Читать книгу Нити Судьбы - Ульяна Петровна Подавалова-Петухова - Страница 6

Свету выписали в солнечный апрельский день. В этот день Яша познакомился с Полиной Яковлевной, а та увидела Розу и старуху Ромалу и еще толпу цыганских родственников. Они окружили Свету со свертком в руках и щебетали по-своему. Новоиспеченной бабушке это не понравилось. Но она просто наблюдала за всем происходящим и даже улыбалась. Какой-то подросток щелкал фотоаппаратом. Потом толпа расселась по машинам, и те рванули в неизвестном направлении.

Квартира, куда приехали гости, поразила Полину Яковлевну своими размерами и убранством. Комнат было не то десять, не то двенадцать. Это потом женщина сообразила, что, вероятно, это несколько объединенных квартир, так как санузлов здесь было предостаточно. К тому же выяснилось и то, что гость в этом доме, по сути, один – это она. Все остальные здесь обитали, жили. Женщина с удивлением смотрела на молчащую в свертке внучку: такой гвалт кругом, а та молчит. Бабушка взяла на руки малышку и вгляделась в крошечное личико. Все в нем было чужим, Яшиным, цыганским. Пожалуй, единственное, что девчонка унаследовала от матери, это маленький аккуратный носик. Тут спящая девочка открыла черные глазенки и с удивлением посмотрела на бабушку, зевнула, и Полина Яковлевна умилилась. Да какая разница, на кого девочка похожа больше, главное, что мать ее Света, а значит она родная, кровная внучка Полине Яковлевне.

– Ох, вырастет девка, ни одно мужское сердце высохнет по ней, – произнесла подсевшая по правую руку бабка Ромала.

Женщина посмотрела на нее. Интересно, сколько старухе лет? Хотя если сравнить Розу и Ромалу, то последняя не сильно отличается от дочери. Только руки у старухи Ромалы более высохшие, зато глаза все такие же зоркие. Наверное, в молодости из-за ее красоты не раз дрались цыгане.

– Жаль, мне Бог дочерей так и не дал, – произнесла бабка, улыбаясь правнучке.

Полина Яковлевна бросила взгляд на Розу. Ромала заметила это.

– Роза моя сноха, – пояснила она, – была замужем за моим старшим сыном. Родила мне трех внуков. Вот только Русика убили, да ты знаешь эту историю. Я ведь ему как говорила: «Погубят тебя лошади»! Так нет ведь, не поверил. И умер на рассвете своей жизни.

Ромала запричитала по-цыгански, и Полина Яковлевна пожалела старуху.

– А сколько у вас детей? – спросила она.

Бабка пожала плечами.

– Сколько было рождено, не помню, – ответила та, – а выросли двое лишь. Старший был женат на Розе, да только убили его. Давно уже, лет десять прошло. Младший где-то колесит по дорогам. Но ни у Розы, ни у Ады – моей младшей снохи – дочек нет. Кому дар свой отдать не знаю. Бог дочерей не дал, внучек тоже. Вот Ромалочке, наверное, и отдам.

И старуха загулила над крохой. Девчонка посмотрела на нее и улыбнулась. Мать Светы насторожилась.

– Какой дар?

– Вижу я далеко, да только ты в это не веришь, стоит ли тогда говорить об этом?

Полина Яковлевна посуровела.

– Естественно, не верю, – ответила она, – глупости все это. Предвидение, предсказание, гадание – ложь все. Не хочу, чтоб моя внучка ходила с протянутой рукой по улицам и приговаривала: «Позолоти ручку, дорогая, всю правду скажу!»

Черные брови старухи сошлись на переносице, а взгляд стал хищным.

