Читать книгу Летят стрижи… Юркино детство - Юрий Петрович Линник - Страница 8

Жил Юрка с отцом и матерью в новом одноэтажном доме на улице Социалистической в посёлке громадного содового комбината, на котором работал отец. Квартиру отец получил сразу после рождения Юрки, потому рос он и помнил себя в этой квартире. Их двухкомнатная квартира занимала оконечность дома, вокруг которой имелся небольшой огороженный высоким деревянным штакетником палисадник. Прежде чем попасть в палисадник, надо было, как во всех нормальных домах, выйти из входной двери на крылечко. Но в Юркином доме это было не просто крыльцо, а целая площадка перед дверью, которая возвышалась над палисадником почти на метр. Она была настолько широкой, что по обеим сторонам приступки образовались широкие великолепные площадки. Само крыльцо было добротно построено из бетона, а верхняя поверхность его тщательно отполирована. Цены бы ему не было, имей оно по краям оградку с перилами. С другой стороны, была бы оградка, заставили бы его всякими столиками, скамеечками, стульчиками. А так оно было свободно, никаких посторонних вещей.

Крыльцо это было замечательно во всех отношениях. С него открывался вид на палисадник, на весь соседний двор, а также на магазин, что рядом с их домом. Мама на крыльце проветривала и просушивала на солнце матрасы, одеяла, подушки. Когда Юрка был совсем маленьким, в солнечные теплые дни мама выкатывала его в коляске на крыльцо, а сама рядышком занималась рукоделием. С тех пор крыльцо стало Юркиным любимым местом, можно сказать, что он рос на этом крыльце и познавал окружающий мир. Летом можно было сидеть или стоять на ступеньке, а боковую часть крыльца использовать как стол – разложи свои всякие финтифлюшки и играй себе в удовольствие, чем он и любил заниматься.

К тому же, если просто сидеть на верхней ступеньке крыльца и тебе нечего делать, то, пожалуйста, любуйся родным палисадником или наблюдай, что занятного происходит во дворе Юркиного дома, в котором были ещё три квартиры, где обитало много взрослых и детей разного возраста. Да и дальше за двором можно было увидеть много любопытного. Поэтому до той поры, пока Юрка не подрос и не пополнил ватагу соседней ребятни в общем дворе, он с младых ногтей был верен своему излюбленному крыльцу и не променял бы он его ни на какое, даже на самое что ни на есть золотое.

Особенно Юрка любил на крыльце рисовать. Как-то отец принёс с работы маленькие квадратные обрезки плотной бумаги. Что с ними делать? А если что-то нарисовать на каждом из них? Он часто просил маму что-то нарисовать. Она, подумав секунду, принималась рисовать. Юрка сидел рядышком и нетерпеливо допытывался у матери, что же она рисует. «Подожди – сам увидишь», – загадочно отвечала мама. И он видел, как на бумаге из-под карандаша выходили то паровоз, то корабль, то самолёт. И сейчас Юрка хотел было попросить маму, но подумал: «А дай-ка я сам нарисую! Ведь я помню, как и что рисовала мама!» Он устроился на крыльце и, забыв про всё, принялся рисовать простым карандашом то, чему он научился у мамы: пароход, самолёт, паровоз, кремль (Спасская башня), танк, машину, дом. И у него очень даже неплохо получалось, даже мама, просмотрев рисунки, похвалила его. Рисовал, пока его фантазия не истощилась. Готовые рисунки он сложил в картонную коробку от обуви и посчитал дело законченным. Так он стал владельцем драгоценной коллекции собственных рисунков. Осталось найти надёжное место для её хранения.

И здесь Юрка поступил странным образом. Он не спрятал коробку ни в квартире, ни в палисаднике, а сам, не зная почему, присыпал её землёй под кустом бобовника в общем скверике напротив дома. Став взрослым и вспоминая об этом, он так и не смог понять логику своего поступка. Ведь он так дорожил этой коробкой и как бы преднамеренно спрятал её в таком ненадёжном месте. Возможно, он хотел на ночь расстаться с ней, чтобы утром, отыскав её, дорожить ей ещё больше. Это как бы потерять что-то для тебя дорогое и испытать радость, если это что-то находилось и возвращалось.

На этом история эта не закончилась. Буквально на следующий день Юрка захворал, и мать категорически запретила ему выходить из дома. С утра он, устроившись у кухонного окна, смотрящего как раз на скверик с его спрятанным сокровищем, во все глаза наблюдал за детьми, играющими в скверике рядышком с его заветным кустом. Он смотрел и переживал, что коробку с его коллекцией кто-то найдёт и заберёт. Иногда ему казалось, что её уже нашли, и сердечко его тогда стучало так, что он его слышал. Это было невыносимо, надо было что-то делать. И тогда, собравшись духом и плюнув на строжайшие запреты матери, Юрка в чём был выскочил на крыльцо и что было сил рванул в сквер. Мать спохватилась поздно и нагнала его только тогда, когда драгоценная коробка была уже в его руках. «Пусть мама меня накажет, – с облегчением подумал Юрка, – зато коробочка моя – вот она, и никто теперь её у меня не заберёт».

Потом Юрка пополнял коробку своими рисунками и даже рисовал новые взамен старых, которые ему переставали нравиться. Так началась у Юрки страсть к собирательству. В разном возрасте он, как и большинство детей 50-х годов, собирал (тогда не говорили «коллекционировал») фантики, открытки, игральные кости (айданы), спичечные этикетки, почтовые марки, монеты и, наконец, книги. Но настоящим коллекционером он не стал, и может, это к лучшему. Впрочем, будучи во вполне зрелом возрасте, он имел неплохую библиотеку, которую начал собирать в раннем школьном возрасте.

