Читать книгу Летят стрижи… Юркино детство - Юрий Петрович Линник - Страница 15

В доме, кроме Юрки с родителями и сестрой, жили ещё три семьи. В квартире такой же, как Юркина, только с противоположной стороны дома, проживала семья, в которой был мальчишка Иван, на год старше Юрки. В центре здания располагались два входа в квартиры, где жили семьи бывших однокурсников отца по столичному институту. Они вместе с Юркиным отцом, Петром, молодыми специалистами приехали на строительство содового комбината в 1946 году. Вместе ездили в Германию, правда, однокурсники Петра там пробыли недолго и вернулись домой вместе с первыми эшелонами с демонтированным в Германии оборудованием. Пётр же проработал там почти год.

В одной семье был сын Владимир, старше Юрки на 2 года, и дочь, младше на год. В другой – два сына: старший Олег, старше Юрки на год, и младший, такой же, как Юрка.

Конечно, со временем Юрка познакомился с этими ребятами, но дружбы, как таковой, с ними не было. Старшие по возрасту, Владимир с Олегом, главенствовали и в случае разлада выступали сообща против Юрки. А кому понравится быть одному против всех? К тому же описанная выше история с книжками также не способствовала дружеским отношениям. Зато Юрка подружился с Иваном, который любил самолёты. У него были модельки самолётов из дерева и бумаги, которые ему мастерил отец. Самолётики были очень похожи на настоящие, и Юрка с интересом их рассматривал, когда бывал у Ивана дома. Особо ему понравился пассажирский самолёт из бумаги. На нём были нарисованы кабина для лётчиков, двери и круглые иллюминаторы по бокам, надписи на крыльях. Хотя Юрка ни разу в жизни не видел настоящих самолётов, но понял, что они именно такие, только очень большие. Похоже, отец Ивана был неравнодушен к авиации и привил любовь к самолётам и сыну. Иван тоже почувствовал в Юрке родственную душу, хотя Юрка любил не самолёты, а корабли.

Однажды на улице, как раз напротив своего дома, Юрка нашёл очень интересную железяку. Он заметил её из окна и быстро выбежал, чтобы посмотреть. Рабочие прокладывали кабельную линию на столбах и забыли её, или она сломалась, и её просто выбросили. Она валялась в грязи на самом дне ливневого канала. Юрка любил всякие непонятные железки и обрадовался такой интересной находке: «Вот повезло-то как! Прямо счастье привалило!» Но чтобы она, эта железяка, стала твоей, надо её срочно утащить домой, в палисадник. Юрка, долго не раздумывая, решительно принялся за дело. Железяка оказалась тяжёлой, и он с трудом тащил её из канавы. А тут ещё какой-то прохожий остановился возле него, решив, видимо, позабавиться потешной Юркиной вознёй, и с интересом наблюдал его пыхтение. На самом деле со стороны сценка выглядела весьма забавной – железка, конечно, была меньше Юрки, но ненамного, ну и грязь на дне канавы придавала особый колорит всему действу. Юрке зритель не понравился: «Что ему нужно? Шёл, шёл и остановился…». И тут его осенило, что дядька положил глаз на его драгоценность и ждёт, пока он не вытащит её из канавы. Тогда Юрка, прекратив старания, уселся на железку, якобы перевести дух, впрочем, он и на самом деле нуждался в передышке. Взглянув исподлобья на дядьку, он хоть и не вслух, а про себя, сказал: «Представление окончено, чего уставился? Это моя железяка, я её первый нашёл и никому не отдам. Иди куда шёл!». Мужик, словно поняв красноречивый Юркин жест и как бы вспомнив про свои дела, глянул на ручные часы и поспешил своей дорогой. То-то и оно – отлегло у Юрки, и с ещё большим энтузиазмом он продолжил дело. Измазавшись как трубочист, он еле-еле вытащил железяку из канавы, очистил от грязи и уже было потащил сокровище домой. Но, видно, не судьба – внезапно, как чёртик из шкатулки, на тротуаре вырос Юркин злой гений, сосед Вовка, да не один, в сопровождении неразлучного дружка Олега и его младшего брата. Ох, как не вовремя принесла их нелёгкая!

Вначале вежливо попросили посмотреть. Смотрите – её же в карман не спрячешь. Смотрел-то Вовка, а Олег с братом при сём лишь присутствовали. Вовка неторопливо, словно прицениваясь, рассматривал железку, поворачивая её то одним, то другим боком, а у Юрки в груди росло тревожное предчувствие. «Понравилась, будет просить – не отдам», – решил он. Но Вовка просить и не собирался, он ухватил железяку за край и, ни слова не говоря, потащил в сквер перед своей квартирой. Такой наглости Юрка не ожидал, и ему ничего не оставалось, как кинуться и, обхватив обеими руками, повиснуть на железке. Но тщетно – силы были неравны, ведь соперники были старше, к тому же их было трое. В слезах от свершившейся несправедливости и собственного бессилия Юрка поплёлся домой. Марфа ахнула, увидев всего измазанного и трущего грязными кулачками слёзы по лицу сына, но, догадавшись, что с ним произошло нечто особенное, не стала допытываться и браниться.

Так Юрка впервые в жизни получил урок, когда беспринципный и сильный нагло попирает справедливость, а удел слабого – смириться с произволом, да и первый опыт дружбы оказался неудачным, впрочем, друзьями они не были, а теперь и не станут.

А когда с работы вернулся отец, уже успокоенный, но ещё печальный Юрка поведал ему о своём горе. Отец, выслушав его и утешительно погладив по голове, бросил матери непонятную фразу: «В детстве начинается и всю жизнь продолжается – держи ухо востро…», а уже Юрке добавил: «С такими не водись – до добра не доведут. И сам так никогда не поступай. Не делай другим того, что себе не желаешь».

