Читать книгу Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй - Нелли Шульман - Страница 7

Ковер в апартаментах Вороны осветили мощными, переносными прожекторами.

На особом рейсе, из столицы, с главой Бюро, Гувером, и Даллесом, прилетели проверенные, молчаливые техники. Все участники расследования подписали обязательство о сохранении тайны следствия. Разглашение сведений, как сообщала бумага, каралось арестом и судом:

– Помните, что смертной казни в Америке никто не отменял, – хмуро сообщал Гувер, забирая документы. Техников, впрочем, и не посвящали в подробности дела. Им требовалось полностью обыскать апартаменты, в поисках улик, могущих пролить свет на исчезновение Вороны.

Гувер, Даллес и Донован устроили временный офис, в комнатах по соседству. На полированном столе, орехового дерева, громоздились чашки кофе, стеклянные бутылки кока-колы, картонные коробочки из-под гамбургеров. Жуя окурок сигары, Гувер рассматривал глянцевые, черно-белые фотографии.

– Скорее черные, чем белые… – недовольно буркнул глава Бюро, – надеюсь, в Вашингтоне, с более серьезной техникой, мы сможем, хотя бы, разглядеть номер машины… – пока они только увидели, что незваный гость, кем бы он ни был, приехал в Лос-Аламос на форде.

– Номер машины нам тоже ничего не даст, – хмыкнул Донован, – продажи не регистрируются. Плати сотню долларов… – он присмотрелся к снимку, – за подержанный форд, садись, и езжай. Уверяю тебя, они избавятся от автомобиля, если уже не избавились… – машину могли купить в одном из десятков городов, в Нью-Мехико, или прилегающих штатах.

Даллес, покуривая трубку, развалившись в кресле, изучал азиатскую сводку. На следующий день после бомбардировки Нагасаки, японцы дали понять, что согласны на капитуляцию, при условии сохранения власти императора.

Конференция в Потсдаме, официально, закрылась второго августа, но штабы союзников оставались в городе. Дядюшка Джо, судя по всему, отбыл обратно в Москву. Сталин выторговал себе бывшую Восточную Пруссию и обеспечил хорошие территориальные прибавления, будущим союзникам. Никто не сомневался, что советы окружат себя щитом дружественных стран:

– Германию он тоже сделает социалистической, – мрачно сказал Даллес Доновану, – то есть его зону оккупации. Пока непонятно, что с Берлином станет… – Берлин разделили на четыре сектора. Передвижение между частями города шло свободно, но американцы с англичанами подозревали, что такое положение долго не продлится.

– Она рекомендовала создать анклав, в наших зонах оккупации, – отозвался Донован, – в качестве базы, для дальнейшей работы в Восточной Европе и самом СССР… – Даллес почесал седоватую голову:

– Конечно, такое удобно. Если не считать, что рекомендации исходят от советской шпионки… – Трумэну о побеге Кукушки пока ничего не сказали. Президент пребывал в Берлине, где проводил закрытые консультации с британцами. Союзники тоже понятия не имели о миссис Анне. Им, разумеется, не сообщали и о докторе Кроу:

– Сейчас и сообщать нечего… – Даллес дернул щекой:

– В общем, я хотел вернуться в Берн, чтобы перевести нашу базу, так сказать, на мирные рельсы, но подоспел ваш звонок… – вместо Швейцарии, Даллес, срочно, прилетел в Вашингтон.

Японцам сообщили, что судьба его императорского величества будет находиться в руках верховного командования союзных войск. Японцы пока думали, но Даллес надеялся, что наступление советской армии в Маньчжурии, заставит их поворачиваться быстрее:

– Они не рискнут потерей Хоккайдо, после Сахалина и Курильских островов. Советы вполне могут высадить десант, в тех местах. Потом мы никогда в жизни Хоккайдо обратно не заберем. Сталин словно бульдог, вцепится и не отпускает… – Даллес вспомнил дымные, спокойные глаза миссис Анны:

– Сбежала. Понятно, куда она сбежала… – пока, кроме брошенных в ванной, рваных чулок и окурков, в пепельнице, на радиоприемнике, техники ничего не отыскали.

