Читать книгу Встань и иди - Николай Кикешев - Страница 7

28 апреля, когда в Кабуле праздновали вторую годовщину революции, в ГРУ начальник управления генерал-лейтенант Ткаченко, которого подчиненные за преклонный возраст называли «папой», вызвал к себе полковника Василия Васильевича Колесника и подполковника Олега Ульяновича Швеца.

– Завтра вылетаете в Ташкент, – сказал он. – Полномочия полнейшие. Ваша задача: срочно сформировать в Чирчике на базе 15-ой бригады отряд спецназначения. Разработайте его организационно-штатную структуру и завтра представите ее мне перед вылетом.

Василий Васильевич недоуменно посмотрел на «папу» и сказал:

– Чтобы расписать штатную структуру отряда мы должны знать его основные задачи.

– Хорошо, – согласился «папа», – только без распространения: отряд формируется по просьбе президента Афганистана Тараки для охраны правительства. Вы знаете, у них начались волнения, обстановка в стране сложная, межфракционная борьба в партии нарастает.

Своим они не доверяют.

– Нет проблем, – облегченно вздохнул Колесник. – У подразделений спецназа основная задача – разведка и диверсии в тылу противника. Их структура мало подходит для выполнения охранных задач. Мы знаем структуру шахской гвардии, но у нее вооружение слабовато. Давайте возьмем за основу наш мотострелковый батальон, усилим его техникой и вооружением новых образцов: одна рота на боевых машинах пехоты, две роты на бронетранспортерах, а четвертая рота огневой поддержки: птурсы, автоматические станковые гранатометы АГС-17 «Пламя», огнеметный взвод. Для прикрытия с воздуха – взвод ЗСУ 21—4 «Шилка». – Василий Василевич сделал паузу, надеясь, что генерал сделает замечания, но их не последовало, и продолжил перечисление: – управление отряда: командир и его заместители по боевой подготовке, политической части, техник, тыловик, начальник службы ракетно-артиллерийского вооружения, начальник инженерно-саперной службы, финансист; начальник штаба, начальник разведки, начальник связи и другие специалисты.

– Хорошо, давайте этот вариант, – согласился «папа», – но учтите – личный состав батальона не должен отличаться от афганцев. Берите узбеков, таджиков, туркмен.

– В спецназе служат в основном славяне, – возразил Василий Васильевич, – где мы столько азиатов наберем? Нужны будут механики-водители, наводчики. У нас вообще таких специалистов нет.

– Берите у мотострелков, зенитчиков, ищите людей во всех округах, учите в конце концов.

Полковника Колесника вызвал к себе начальник ГРУ генерал армии Ивашутин.

– Вы уже два года в Главном разведывательном управлении, – сказал он. – До этого командовали 15-й бригадой, хорошо знаете этот регион. Поэтому вам и доверили формирование отряда. Но учтите: этот вопрос под особым контролем Политбюро ЦК КПСС. Сами понимаете, какая ложится ответственность на вас. Если возникнут проблемы – обращайтесь прямо ко мне. Необходимо организовать боевую учебу отряда с учетом, что он в августе должен быть направлен в Афганистан в готовности выполнить любую поставленную задачу. Но об этом никому!

– Есть! – четко по-уставному ответил Василий Васильевич.

***

На аэродроме грушников встречал командир бригады подполковник Александр Александрович Овчаров. И не только по долгу службы, но и по велению сердца. К Василию Васильевичу он питал самые добрые чувства, так как всем, чего достиг в жизни, был обязан ему. Хорошо физически развитый, но невысокого роста, юный Овчаров считал, что в воздушно-десантных войсках, а тем более в спецназе должны служить богатыри. Поэтому, когда призывали в армию, попросился в танковые войска, где техника приумножает силы. Но судьба распорядилась иначе: стал зенитчиком, затем служил инженером-механиком по боеприпасам ствольной артиллерии в Краснознаменном Туркестанском военном округе. В капитанском звании он приехал в 15-ю бригаду заместителем командира отряда по технической части. Тогда еще, будучи начальником штаба бригады, Василий Васильевич обратил внимание на добросовестного исполнительного офицера, и отправил Овчарова учиться в Загорск на начальника службы спецвооружения. Но по возвращению в Чирчик его избрали секретарем партийной организации бригады. Политработники тоже подтметили его честность, принципиальность, требовательность к себе и подчиненным.

В 1976 году Колесник, уже командир бригады, вызвал к себе Овчарова, сказал:

– Принято решение выдвинуть вас на должность заместителя командира бригады.

Тот даже опешил от такого предложения:

– Я даже ротой не командовал! Я же технарь! У меня не тот ВУС!