А чтобы как-то отвлечь Юрку от печальных мыслей, предложил составить ему компанию для похода в магазин. Нашёл чем отвлечь – магазином. Не скажите, не скажите – это вам не XXI век, а начало пятидесятых двадцатого, и не столица, а провинциальный городок. Магазин в ту пору для четырёхлетнего мальчишки – это удивительный мир непонятных вещей и предметов, на который только в магазине, как на выставке, можно было поглазеть. Потому Юрка любил ходить в магазин. Пока мама стояла в очереди или что-то выбирала, он обследовал витрины и прилавки, с интересом рассматривая всё, что на них находилось. Или наблюдал сам процесс покупки – взвешивание муки, сахара, крупы, да тех же конфет. Много нового для себя он узнавал в магазине, узнал и про то, что имеются таинственные разноцветные бумажки, без которых в магазине ничего нельзя взять, причём бумажек этих у отца с матерью постоянно не хватало. А сколько новых слов можно было узнать в магазине.

Как-то Юркина мама прибежала из магазина взволнованная и сразу к отцу, мол, в промтоварном выбросили очень красивый крепдешин, и она захотела такой. Что за штука такая, крепдешин, что мама от него без ума? Юрка увязался за родителями, хотя они просили его подождать их дома, ведь магазин-то совсем рядом. «Ну да, они будут там «крепдешин» смотреть без меня, – подумал Юрка, – я тоже хочу «крепдешин». Но оказалось, что ничего интересного этот крепдешин из себя не представляет – просто материал, впрочем, его расцветка – сочетание жёлтых, зелёных и светло-коричневых мазков – Юрке понравилась. Слово «крепдешин» крепко засело в Юркиной памяти. Когда Юрка стал совсем взрослым и, узнав, что крепдешин – это китайский натуральный шёлк, подумал, что, наверное, это была очень дорогая ткань, но отец, не раздумывая, купил матери отрез на красивое платье, которым она дорожила и надевала в особых случаях.

А ещё Юрке нравилось находиться в магазине потому, что там всегда было много разных людей – женщин, мужчин, детей, дедушек и бабушек, ремесленников и солдат, которых он любил рассматривать. Эта страсть рассматривать людей однажды Юрке вышла, что называется, боком. Чтобы было понятно, замечу, что шёл тогда 1952 год. Самым известным человеком в стране был в те далёкие времена «вождь народов» Иосиф Сталин. Впрочем, не забыт он и сегодня, более семи десятилетий спустя, правда, одни его превозносят, другие низводят. Уж каким образом – то ли из газет и журналов, то ли из его изображений во всех общественных местах, но четырёхлетний Юрка знал, что где-то далеко в Кремле обитает вождь Сталин, и мог его узнать на любой картинке или картине. Это знание его и подвело. Как-то, находясь с мамой в магазине, он, как обычно, пока мама стояла в очереди, пялился на витрины и людей, входящих и выходящих из магазина. И вдруг в магазин зашёл дядька, сразу приковавший к себе Юркино внимание. На нём были блестящие сапоги, военные галифе и гимнастёрка, перепоясанная широким военным ремнём со звездой на бронзовой, начищенной до блеска бляхе, а на голове форменная фуражка. А главное, из-под фуражки торчали иссиня-чёрные волосы, а на лице такие же густые усы. Что-то очень знакомое было в этом дядьке, и Юрку осенило: «Да это же никто иной, как Сталин!» Юрка обрадовался, сам Сталин зашёл в Юркин магазин купить пачку «Беломора». Он принялся дёргать за платье маму, которая как раз расплачивалась за покупки.

– Да подожди ты, Юрик, дай рассчитаться… – отмахнулась от сына Марфа.

– Ну посмотри, мама, ну посмотри быстрее, – Юрка боялся, что Сталин уйдёт и мама его не увидит, и добавил: – Ну посмотри же – Сталин!

От последнего Юркиного слова Марфа вздрогнула, и, едва успев схватить сдачу, мельком взглянув на дядьку в галифе, схватила Юрку за руку и потащила из магазина. Она молчала, пока за ними не закрылась входная дверь в квартиру. Юрка, конечно, видел, что мама непонятно за что рассердилась на него, а она его разочаровала тем, что он ошибся:

– Никакой, Юрик, это не Сталин, ты обознался…

– А кто же там был? Очень похож на Сталина…

– Просто в магазин зашёл какой-то грузин, а Сталин никогда у нас не был и не будет, а если и будет, то в нашем магазине ему делать нечего, у него много других важных дел. Ты понял? Больше так не ошибайся.

Понять-то он понял, но Сталина он знал, а о каком-то грузине и слыхом не слыхивал. Однако мама уже занялась делами на кухне, и кто такой грузин и почему он так похож на Сталина, Юрка узнает значительно позже и даже побывает в доме, где когда-то родился и рос маленький Иосиф.

А потом наступил 1953 год и пришло сообщение, что Сталин умер. По радио постоянно передавали печальную музыку. Отец принёс газеты, в которых были траурные фото Сталина. Особенно в память Юрки врезалось фото в профиль с лежащим в украшенном цветами гробу Сталиным. Отец не включал проигрыватель пластинок, хотя Юрка просил, и с матерью разговаривал в полголоса. Для Юрки смерть вождя была знаменательна тем, что он впервые в жизни встретился со смертью человека, которого, пусть по портретам и газетным снимком, знал. Он не печалился по поводу этой смерти, хотя всеобщий ощущал траур тех дней. Просто, он ещё не понимал, что такое смерть человека, и ещё долго не будет понимать.