Читать книгу Летят стрижи… Юркино детство - Юрий Петрович Линник - Страница 3

Трёхлетний Юрка, оседлав перевёрнутую вверх ножками видавшую виды табуретку, вовсю орал песню: «Летя-яа-аа-ат стрижи, – и, перехватив воздуха после затяжной ноты, продолжил: – Над ними солнце све-ее-тит…!». Коридор, по которому он мчался на воображаемой машине, был залит потоком солнечных лучей из окошка в торце. Юрка любил солнце.

– Ма-а-а! А кто такие эти стрижи и почему над ними солнце светит?

Юркина мать, гремевшая на кухне кастрюлями, выглянув из двери, рассмеялась:

– Юрик, ты опять в табуретку забрался? Ведь ты уже большой.

Когда Юрка ещё не ходил, она усаживала его в перевёрнутую табуретку перед дверью в кухню и, занимаясь стряпнёй, присматривала за ним. Юрка сидел и ждал, когда выглянет мама. Когда она появлялась, Юрка, принимая это за игру, заливисто хохотал, чем доставлял матери не меньшее удовольствие, чем себе.

– Это птички, Юрик, такие…

– Птички?

– Да, такие маленькие, быстрые птички, когда они летают, то и громко перекликаются между собой.

– А где они живут?

– Везде живут, и у нас во дворе они есть. Слышишь, как щебечут!

– Ааа! Так я их знаю, я думал, просто птички, а это стрижи!

Юрка мигом выбрался из табуретки и кинулся к кухонному окну.

Стрижи за окном то стрелой залетали под крышу дома, то чёрной молнией взвивались ввысь к солнцу, успевая при этом что-то прокричать друг другу.

– Так вот они какие, стрижи! И солнце над ними, как в песне. Я их люблю, мама. Я их ещё в песне полюбил.

Да, была у Юрки любимая песня со стрижами. Она так и называлась «Летят стрижи». Он даже выучил куплет этой незатейливой песенки с пластинки и распевал его иногда под настроение, вот как сегодня. А слушал эту песню Юрка почти каждый день, если, конечно, у отца было свободное время включить свой замечательный немецкий проигрыватель-автомат. По тем временам конца сороковых – начала пятидесятых годов, когда в ходу были лишь заводные патефоны, даже для взрослых этот чудо-аппарат удивлял, а уж про Юрку и говорить нечего.

Юрка с нетерпением ждал вечера, когда отец придёт с работы, и момента, когда открывалась заветная дверца в тумбочке. Он, устроившись на полу перед открытой дверцей, получал двойное удовольствие: ушами слушал песни, глазами наблюдал за хитроумными действиями механического музыканта. Даже если бы проигрыватель не играл замечательную музыку, а просто действовал, Юрка мог бы смотреть на него бесконечно. Вот отец поставил сверху несколько пластинок и, нажав кнопку, ушёл на кухню к маме. И началось волшебное представление. Нижняя пластинка сама по себе плавно опустилась на диск, а черненькая длинная штучка, дотоле дремавшая на подставках, вдруг ожила – подняла свою змеиную голову и, как бы с опаской глянув на Юрку, нехотя направилась к пластинке.

Как-то, будучи совсем маленьким, он поймал эту штучку рукой, и музыки не стало. Отец, пожурив Юрку, объяснил, что штучка эта самая главная в музыке, и трогать её нельзя – без неё музыки не будет. Вот и сейчас Юрка промолвил ей: «Ладно, иди, иди! Я уже большой, не трону тебя». Она приблизилась к пластинке и опустила на неё свою голову. «Это она слушает пластинку, если ей понравится, она заиграет, – думал Юрка». Бывало так, что она не играла, и тогда отец с ней что-то делал и даже менял пластинку. Пластинка начинала вращаться, и комнату наполняли волшебные звуки музыки. Но вот песня заканчивалась, пластинка останавливалась, а чёрная штучка поднимала голову и уходила с пластинки. «Какая умная! – восхищался Юрка. – Это она уступает место для следующей пластинки». Очередная пластинка мягко соскальзывала на диск, и всё повторялось. Чудеса да и только!

Здесь же, рядом с Юркой на полу, находилась и картонная коробка с пластинками. Их было много, особенно немецких, которые отец вместе с проигрывателем привёз из Германии. Пластинки со своими любимыми песнями Юрка сразу откладывал, чтобы отец их ставил в первую очередь. Правда, отцу не нравилось, что он самостоятельно перебирал пластинки, ибо на Юркиной совести уже были разбитые. Когда это было, но отец по-прежнему не доверял ему в этом деликатном деле. Сперва Юрка, конечно же, откладывал пластинку с песней «Летят стрижи», на ней был голубой кружочек. Затем он искал пластинку с красивым красным кружком с золотыми буквами. На ней была песня, которая также Юрке нравилась. Там пелось о том, как провожали гармониста в институт. Он даже допытывался у отца, что институт – это лучше тюрьмы или хуже. Дело было в том, что дядьку его недавно тоже провожали, но в тюрьму, и Юрка понял, что тюрьма очень плохое место – туда уходят и долго не возвращаются домой.

Были у него и немецкие любимые песни, правда, он не понимал, о чём там поют, впрочем, и в русских песнях также многого понять не мог. Но немецкие ему всё равно нравились, может, потому, что были весёлые. У отца Юрки был большой набор пластинок с прекрасной довоенной музыкой знаменитых танцевальных немецких оркестров и певцов 30-х годов. Поэтому вышло так, что первое Юркино знакомство с музыкой происходило на почве немецкой лёгкой музыки. И всё-таки песня про стрижей была у Юрки самая-самая, а слова из неё: «Летят стрижи, над ними солнце светит. Быстра, легка шумит река» – рождали в его воображении чудесные цветные картинки. А когда он стал совсем взрослым, слова эти, как волшебные мантры, уносили его в давно ушедшее детство. Песня «Летят стрижи», этакий незатейливый гимн Юркиного детства, была написана через год после рождения Юрки, в 1949 году, Аркадием Островским на слова Льва Ошанина.