– Был не тот, станет тот, – добродушно ответил Василий Васильевич и отправил его на командные курсы поднабраться знаний.

Но пока Овчаров учился, произошли кадровые изменения, и в июле 1976 года его назначили начальником штаба бригады. В следующем году сам Василий Васильевич ушел в ГРУ и на прощание сказал:

– Александр Александрович, бригаду примешь ты! У меня к тебе, как начальнику штаба, претензий нет.

– Вы уверены, что я справлюсь с бригадой?

– Справишься!

– Василий Васильевич, ротой я не командовал, батальоном не командовал. Полгода был в должности замкомбрига, год – начальник штаба. Кто меня назначит комбригом?

– Назначат! – решительно сказал Василий Васильевич. – Об этом я сам позабочусь. Достойнее кандидатуры пока не вижу.

И действительно, в округе Овчаров благополучно прошел все инстанции и командующий Ефимов, окинув взглядом щуплую фигуру офицера, сказал: «С бригадой справишься. Счастливо». А уже через пару дней пришла телеграмма: «Завтра в 10.00 быть в ЦК КПСС на собеседовании». Москва от Чирчика далеко, но Александр Александрович прибыл в ЦК вовремя и уже здесь его разыскал генерал-лейтенант Ткаченко и приказал немедленно прибыть в ГРУ.

– Чей ты сын? – спросил без обиняков «папа». – Спецназовского образования нет, отметился на должности замкомбрига, начальника штаба, и все без нашего ведома. Ух, ты какой шустрый! А, может, ты недостоин?

Несмотря на ворчание «папы», Овчарова в ноябре 1977 года назначили комбригом. И завертелась командирская жизнь. Революция в Иране, и спецназовцы жили в состоянии боевой готовности несколько месяцев. 28 апреля 1987 года произошла революция в Афганистане, – снова повышенная боевая готовность. Занимались днем и ночью. Офицеры из части не вылезали. За успехи в боевой и политической подготовке бригада получила Переходящее Знамя военного совета округа.

Когда Колесник и Швец вошли в зал прилета аэропорта, Овчаров с радостной улыбкой направился к Колеснику. Они по-братски обнялись. И уже когда сели в машину, Овчаров сказал:

– Я догадываюсь, зачем вы к нам пожаловали: 26 апреля пришла директива Генштаба за подписью Огаркова с требованиием сформировать в бригаде отдельный батальон специального назначения. Когда ознакомился с его штатом и вооружением, то был немало удивлен: БМП, БТРы, «Шилки». Для чего такой батальон может быть предназначен? Будем начинать третью мировую войну!?

– Типун тебе на язык! – строго сказал Василий Васильевич.

– Уже и спросить нельзя, – притворно обиделся Овчаров и продолжил: – Кто эту фигню придумал: механики-водители, наводчики, зенитчики из Средней Азии… Да еще и годные к службе в ВДВ. Где я таких найду.

– Я эту фигню придумал, – сказал Василий Васильевич.

– А, тогда совсем другое дело, – примирительно ответил Овчаров. – Но вы же сами знаете: ребята из среднеазиатских республик стараются попасть в повара, хлебопеки, строительные войска… Да, задачка! А где мы разместим все это воинство? В палатках на плацу? У меня свободных казарм нет.

– Никаких палаток! Потеснитесь. Ставьте кровати в два яруса.

– Потеснится то можно, – ответил Александр Александрович. – Начинается жара. Не дай бог вспыхнет инфекция – всю бригаду положим.

– Что, не знаешь, как делается? Собирай верблюжью колючку и вари в котлах. У каждого солдата постоянно фляга на ремне. Категорически запрети пить сырую воду! Все будет нормально. Ты лучше скажи: кого комбатом собираешься ставить?

– У меня одна кандидатура – майор Холбаев. Он ветеран нашей бригады, опытный и грамотный офицер; его заместители капитаны Сахатов и Сатаров; капитан Ашуров – начальник штаба. С ротными пока не ясно.

– Подбирать людей будут офицеры пятнадцатой и двадцать второй бригад спецназа, – сказал Колесников тоном, не допускающим возражений. – За каждой ротой закрепите наиболее подготовленных офицеров из бригады. К июлю батальон должен быть готов к выполнению любой задачи…

Помимо управления и штаба, отряд состоял из четырех рот. Первая имела на вооружении БМП-1, вторая и третья – БТР-60 ПБ. Технику получили всю новую, с завода. Рота вооружения состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнеметов «Рысь» и взвода саперов. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ «Шилка», автомобильный и материального обеспечения. Поскольку эксплуатация боевой техники предполагает специальные знания, людей отбирали в мотострелковых и танковых частях соединений азиатских округов. По национальности – узбеки, туркмены и таджики. Единственным русским был командир зенитного взвода Василий Проута. Отряд в обиходе стали называть «мусульманский батальон». Общая численность солдат и офицеров составляла пятьсот двадцать человек. Батальон возглавил майор Халбаев, исполнявший до этого в 15-й бригаде должность заместителя командира отряда спецназа по воздушно-десантной подготовке. Его срочно отозвали с курсов «Выстрел» и пришлось десантнику спешно учиться управлять усиленным мотострелковым батальоном со специфической задачей.