– Значит, это радиоприемник… – Гувер, в сердцах, кинул фото на стол. Снимки, рассыпавшись, соскользнули на ковер: «Кто вообще ей разрешил строить радио?»

Донован закашлялся:

– Эдгар, она дважды доктор наук, математики и физики. Она создала самолет, поднимающийся в стратосферу. Поверь, приемник для нее что-то вроде… – Дикий Билл пощелкал пальцами, – школьного проекта. Времен начальной школы… – он криво усмехнулся:

– Тем более, и Оппенгеймер и генерал Горовиц считали, что это, всего лишь, шумовая машина. Под шорох волн ей хорошо работалось… – под шорох волн Ворона могла принимать тайные передачи, из Советского Союза.

– Британцы ее не украли бы, – уверенно заявил Даллес, – герцог, и остальные, узнай они о нашем… – он поискал слово, – плане, воспользовались бы официальными каналами. Они, конечно, были бы вне себя, но они бы не пошли на похищение… – на похищение могли решиться нацисты или русские. Нацистов они отмели сразу:

– Байки о подводных лодках и бегстве элиты СС из Германии, просто сплетни, – презрительно сказал Даллес, – подземные цеха под Прагой, где, якобы, строили ракеты, пустовали, но это ничего не доказывает. Фон Браун утверждает, что никогда не слышал о таких цехах… – фон Браун мог лгать, или недоговаривать, однако даже если бы нацисты и покинули Германию, им неоткуда было узнать о местонахождении доктора Кроу.

После допроса охранников, в подземном гараже, они убедились, в русском следе, как его называл Гувер:

– Это газ, – уверенно заявил глава Бюро, – оба сержанта говорят о галлюцинациях. Якобы, они слышали по радио голоса родных. Одному даже кепка «Янкиз» привиделась. Русские распылили газ, в гараже, охранники потеряли ориентацию… – сержантов отправили самолетом в Вашингтон, для работы с военными врачами:

– Хорошо, что мы, следуя рекомендации Мэтью, наняли на работу аналитиков, – подумал Донован, – за такими исследованиями будущее. Фармацевтические средства, химические препараты, манипулирование психикой человека… – русских, правда, никто не обвинял в манипуляции погодой:

– Торнадо есть торнадо, вещь непредсказуемая, – пожал плечами Гувер, – они ждали подходящего момента, чтобы ввести в действие свой план… – генералу Горовицу о исчезновении его родственницы, миссис Анны, пока ничего не говорили. Мэтью, впрочем, и не знал о ее существовании:

– И об этом он тоже не знает… – Донован вспомнил радиограмму, полученную из штаба военно-морского флота, в Норфолке. Утка, глава шифровальной группы, имела, по долгу службы, доступ к координатам затопленного японцами крейсера «Индианаполис».

– Шесть сотен человек погибло, – взорвался Гувер, – как хотите, но я пошлю распоряжение в Нью-Йорк, арестовать индейскую дрянь. Краснокожим нельзя доверять, тем более, с левыми связями. Она жена предателя, и невестка предателя… – где находился сейчас Ягненок, а, вернее, Паук, они не знали.

– Он в Москве, как и остальная компания, – отчеканил Гувер, – более того, я уверен, что его сестра тоже русским продалась. Она, якобы, пропала без вести в Польше, слышал я такие байки. Все Горовицы работают на СССР… – Даллес и Донован еле уговорили Гувера подождать с арестом Утки.

– Японцы согласятся на капитуляцию, – примирительно сказал Даллес, – война на исходе. Утка нам нужна, через нее мы выйдем на остальных Горовицей. Если капеллан жив, он не оставит жену и ребенка в Америке. Он постарается вывезти семью в СССР. Здесь мы и накроем его, или Меира… – они подозревали, что больше никогда не увидят ни миссис Анны, ни Вороны.

