Читать книгу Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Т. 2 - Юрий Александрович Лебедев - Страница 23

Одной из главных трудностей, стоявших перед Владимиром Ивановичем, был вопрос о том, что же из сделанного Жоржем как разведчиком может быть представлено «широкой публике» в качестве его достижения, достойного высокой награды.

Конечно, можно было туманно сообщить о неких «атомных секретах». «Туман» в данном случае вполне объясним и был бы принят публикой, но тогда вместо «информационного взрыва» результатом работы журналиста В. Лоты был бы «информационный пшик», полная аналогия с «ядерным пшиком».

Дело в том, что термин «пшик» – означает на языке конструкторов атомного оружия «неполный атомный взрыв», при котором хотя и происходит ядерная реакция, но бо́льшая часть урана или плутония отбрасывается от активной зоны, не успевая в нее вступить. Это ядерный взрыв с очень низким КПД. Случается, когда по тем или иным причинам критическая масса возникает при недостаточном усилии сжатия делящихся материалов.

Разумеется, как журналиста Владимира Ивановича это не устраивало, на таком материале ему хотелось «блеснуть».

К этому моменту «активную информационную зону» разведчика Дельмара питали слова – «личное проникновение», «атомный ад», «Ок-Ридж», «плутоний»… Что еще можно «вогнать» в нее вместе с фамилией «Коваль»?

К сожалению, никак нельзя раскрывать его работу в 1941–1942 гг., тогда очень важную, но никакого отношения к атомной разведке не имевшую. Позже, уже после присвоения Ж.А. Ковалю звания Героя России, В. Лота «проговорится» об этой стороне деятельности разведчика Дельмара, который

«отправился в США, для того чтобы проникнуть в тайны производства химических отравляющих веществ и смертоносных бактерий <Выделено мной – Ю.Л.>»[147].

Тема эта сегодня вряд ли годится для пиара. А жаль! Ведь именно в это время он действовал как «настоящий разведчик» под руководством резидентуры, активно его поддерживавшей. Сколько усилий было затрачено тогда только на то, чтобы обеспечить ему отсрочку от призыва в армию! А как профессионально сработала резидентура, обеспечивая его прикрытие легендой, для жизнеспособности которой пришлось подключать и американскую агентурную сеть, и даже родственников в Сью-Сити.

Но всё это было можно использовать только для пояснительной записки в Управление Президента по Государственным Наградам. А что же «для народа»? Ведь вся его «атомная» работа – это же дело случая! Это даже не «выигрыш в лотерее» – не вытягивал он билетик с надеждой на вознаграждение, а просто получил случайный подарок судьбы.

И не думано, и не гадано – как гром с ясного неба! Конечно, он не растерялся, «гром» этот услышал и «кому следует» толково об этом рассказал. Рассказ получился очень полезным для команды Курчатова, но роль ГРУ при этом свелась к амплуа «принеси – подай».

Тем более важным было показать, насколько полезным было это «поданное» для советского атомного проекта. В предыдущих публикациях о Дельмаре уже мелькало слово «полоний», однако смысл информации, связанный с этим словом, не разъяснялся. Владимир Иванович понимал, что роль полония можно и нужно эффектно обыграть, введя в «активную информационную зону» «полоний» и «нейтронный запал».

Но здесь, вероятно, возникли возражения от аналитиков – официальное подробное разъяснение роли полония в конструкции атомной бомбы может противоречить обязательствам России по договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Об этом мне говорил и Ю.Н. Смирнов, «атомный конструктор» и историк советского атомного проекта, когда я просил его содействия в знакомстве с «компетентными по полонию» ветеранами атомного проекта.

Эта просьба стала возможной после того, как я начал принимать участие в работе Общемосковского семинара по истории советского атомного проекта, руководимого В.П. Визгиным. Владимир Павлович отнесся к моим поискам материалов о Ж.А. Ковале весьма благожелательно и – за что я ему бесконечно благодарен! – дал мне возможность принимать участие в работе его семинара, общаться с ветеранами советского атомного проекта и даже сделать доклад о Ж.А. Ковале. Одним из постоянных участников семинара и был Ю.Н. Смирнов (см. на вкладке фото 14.7).

Та деталь конструкции бомбы, в которой используется полоний, так называемый «нейтронный запал (НЗ)» или «нейтронный инициатор (НИ)», до сих пор является особо секретной.

В связи с этим следует отметить, что в первой серьезной открытой публикации по истории и технологии создания атомной бомбы – знаменитом «отчете Смита»[148] – о полонии не сказано ни слова! Об этом с досадой пишет весьма дотошный историк атомного проекта М.П. Грабовский:

«Как добывали полоний американцы, неизвестно. Смит умолчал»[149].

И вдруг, во время подготовки новой публикации о Жорже, Владимир Иванович узнает, что «во внешнем мире» эпизод о полонии, изложенный им в книге «ГРУ и атомная бомба»[150], уже привлек внимание некоего независимого историка и готовится к публикации статья, развивающая и углубляющая эту тему[151].

Это придало ему решимости – задержка с публикацией материала о Дельмаре-Ковале с новыми красочными деталями о добытых им атомных секретах американцев могла отнять у ГРУ пальму первенства в вопросе рассекречивания Коваля. А это снижало пиар-эффект предстоявшего вскоре события – награждения Жоржа Абрамовича высокой государственной наградой (документы на награду вот-вот должны были быть отправлены в администрацию Президента, ведь поручение об этом было дано уже полгода назад).

И эти аргументы снимают возражения аналитиков. На раскрытие роли Коваля в создании НЗ дается добро. Разумеется, писать об этом следовало аккуратно и только на основе открытых источников.