Ротных искали по всем вооруженным силам. Старшего лейтенанта Владимира Шарипова вызвал к себе командир полка. В кабинете сидел незнакомец в «гражданке» и листал его личное дело. Захлопнув папку, он вышел навстречу Владимиру, крепко пожал руку и с удовлетворением в голосе сказал:

– Молодец! Мастер спорта по стрельбе, кандидат в мастера спорта по мотокроссу. Не хотите послужить в спецназе?

– Ну, какой настоящий военный не мечтает о спецназе! – ответил Шарипов и без раздумий добавил: – Согласен.

Шарипов фамилию унаследовал от отца. Мать у него была славянских кровей, и с рыжеватыми усами он больше походил на типичного полесского белоруса. Но это уже были детали. Шарипова назначили командиром первой роты. Остальные роты возглавили старшие лейтенанты Кудратов, Амангельдиев, Мирюсупов. Солдат подбирали только прослуживших полгода, год. В основе, конечно, лежал принцип добровольности, но хорошего специалиста могли зачислить в отряд и помимо его воли.

Через полтора месяца «мусбат» был сформирован. В каждую роту прислали переводчиков, курсантов-стажеров Военного института иностранных языков. В отряде вообще-то не было с этим проблем, поскольку таджики, примерно половина узбеков и часть туркменов владела фарси – одним из основных языков Афганистана.

Посмотреть, как идут дела, приехал командующий войсками округа генерал-полковник Максимов.

– Где расположили батальон, – спросил Юрий Павлович, – как обустроили?

– Потеснились, товарищ командующий, – ответил комбриг, – поставили койки в два яруса.

– Это не дело, – Юрий Павлович испытующе посмотрел на Овчарова. – Ну что, будем строить новую казарму?

– Товарищ командующий, если отремонтировать заброшенный городок учебного центра Ташкентского общевойскового училища, – предложил комбриг, – то мы сразу двух зайцев убьем: и личный состав быстро разместим, и полигон под боком – на дорогу время не надо тратить, горючее сэкономим.

– Правильно мыслишь, – сказал командующий, и обращаясь к порученцу, строго добавил: – Составить смету и военным строителям восстановить городок.

ИюнЬ и август занимались боевой подготовкой. Никаких лимитов – ни на боеприпасы, ни на моторесурсы. Смутно догадывались – предстоит отправиться куда-то за рубеж. А значит, каждый должен уметь постоять за себя, показать, каков советский солдат. Никаких работ. Только боевая учеба. Физподготовка, марш-броски по 30 километров с полной выкладкой. По распоряжению начальника Генерального штаба в любое время Ташкентское высшее общевойсковое командное училище и Чирчикское танковое училище предоставляли свои полигоны, даже если у них там были запланированы занятия с курсантами.

Стройбат быстро отремонтировал для «мусбата» несколько зданий. Невзрачные полигонные мазанки превратились в городские дома со всеми удобствами. А потом и Боевое Знамя части вручили с наименованием – 154-й отдельный отряд специального назначения.

Появились и первые потери.

Когда Овчаров вернулся из штаба округа, ему навстречу вышел дежурный по части и доложил:

– Товарищ подполковник, у нас «чп»! В мусульманском батальоне перевернулся ГАЗ-66: три трупа и девять тяжелораненых.

– Как!? Где это случилось?

– Возвращались со стрельбища. Водитель на уклоне решил сэкономить горючее, выключил зажигание, и машина стала неуправляемой.

Приехали родители погибших. Симпатичный седовласый таджик, учитель русского языка, ничего не требовал, не угрожал. Еле сдерживая слезы, он сказал:

– Товарищ подполковник, как мне жить дальше? У меня был единственный сын, и он погиб. Я его отправлял в армию и наказывал, чтобы он служил достойно, а он так нелепо погиб! Скажите, как мне дальше жить, как смотреть в глаза жене. Это я послал его на смерть!

Он заплакал навзрыд, как ребенок, беспомощно опустив руки.

– Я тоже отец, – как мог, успокаивал его Овчаров, – у меня два сына, и я понимаю вас, разделяю вашу скорбь. Мне трудно подобрать слова утешения, но вины командования в гибели вашего сына нет.