Читать книгу Нити Судьбы - Ульяна Петровна Подавалова-Петухова - Страница 5

Перед Новым годом Света приехала к матери на три дня. Та расстаралась на славу: приготовила на стол, истопила баню. Но в первый жар, как обычно, девушка не пошла.

– Отвыкла я от бани, мама, – объясняла она. – У нас знаешь, как моются? Стоишь под душем, а тебе в дверь ломятся, чтоб побыстрей выходила. Вот я и привыкла за пять секунд мыться.

Мать смотрела на девочку и отметила про себя, что та поправилась.

– Ты что-то подобрела, – сказала она с тревогой в голосе.

Света рассмеялась.

– Так я и знала, что тебе не угодишь, – ответила она, – то больно худая, то вот теперь растолстела. Ну, поправилась немного, с кем не бывает. Мало двигаюсь: в библиотеке сижу, в комнате сижу, в аудитории опять сижу. Вот и набрала несколько лишних килограмм. Если до этого бегала по этажам то с этим, то с тем, то теперь просто пишу дипломную работу, да еще черчу на заказ. А еще волнуюсь очень из-за защиты: вдруг что-нибудь не так пойдет, оттого и ем на нервной почве.

Только после отъезда дочери Полина Яковлевна поняла, что ее так насторожило во время этого разговора: уж больно оправдывалась Света в своей полноте. Нечисто тут…

После Нового года Света ни разу к матери не приезжала, но звонила раз в неделю.

– Мама, времени просто нет совсем. Загоняли с этим дипломом. Уже трижды ездила на завод, да уже раз пять переписывала дипломную. Как освобожусь, сразу приеду, – обещала дочь, но в родительский дом не торопилась.

В последнюю пятницу марта Полина Яковлевна вновь ждала звонка дочери, но та не позвонила ни в пятницу, ни в субботу, ни в понедельник. Промаявшись до четверга, Полина Яковлевна отпросилась с работы и поехала в город.

Оставив паспорт у вахтера, она поднялась к дочери. Со Светой в одной комнате жили еще две девочки. Полина Яковлевна постучала в дверь. Та распахнулась, и женщина увидела Машу, одну из соседок Светланы. Девчонка, узнав ее, испугалась и отступила на шаг.

– Здрасте, – пролепетала она.

– Здравствуй, Машенька, – ответила женщина, входя в комнату. Она краем глаз заметила, как Валя, вторая подруга Светы, и еще одна девушка разбирают вещички для новорожденного. При виде женщины, девицы переглянулись, и Валя с пунцовым лицом стала быстро заталкивать вещи в сумку.

– А где же Светочка? – спросила Полина Яковлевна.

Девчонки переглянулись. Незнакомка открыла, было, рот, но Валентина быстро наступила ей на ногу, и та выскочила из комнаты, пообещав зайти попозже. Женщина недоуменно хлопала глазами. Подружки переглядывались и молчали.

– Девочки, где Света? – спросила она твердо.

Валя встала и прошлась по комнате, Маша перекладывала вещи на столе. Полина Яковлевна, предполагая самое страшное, плюхнулась на стул. Мария бросилась к ней.

– Тетя Поля, вы только не волнуйтесь, – зачастила она, всовывая в руку стакан с водой.

– Вот дура! Ну, сколько раз говорили, скажи матери, скажи матери. Нет, самая умная, блин! – ворчала Валя.

– Где она? – прохрипела женщина.

– В больнице, – хором ответили девчонки.

– А-а-а, – застонала мать.

– Нет, нет, тетя Поля, – затараторила Маша, – это хорошая больница. Там… как бы сказать… не лечат.

Полина Яковлевна в предобморочном состоянии слушала девушку, но в ушах, будто вата была натолкана.

– Это что ж за больница такая? – помертвевшими губами прошептала мать.

Девчонки переглянулись.

– Да роддом это, – сказала Валя.

– У Светы девочка родилась, – добавила Маша с улыбкой.

На ватных ногах Полина Яковлевна вышла из общежития. Как добралась до роддома, впоследствии даже не могла вспомнить. А ведь спрашивала дорогу, говорила же с кем-то. Но мысли были заняты другим: ее Света стала мамой, то есть сама она теперь бабушка. Но почему-то радости от этого женщина не испытывала. Ребенок-то есть, а где отец? Да и потом, кто он? Не уж-то Яша? Ах, Света, Света, лгала матери почти год! Ведь и словом не обмолвилась о своей беременности. Ну, сказала бы она, и что тогда? Что бы та ей ответила? Да уж по головке не погладила бы! Накричала бы, отправила на аборт. Но это лучше, чем незамужняя девушка с младенцем на руках! А она-то, дура старая, верила сказкам о полноте, да работе. Тоже мне хороша мать, не заметила перемен в дочери. А нужно был заметить! Нужно было сразу отправить ее к брату в Ижевск, как только она с этим цыганом познакомилась! Испортил девочку, кто теперь возьмет ее в жены? Кому она нужна кроме матери?

