Читать книгу Постмодерн между модерном и контрмодерном - Вадим Беляев - Страница 15

На следующем шаге анализа мы рассмотрим глобальные аспекты современности (трансформации), которые акцентирует Оже: избыток событий, избыток пространства и индивидуализация референций. Трансформации пространства и времени можно объединить. Тогда мы получим избыточность событий при «уменьшении» пространственно-временных масштабов земного мира. К этому будет добавлена трансформация, связанная с эго индивида, которую Оже называет индивидуализацией референций. Мы не можем говорить об этих трансформациях как о тех, которые относятся только ко времени «после модерна», мы должны подчеркнуть, что все это – аспекты самого модерна.

Если рассматривать глобальный аспект современности, связанный с эго индивида (индивидуализацией референций), то мы должны говорить об индивидуализации человека. В рамках «культурной» архитектуры для каждого конкретного человека была задана система «мест» и отношений, которые он должен был реализовывать через себя. Переход к «посткультуре» должен был стимулироваться стремлением к преодолению связанности индивида с системой «мест». «Человек пассивный» должен был превратиться в «человека активного». Точнее сказать, в той степени, в какой человек до-модернового мира становился активным, способным индивидуализировать свое отношение к миру, он должен был утверждать те или иные формы «человека активного» как фундаментальное представление. Но активный человек по-новому проявляет себя в земном мире. Если стратегия «человека пассивного» предполагала, что система мира уже предзадана ему, и остается только следовать логике этой предзаданности, то стратегия «человека активного» утверждала противоположное: человек может менять тот мир, в котором он находится. Если прежняя стратегия направляла человека к тому, чтобы «понимать» мир (обосновывать его неизменность), то новая стратегия утверждала необходимость менять мир. Человек может и должен познавать и изменять мир. Если мы сделаем проекцию этой стратегии на понятия «пространство» и «время» (в их антропологическом смысле), то получим те глобальные аспекты современности, о которых говорит Оже. Человек модерна становится все более сознательным и реализует себя в качестве «человека активного». Через эту активность он создает события, причем объем событий постоянно растет. Человек меняет себя и мир. Человек познает себя и мир. Если до-модерновый человек жил в фиксированном горизонте событий, то человек модерна постоянно увеличивает событийность мира, перемещается по миру, изменяя его в разных местах.

Вот так и возникают те самые глобальные аспекты современности. Еще раз можно подчеркнуть, что они являются продуктом не постмодерна и не гипермодерна, а самого модерна. Другое дело, что процесс развертывания этих аспектов в ХХ веке приобрел характер «гиперпроцесса». Человек модерна освобождается от власти системы «мест» в их негативном смысле. Если «места» сохраняются, то отношение к ним индивидуализируется. Можно говорить о трансформации системы «мест». При этом, как я уже отмечал, не только расформировываются старые «места», но и формируются новые. В качестве примера можно привести создание наций и национальных государств. Понятие «нация» можно рассматривать как то, которое отражает логику новых коллективных «мест». С топологией этих «мест» и логикой их конфликтности связаны войны Нового времени, особенно мировые войны XX века. В качестве альтернативы «нациям» сформировалась идея интернационализма, которая в рамках марксистской программы претендовала на превращение «национальных мест» в глобальное интернациональное «не-место». Однако марксистская программа, реализованная в СССР, сама стала «новым местом», включившись в логику мировых и локальных конфликтов, холодной войны второй половины ХХ века.

Подобные процессы показывают непростую логику формирования и расформирования «мест» и «не-мест». В этой логике можно рассмотреть те реальности, которые соответствуют понятиям «постмодерн», «гипермодерн» и «контр-модерн». Гипермодерн будет соответствовать гиперпроцессу расформирования «мест» и попыткам сформировать мировую систему как глобальное «не-место». Постмодерн будет соответствовать рефлексии второй половины ХХ века, направленной на расформирование глобальных и локальных «мест». Постмодерн подразумевает, что каждое «место» описывается своим метанарративом (или системой метанарративов). Каждый метанарратив устанавливает свою идентичность, связность и историзм конкретного «места». Таким образом, постмодерн и гипермодерн будут двумя сторонами одного процесса борьбы с логикой глобальных и локальных «мест», их властью над индивидуальным человеком и их противопоставлением друг другу. В противоположном направлении будет действовать контр-модерн. Он будет искать возможность вернуть логику «мест».