– Она была в Лос-Аламосе… – Донован не мог отделаться от неприятного чувства тревоги, – она все разыграла, как по нотам. Устроила дымовую завесу, в виде собственного мужа, сбежала из Хэнфорда и поехала сюда. Неужели, с ребенком на руках… – он покрутил головой, – истинно, дочь своего отца. Мы никогда ее не догоним… – дверь скрипнула. Гувер принял от техника бумажный пакет.

– Ягненок в номере Кривицкого светлые волосы нашел, – вспомнил Даллес, – у Мэтью тоже светлые волосы. Они в ресторане Вилларда обедали, с покойной мисс Фогель. Ягненок вышел из-за столика, застрелил Кривицкого и вернулся обратно. Там четверть часа хода до отеля, не больше. И Мэтью из-за столика выходил, звонок принимал. В Тегеране Ягненок встречался с Кепкой, то есть Эйтингоном. Нет, никаких сомнений, он Паук… – Даллес вздрогнул от угрюмого голоса Гувера: «Как мы и подозревали».

На большой ладони главы Бюро лежал прозрачный пакет с черным, подернутым сединой, волосом.

Игла проигрывателя опустилась на пластинку. Запел томный, низкий баритон Бинга Кросби:

Радиоприемники в научной зоне и закрытых апартаментах запрещали, но Оппенгеймер любил работать под музыку. Руководителя проекта «Манхэттен» обеспечивали свежими пластинками. Запись Бинга Кросби почти месяц провела в списке популярной музыки журнала Billboard. Песня, кажется, намеревалась оставаться на вершине хит-парада.

– Санта-Фе… – желчно пробормотал Мэтью, вглядываясь в страницу блокнота, – когда я обедал в тамошнем ресторане, тоже играла проклятая песенка, из автомата. Надо было не терять времени, а сразу ехать сюда… – в Лос-Аламосе Мэтью всегда останавливался по соседству с помещениями кузины. Он не хотел выпускать Ворону из-под присмотра.

– Радиоприемники запрещены, однако она построила передатчик… – Мэтью поскреб в светловолосой голове, – для чего? С кем она связывалась… – за обедом, с Гувером, Даллесом и Донованом, Мэтью услышал, что кузину похитили русские.

– Мы велели Оппенгеймеру срочно вернуться из Калифорнии, – коротко сказал Гувер, – президент прилетает из Старого Света на следующей неделе. Мы не можем скрывать от него исчезновение доктора Кроу. Ваш приятель, генерал Гровс, тоже прибудет в Лос-Аламос… – глава Бюро прожевал сочный гамбургер, – на вас троих возлагается оценка ущерба, так сказать… – рядом с Мэтью, в тяжелой, хрустальной пепельнице дымилась кубинская сигара.

Здешние апартаменты обставили в строгом, правительственном стиле, напомнившем Мэтью его вашингтонскую квартиру. Он давно выплатил рассрочку и собирался выгодно продать недвижимость, перед отъездом в Советский Союз:

– Официальным образом, через брокера, с уплатой налогов, – напомнил себе Мэтью, – незачем вызывать подозрения. Сделаю вид, что хочу поменять городскую квартиру на особняк… – СССР позаботился бы о полковнике Гурвиче, предоставив ему и роскошные апартаменты, и дачу, и личный автомобиль, но Мэтью не любил терять деньги. Свое с Деборой исчезновение, он намеревался обставить, как несчастный случай:

– Кузен повез кузину на морскую прогулку, ничего необычного. Только сначала надо избавиться от ее мальчишки… – теперь планы Мэтью требовалось пересмотреть.

К понедельнику Вашингтон ждал от него, Оппенгеймера и Гровса полный доклад о проектах, которыми занималась кузина. В столицу Мэтью лететь было нельзя. Тем более, нельзя было связываться с куратором из советского посольства по здешнему телефону. Все линии в Лос-Аламосе прослушивало ведомство Гувера.

– Я даже не могу поехать в Санта-Фе, позвонить с почты… – Мэтью, нарочито неспешно, чертил линии и стрелки, – вояж вызовет вопросы. Мне сейчас не стоит рисковать… – он не мог поставить Москву в известность об исчезновении доктора Кроу:

– Товарищ Нахум не провел бы операцию, не согласовав план со мной… – Мэтью, глубоко, затянулся сигарой, – все действия давно утверждены. Лодка ждет в Пьюджет-Саунд, начиная с пятнадцатого августа. То есть через четыре дня… – Мэтью не представлял себе, где, за четыре дня, он может найти Ворону.