– До стольких лет дожила ты, Поля, а не знаешь, что настоящая гадалка денег не возьмет. Вот, например, как дурят. Видят, идет одна, на руке имеется кольцо. На правой – замужем, на левой – разведена. И начинают петь, что ты и так знаешь Замужней говорят о злюке-свекрови, а разведенке о разлучнице-стерве, да советы дают, как мужика вернуть в семью. А я человека насквозь вижу. Вот ты будешь жить долго. До правнуков, правда, не дотянешь, но Ромалу замуж выдашь. И смысл твоей жизни в этой черноглазой девчонке заключен, потому что не будет у тебя никого больше, ради кого стоит жить. А Ромала будет знать тебя матерью, так как ее собственная очень скоро предстанет перед нашим Создателем.

Полина Яковлевна с каждым словом, произнесенным цыганкой, все больше мрачнела. Наконец не выдержала, подскочила, да Ромалу-малышку отвернула от прабабки.

– Чего раскаркалась? – крикнула она, и новорожденная от ее резкого крика заплакала.

Цыганка выпрямилась и смерила зоркими глазами женщину, которая укачивала на руках ребенка. Полине Яковлевне стало не по себе от этого взгляда. Она чувствовала его на себе, как руку. Но слова слетали с губ помимо воли:

– С чего Свете умирать? Молода, здорова, только матерью стала. Попридержи язык, Ромала! Задурили голову бедной девочке своим Богом. Нет Его! Природа нас создала!

Старуха хмыкнула:

– Ты еще скажи, что мы от обезьян произошли.

Женщина покраснела и не могла справиться со своими эмоциями.

– И что с того? – крикнула она.

Ромала пожала плечами, ухмыльнулась и направилась к двери. Она открыла ее, но на пороге остановилась и, не оборачиваясь, обронила, как бы невзначай:

– Ничего, конечно. Да только, как не крути, а на все воля Божья. И к несчастью в твоей жизни наступит такой день, когда ты сама переступишь порог церкви с верой и надеждой на милость Его, так как больше надеяться тебе будет не на кого. И Он услышат тебя, и поможет.

С этими словами она закрыла за собой дверь, оставив Полину Яковлевну в полном негодовании с малышкой на руках. Это был их первый и последний разговор.

***

Село загудело новостью: Филимонова выдает дочь за цыгана! Сладострастные сплетницы передавали из уст в уста эту животрепещущую весть. Одни злорадствовали, другие презрительно поджимали губы, третьи жалели Полину Яковлевну – не было только равнодушных. Мать невесты сняла с книжки все отложенные на свадьбу деньги. Сумма оказалась сказочной – почти две тысячи рублей, и свадьбу она закатила шикарную, хотя Света с Яшей хотели все устроить скромно.

– Ты у меня одна, и я мечтала о твоей свадьбе, – отрезала мать, и молодым пришлось покориться.

На торжество приехали все родственники, как со стороны невесты, так и со стороны жениха. Апрель улыбался теплой солнечной погодой. Света в белом, но достаточно скромном платье светилась от счастья. Яша был затянут в дорогой черный костюм. Полина Яковлевна смотрела на дочь с зятем, и ей они казались, почему-то, белым и черным лебедями. Фату, как символ невинности, Света надевать не стала. Свои белокурые волосы она украсила белыми цветами. Невеста была такой светлой, прозрачной, лучилась солнцем, в то время как Яша смотрелся черной тенью подле нее. У Полины Яковлевны болело сердце, несмотря на то, что все уже было сделано, и изменить что-либо было невозможно, все-таки считала, что дочь сделала неправильный выбор. Но не говорить же об этом на свадьбе! Поэтому Полина Яковлевна, поднимая стопку за молодых и, кладя конверт с деньгами на блюдо, желала им долгих лет счастья и любви.

Гости пили, ели, плясали, пели под гармонь, а за столом два человека сидели с каменными лицами, и лишь временами поглядывали на счастливых молодоженов. Но в их глазах сквозила какая-то затаенная тоска, глодавшая душу, будто кто-то стоял за спиной и нашептывал: «быть беде». Это были старуха Ромала и новоявленная теща. Наверно, матери и старой цыганке-предсказательнице было видней…