Полина Яковлевна кое-как уговорила дежурную, чтобы та вызвала Свету. Сестра пожала плечами, пряча в карман хрусткую трёшку. Новоиспеченную бабушку завели в какую-то комнатку.

– Ждите, – буркнула дежурная и исчезла за дверью.

Женщина села на жесткий стул и огляделась. Видимо, здесь переодевались мать с ребенком перед выпиской. У стены стояли пеленальный стол, рядом кушетка, у двери вешалка и этот колченогий стул. На чистейшем окне топорщились накрахмаленные белейшие занавески.

– Мама? – вдруг раздалось сзади.

Полина Яковлевна повернулась. В дверях в каком-то невообразимом застиранном халате стояла похудевшая и немного бледная Светлана. Она шагнула к матери и остановилась посреди комнаты, подняла глаза на женщину и тут же отвела взгляд. И только тогда Полина Яковлевна поняла, что Света не стала говорить правду не из-за гордости или вредности, а из-за боязни, что мать ее осудит и не поймет. В принципе, так и получилось. Только позже. Вернее поздно. Ничего не изменить и не исправить. Ребенок уже есть. А после драки, как говориться, руками не машут. Они избежали разговоров на темы: «избавься от ребенка» и «кому ты нужна с младенцем на руках?».

Но с другой стороны Полине Яковлевне было просто обидно: ведь она самый близкий и родной для Светы человек, а такую новость узнает последней. Девушка не поднимала на мать глаз, но женщина видела, как на ее ресницах дрожат слезы.

– Как назвала хоть? – спросила мать, а голос звучал глухо.

Девушка встрепенулась, смахнула слезы и протянула ей бумагу. Та открыла новенькое свидетельство о рождении.

– Черная Ромала Яковлевна, – прочитала бабушка и подняла на дочь глаза, потом продолжила, – мать – Филимонова Светлана Федоровна, отец – Черный Яков Романович.

Мать закрыла документ и отдала его дочери. Та спрятала бумагу в карман халата.

– Он признал дочь? – спросила женщина. – Когда он появился?

Света села на кушетку напротив матери, вздохнула. Она все так же не поднимала на нее глаз. Смотрела то на свои руки, то на окно. Вот что она рассказала.

Яша приехал к ней перед самым Новым годом. Девушка возвращалась с занятий и у общежития заметила парня, у которого была такая знакомая походка: цыган уже не первый час поджидал девушку и достаточно сильно замерз. Он будто почувствовал на себе взгляд, повернулся и бросился к любимой. В отличие от матери, он сразу понял, что девушка ждет ребенка. Привез Свету в домик к какой-то бабке, которая за живые деньги поделилась своей жилплощадью, а сама уехала к дочери в гости. Те дни, проведенные в маленьком домике, Света вспоминает с теплотой в сердце. Яша сказал, что очень хочет жениться на девушке. Но та покачала головой. Явиться сейчас пред мамины очи, значит нарваться на скандал, а она не желает доставлять волнение ребенку. Может позже…

– Послушай, но мы же поженимся, почему Полина Яковлевна будет против? Я же не отказываюсь ни от тебя, ни от ребенка. Кстати, это – девочка, – говорил парень, глядя на живот любимой. Та улыбалась, но была непоколебима. Пожениться без согласия матери, было еще страшней.

– Это убьет ее, – сказала девушка…

– Какой срок у тебя был, когда приезжала ко мне в последний раз? – спросила мать.

Света вновь опустила голову.

– Пять месяцев,– ответила она.

– И ты мне ничего не сказала, – с обидой проговорила Полина Яковлевна, поджав губы.

Дочка закрыла лицо руками и заплакала.

– Да ты бы против была, – пробормотала она, сквозь слезы.

Мать не ответила, глядя на содрогающиеся плечи девушки. Она пересела на кушетку, вздохнула тяжело и обняла свое непутевое дитя.

– Ну, не реви, не реви. Молоко пропадет, чем ты тогда мою внучку кормить будешь? – приговаривала она, прижимая Свету к себе. Та закивала, соглашаясь, но заревела еще сильнее. Мать дала ей выплакаться, потом вручила носовой платок, девушка послушно высморкалась, утерла слезы и продолжила рассказ.