– Но ее не Советский Союз похитил… – Мэтью был уверен, что ментор ни о чем не подозревает, – а тот, ради кого она построила шумовую машину, то есть передатчик… – поднявшись, он прислонился к косяку французской двери, выходящей в маленький сад. Здесь тоже поставили фонтан. Мэтью послушал умиротворяющее журчание. В темной воде отражались крупные звезды пустыни, яркая, двигающаяся по небу точка.

– Самолет начальства… – устало подумал он, – но здесь мог сесть и другой самолет. Не на официальном аэродроме, конечно. Штат пустынный, места вокруг много… – полковник Воронов находился в Москве. Мэтью отмел подозрения о его связи с возлюбленной.

Днем они получили радиограмму из Вашингтона. Мэтью, очень осторожно, настоял на проверке лондонской части семьи:

– Конечно, похищение, дело рук русских… – искренне сказал он, – но, может быть, в Британии тоже сидит их агент… – генерал знал, что Стэнли покинул Блетчли-парк, и сейчас работал в Турции:

– Британцы послали его в Стамбул в ожидании появления еврейских отрядов, – хмыкнул Мэтью, – впрочем, Стэнли бы нам, то есть мне, все равно бы не помог… – Мэтью понятия не имел о настоящем имени крота.

Из столицы Британии сообщили, что герцог Экзетер вернулся в Лондон:

– В последний раз Ворона с ним, то есть с нарезкой, говорила в июне… – Мэтью задумался, с карандашом в руке, – он тогда сказал, что Стивен летает на Тихом океане. Я помню, как мы обсуждали авиационные дела… – кузина могла почувствовать что-то неладное. В разговоре с начальством речь о Меире не заходила. В сведениях из Лондона полковник Горовиц тоже не упоминался. Все это Мэтью очень не нравилось.

Вернувшись к столу, он взял блокнот с «Консервного ряда», Стейнбека. Книга пришлась Мэтью по душе, однако он не любил пессимизма, в литературе:

– Советские книги совсем на другой лад пишут… – вздохнул генерал, – впрочем, у Стейнбека дело происходит во время Великой Депрессии… – Мэтью набросал рядом с одной из стрелок: «Меир».

Кузен Джон, по мнению генерала, мог пойти на такой план:

– Констанца начала что-то подозревать, и связалась по шумовой машине, – он криво усмехнулся, – с Лондоном. Джон послал сюда Ворона, то есть полковника Кроу, вкупе с Меиром… – похищение обставили очень профессионально:

– Они и вывезли Констанцу обратно в Лондон, – Мэтью, в сердцах, захлопнул блокнот:

– Пусть он только попробует вернуться в США, проклятый очкарик. Он у меня сядет на электрический стул раньше, чем ступит на землю Америки. Впрочем, после такого, он и не собирается возвращаться… – Мэтью понял:

– Меир сейчас окончательно на серую сторону перейдет. Он уволится из Секретной Службы, начнет оказывать приватные услуги. Ничего… – генерал резко ткнул окурком в пепельницу, – СССР его отыщет, куда бы он ни спрятался. Он скажет, где находится Ворона… – аккуратно вырвав страницу блокнота, Мэтью щелкнул стальной, армейской зажигалкой:

– Меира мы держим в живых, как предполагаемого Паука… – огонь весело лизал бумагу, – пусть он потом корчится на электрическом стуле, не жалко… – Мэтью и не думал делиться с начальством своими предположениями.

– Пусть они считают, что Ворону похитили русские. Заблуждения нам только на руку, так они потеряют след Вороны. Джон тоже, судя по всему, думал, что Констанцу из Норвегии русские увезли. Но к Джону не подобраться. Значит, надо искать Меира. Искать и допрашивать, с пристрастием… – подув на пламя, вытряхнув пепел в корзину для мусора, он пошел мыть руки.