что муж, сейчас, может быть на пути в Россию:

– Скорее всего, из Владивостока в Москву его самолетом отправят. Эйтингон хочет найти Петра Воронова. Сталин не успокоится, пока не разыщет предателя… – Анна не хотела говорить доктору Кроу, где, по ее мнению, сейчас находится полковник Воронов:

– Я ее успокою, объясню, что с ним все в порядке. Федор, как-нибудь, постарается его вытащить из СССР. И Питер с Джоном в Москву едут… – пока ей требовалось вытащить из Лос-Аламоса доктора Кроу.

Поворачивая на запад, Анна опять подумала об изящных акварелях. Цвета оставались яркими, неизвестный художник изобразил старый Капитолий и Белый Дом:

– Очень даже известный, – Анна помнила подпись, в нижнем углу картин, – то есть папе известный. Мне он, конечно, ничего не сказал… – автором акварелей была бабушка Анны, Аталия Горовиц, урожденная Вильямсон:

– Понятно, почему папа нашел картины, привез в Европу… – на пустынном шоссе завивался рыжий песок, на камнях, у обочины, ветер трепал колючие кусты, – Аталия и Мэтью бабушка… – в уединенной камере, в Лос-Аламосе, Анна пользовалась тем, что ей разрешали заказывать любые книги и архивные материалы.

Она внимательно прочла записи суда над полковником Вильямсоном:

– Кто угодно может стать предателем… – напомнила себе Анна, – от полковника никто не ожидал участия в убийстве Линкольна. Хотя его шантажировали, судьбой дочери. Все организовал Дрозд, то есть Мэтью Вулф… – Дрозда расстреляли по приговору военного трибунала. Больше в протоколах суда ничего не сообщалось, но Анна задумалась:

– Янсон покойный хорошо разбирался в людях. Почему он решил завербовать Мэтью, а не Меира, с его левыми связями… – Анна вздохнула:

– Ладно, все потом… – прищурившись, она увидела, как потемнело небо, на западе.

До месы оставалось миль десять:

– Странно, – нахмурилась Анна, – август на дворе. Летом в здешних краях сухо… – она открутила окно форда. Резкий, холодный ветер, ударил ей в лицо. На сером асфальте шоссе появились капли дождя. Небо на западе заблестело белым, мертвенным светом. До Анны донесся глухой удар грома. Петенька, недовольно, заворочался, она быстро подняла стекло. В щели свистел воздух, Анна поморщилась:

– Словно в Берлине. Опять она, та женщина… – голос был отдаленным, тихим:

– Настало время искупления… – нажав на педаль, прибавив скорости, Анна погнала форд к плоской, видной издалека, вершине месы. На гору наползали тяжелые тучи, горизонт пронизывали лучи молний.