Яша то появлялся, то пропадал. С пустыми руками он ни разу не приходил. Девушка не спрашивала его о том, чем он занимается, а парень не объяснял. Он дал ей номер телефона одной своей родственницы.

– Если захочешь меня найти, то позвони ей, назови свое имя, она меня быстро найдет, – сказал любимый.

У Светы была хорошая память на цифры. Стоило лишь раз взглянуть на номер телефона, и он врезался в память навсегда.

– Подожди, – перебила Полина Яковлевна, – если на Новый год у тебя был срок пять месяцев, то сейчас только март, значит…

Света кивнула.

– Ромала родилась раньше срока. Я сделала все, чтобы закончить учебу до родов, да видно переутомилась. Вот воды и отошли прямо в кабинете у декана. Он сам скорую вызвал. Меня привезли сюда, да положили в коридоре. Я дошла до сестринской, там никого не было. Позвонила Яше. Потом сестра пришла. Я ей говорю, чтоб меня в нормальную палату положили, а та как фыркнет: «Это вам не санаторий. У меня нет для каждой отдельной палаты!» И выставила в коридор. Я не знаю, сколько времени прошло. Потом та же сестра теперь уже с врачом подлетели ко мне. «Филимонова?» – спрашивают. Я кивнула, а они аж побелели обе. Хвать меня под руки и отвели в отдельную палату, там даже холодильник есть. Обезболивающий поставили, осмотр нормальный сделали. И все щебечут, щебечут, даже противно стало. Я все удивлялась, дура. С чего бы они изменили ко мне свое отношение? Поняла лишь, когда дверь палаты открылась, и в белом халате вошел Яша. Ты можешь себе представить это, чтоб по родильному отделению прогуливался посторонний мужик?! Я чуть с койки не грохнулась. Потом меня рожать отвезли, и Яша присутствовал на родах нашей дочурки.

Женщина только глазами хлопала, а девушка продолжала свой рассказ:

– А потом, уже после родов, Яше рассказываю, что со мной произошло в больнице, а он улыбнулся, поцеловал меня и сказал, чтоб я больше ни о чем не волновалась. Наша девочка хоть и родилась преждевременно, но за ней очень хорошо смотрят. Она за эту неделю набрала хороший вес. Сначала потеряла почти триста граммов, зато к сегодняшнему дню те же триста набрала. Яша договорился с врачами, что мы еще неделю пробудем здесь.

Полина Яковлевна довольно хмыкнула:

– Интересно, сколько он заплатил этим «гиппократам»?

Света улыбнулась.

– Мне тоже стало интересно, и я все-таки уломала сестру назвать сумму. Ну, та и сказала, что Яша заплатил врачам пятьсот рублей.

– Сколько? – изумилась мать, едва не свалившись с кушетки, – Пятьсот? Да это же бешеные деньжищи!!!

– Вот-вот, у меня была такая же реакция.

– Откуда у него такие деньги? – пробормотала Полина Яковлевна. Дочь в ответ пожала плечами.

– Благо, защититься успела до родов, так что институт я уже окончила. И девочку записал на себя. Взял мой и свой паспорта и спросил, можно ли дочку назвать Ромалой. Мне имя понравилось, и я согласилась. Вот выйдем из больницы и зарегистрируемся.

Мать посмотрела на Свету. Щеки у нее порозовели, а глаза счастливо блестели.

– Мам, я знаю, что ты можешь сказать, – вздохнула девушка, сжимая мамину руку в своей. – Ты скажешь, что он цыган, что дома у него фактически нет, и занимается непонятно чем. Мам, но я люблю его, а он свою любовь ко мне уже не раз доказал. Мы будем счастливы. Все уже решено и сделано. И еще, мам, я покрестилась.

С этими словами она извлекла из ворота сорочки серебряный крестик на витой цепочке. Женщина сморщилась и отвернулась.

– Мам, я решила, и тебе придется принять мое решение. Мы с Яшей после регистрации будем венчаться в церкви, – закончила Света, – хотя ты можешь туда не ходить.

Полина Яковлевна посмотрела на нее. Выросла дочка. Сама строит свою жизнь, решает свою судьбу, и у матери больше совета не спрашивает. И маме лишь приходится соглашаться или не соглашаться с ней. Она, конечно, может поворчать, но это уже не поможет, и Света свяжет свою жизнь с цыганом Яшей. Она так решила!