Годам к двум в тёплые летние денёчки стала мать выпускать Юрку в их огороженный деревянным штакетником палисадник. В палисаде напротив входного крыльца мать разбила цветник с круглой клумбой посередине, где цвели великолепные циннии, астры, душистый табак и ярко-красный натуральный мак, выращивание которого много лет спустя запретили. Тогда ещё маки можно было спокойно сажать, любоваться пышными яркими цветами, а когда созревали коробочки, лакомиться маковым зерном. и Юрка в детстве успел насладиться содержимым маковых коробочек.

Для маленького Юрки палисадничек был просто раем земным. Здесь он, едва встав на ноги, ещё качаясь и падая порой, топал по тропинке вокруг клумбы один, без чьей-либо помощи, что ему очень нравилось. Да и для мамы было спокойно – чадо её находилось в полной безопасности: изгородь была высокая, а калитка выхода из палисадника была закрыта. С высокого крыльца она наблюдала за Юркой, занимаясь своими делами.

Впрочем, с некоторых пор Юрка повадился нюхать цветы. Это увлечение привело к тому, что впервые в своей коротенькой ещё жизни он получил урок, запомнившийся надолго. Оказалось, что в мире не всё так красиво и имеет приятный запах. Как-то Юрка, решив насладиться ароматом пышной астры, сунул свой любопытный носик в цветок, но вместо ожидаемого удовольствия он внезапно почувствовал мгновенную невыносимую боль в щеке. Ясное дело – его ужалила пчела. Но Юрка-то не знал, что есть такие пчёлы, похожие на больших мух и что они кусают так, что порой и взрослым это нестерпимо. Для него это был очень неприятный сюрприз, который впервые ему преподнесла жизнь. От сильной боли, от её внезапности и неизвестности причины Юрку обуял безумный страх, и он заорал, как никогда прежде. А что ему оставалось делать? К счастью, мать оказалась рядом, и он продолжал рыдать в её объятиях. Мама вытащила из щеки жало и всё ему рассказала о пчёлах. Хотя щека у Юрки болела ещё сильно, но он узнал, что с ним произошло, и страх прошёл. Неизвестность порождает страх.

После этого случая он стал не по годам осмотрительным и осторожным, если и нюхал цветы, то старался убедиться, что на нём не сидит пчела, которая с тех пор стала для Юрки самым опасным зверем. Став взрослее, Юрка хоть и понял, что есть в мире звери страшнее и намного опаснее пчелы, но всё-таки после того случая с пчёлой невзлюбил весь мир насекомых летящих, ползущих и прыгающих. Были, правда, у него исключения – как можно не любить весёлых кузнечиков, яркоцветных бабочек, грациозных прозрачнокрылых стрекоз, предвестников лета майских жуков и божьих коровок за то, что они божьи и могут улететь на небо. А вот уважал он настоящих богатырей – сильных и бесстрашных жуков-носорогов и жуков-оленей.

Спустя год Юрка познакомился с ещё одним представителем мира насекомых, причём, как ему показалось, самым ужасным. Отец с матерью с весны где-то за городом возделывали огород. Иногда, в хорошую погоду, отец, к великому Юркиному счастью, сажал его на раму своего немецкого велосипеда, и они с комфортом добирались до огорода. Как-то раз они, подъехав к огородам, увидели взбудораженных женщин, рассматривающих что-то на дороге. Когда Юрка увидел то, что так заинтересовало женщин, его обуял такой же страх, как после укуса пчелы, даже мурашки пробежали по его спине. Если бы он видел ужалившую его пчелу, то не так бы испугался, ведь по виду она не страшная. Здесь же Юрка впервые в жизни встретил живое существо, своим видом наводящее ужас и которое было гораздо страшнее уродцев, донимавших его во время болезни. Юрка непроизвольно прижался к отцу и сжал его руку:

– Папа, что это?! Что это такое страшное?!

– Это такой паук, Юрик, называется тарантул. Не бойся, он не нападает, если его не трогать.

Юрка видел пауков в квартирной кладовке, но они с длинными слабыми ножками и маленьким тельцем были совсем не страшными. Вот оказывается какие ещё бывают пауки! Никогда Юрка не видел ничего более страшного.

Так Юрка впервые познакомился с тарантулом. На самом деле это была очень крупная, ужасная с виду самка тарантула. И без того страшный вид паука умножался тем, что её облепило множество паучат, которых она, как заботливая мать, носила на себе. Женщины охали и ахали, но, видимо, так боялись паучиху, что слёзно просили отца прихлопнуть её, чтобы тарантулы не развелись на огородах. Пришлось отцу снять с велосипеда лопату и уничтожить тарантула, а маленьких паучат затоптали женщины. Может быть, это было и жестоко, но в глазах маленького Юрки тарантул был олицетворением зла, которое было уничтожено отцом. На сей раз добро победило. Впечатлительный Юрка ещё несколько дней приставал к отцу с вопросами: «А может ли тарантул забраться к нам в квартиру? А если ночью? А если дома никого не будет? А если незаметно?»

Тарантулов в тот год расплодилось страсть сколько. Как-то раз сосед Вовка, на пару лет старше, позвал Юрку охотиться на тарантулов. На поле неподалёку от дома они искали норки пауков. Верховодил Вовка. Ловили двумя способами – шарик смолы (гудрона) на нитке опускали в норку, паук лапками застревал на шарике и его вытаскивали из гнезда, ещё выливали водой из бутылки – он сам выбегал. Но это была мелкота, далеко не чета тому, что попался на огороде. Так что первая в жизни Юркина охота была на пауков, впрочем, и последняя, если, конечно, не считать рыбную ловлю. Став взрослым, к охоте Юрка не пристрастился, считая, что на ней убивают ни в чём не повинных животных.