Читать книгу Однажды в старые добрые времена. Книга вторая - Ирина Лем - Страница 24

Перед дверью стояла карета, только что вернувшаяся из Даунхилла. Едва гувернантка с воспитанницами подошли, к ним с громким лаем бросилась собака.

– Хорни, ты откуда? – воскликнула Кэти, обнимая пса. —Вот сюрприз! А мы про тебя и забыли. Извини, пожалуйста.

Хорни лаял и визжал от счастья, отбивал себе хвостом бока и не знал – с кого начать выражение безумкой радости. Он крутился возле хозяек, подпрыгивал, норовил лизнуть в лицо, а уж руки их он давно покрыл липкими, теплыми слюнями. Попытался и Джоан обслюнявить, но она предусмотрительно спрятала руки за спину.

Из кареты вышел дворецкий и протянул ей сверток.

– Мисс Джоан. Вот ваша раковина. Доставил в ценности и сохранности, как заказывали.

Она поблагодарила, приняла сверток и понесла к себе. Она удивилась, что дверь в спальню стояла распахнутой, еще больше удивилась, увидев там конюха Стива.

Есть люди – грязные не снаружи, но изнутри. На них смотреть – марать глаза, разговаривать с ними – погружаться в нечистоты. После них хочется вымести следы и сам воздух.

Джоан пожелала, чтобы конюх побыстрее вымелся из ее покоев и унес свой дух с собой.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

– Вещи принес. – Стив показал на сундучок, стоявший у кровати.

– Спасибо. Можете идти, – со всей возможной холодностью сказала Джоан.

Ее приказы ему ничто. Уходить Стив не спешил. Он поставил руки в бока и огляделся.

– Шикарная комнатка у вас, мисс Джоан. Зеркала. Кресла. Кровать двуспальная. Не скучно на ней одной ночевать?

– Прекратите ваши двусмысленные шутки. Здесь не конюшня. Извольте вести себя подобающим образом.

– Ах, простите. – Голубые глаза конюха зло сверкнули. – Совсем забыл. С вами шутить нельзя. Очень важная персона.

– Спасибо, что потрудились доставить вещи. Я вас больше не задерживаю.

– А я не торплюсь, – сказал Стив и шагнул к Джоан.

От него исходила почти осязаемая угроза, которая заставила Джоан похолодеть. Бросить раковину и бежать? Не поможет. Он настигнет ее в один прыжок. Одной рукой рванет платье, другой бросит на кровать. Он хозяин положения и сделает с ней что захочет. Кричать бесполезно – на этаже никого нет. Если она пикнет, он зажмет ей рот рукой, которая воняет даже когда чистая…

Стив подходил и улыбался: он знал, что она знала – что сейчас произойдет. Он поднял руку и…

– Заноси сюда вещи мисс Кэти, – послышался в коридоре голос экономки.

– Хорошо, миссис Клинтон, – ответил голос служанки Ли.

– А сюда вещи мисс Молли.

Поднятая рука Стива сунулась назад и почесала затылок.

– Твое счастье… – прошипел он. – Ничего, будет и мое. – И ушел.

Джоан толкнула ногой дверь, повернула ключ. Постояла, прилушалась. Тихо. Потом хлопнули двери соседних спален – ушли экономка со служанкой. И опять тихо.

Показалось или, действительно, Стив собирался напасть на нее? Неужели и здесь, в доме, полном людей, Джоан не будет в безопасности? Неужели она всегда будет бояться – не хозяев, так слуг?

Нет, случайность. Конюх здесь не живет. Он больше не придет – дворецкий не пускает наверх посторонних. Сегодня был первый и последний раз, когда он пришел к ней в спальню и осквернил ее. Все. Забыть. Сегодня хороший день, и не стоит портить его из-за какого-то негодяя…

Джоан положила сверток на кровать и первым делом отправилась к окну, подняла раму – выпустить грязный воздух, впустить чистый. Вернулась, развернула раковину, осмотрела со всех сторон. Подарок Джереми был в полном порядке, куда бы его положить? На каминной полке вещь будет незаметна, на подоконнике вообще не видна. Взгляд остановился на туалетном столике рядом с кроватью. Здесь, перед зеркалом, между двух однорожковых канделябров самое подходящее место. Вечером, при свете свечей раковина будет сиять и переливаться…

И напоминать о Джереми.

А он оказался прав. Говорил: будешь смотреть на раковину и вспоминать меня, так и получилось. Странно. Человека нет, а слова его остались. И вещь, которую он специально для Джоан вез из дальней страны. Он всю дорогу думал о ней. А она? Пока Джереми был жив, Джоан не слишком часто его вспоминала, теперь же ощутила – как сильно его не хватает.

Каждый, кто входит в нашу жизнь, оставляет след. Случайные люди приходят и уходят незаметно, родные занимают в душе лучшие места и, когда уходят, оставляют незаживающие раны. Бывает и так, что человку при жизни мы не придаем большого значения и лишь, когда умрет, понимаем – насколько он был важен.

В душе Джоан вместо Джереми теперь дыра, там дуют студеные ветры. Она скучала по нему, как по близкому человеку. И он бы стал им, потому что собирался сделать ей предложение, а она собиралась сказать «да».

Да, за Джереми она вышла бы замуж.

Он давал то, чего она никогда прежде не испытывала в общении с мужчиной – ощущение безопасности, вроде мощной стены, за которую можно спрятаться. Он бы защитил ее сегодня от Стива. И от Бруно полгода назад. Защищают то, что любят и ценят.

Он хотел, чтобы она стала его женой. Он сказал – тогда, у церкви.

Почему она не сказала, что согласна? Они бы помечтали вместе: как уехали бы в Америку, купили землю, построили дом, завели детей. Общие мечты сближают. Любовь, семья – что еще нужно бедной девушке и одинокому моряку, да и любому другому человеку? Джоан и Джереми были бы счастливы.

Она вдруг осознала: они были счастливы каждую минуту, которую провели вместе – когда гуляли по набережной и по яблоневому саду, когда ходили на «Принцессу Селесту» и шли в Даунхилл. Они говорили о любви не словами, но нежными прикосновениями, осторожными поцелуями – их сейчас так не хватало Джоан, и она хотела бы сказать о том Джереми.

Почему мертвым мы имеем сказать больше, чем живым?

Странная и непредсказуемая штука – жизнь. Две недели назад Джереми был полон сил, строил планы на будущее. И вдруг исчезло все – мечты, надежды, ожидания и зыбкой, туманной дымкой вознеслись к небу.

Хорошо, что они невесомы и невидимы. Иначе от не исполнившихся надежд и не свершившихся ожиданий всех людей, живших прежде и живущих сейчас, небо отяжелело и упало бы на землю.

Нет, небо не упадет, и земля продолжит вращаться вокруг солнца. Печалей много, но радостного больше, хорошо уже то, что солнце встает каждый день.

Нельзя все время печалиться о том, что могло бы быть, но не произошло. И нельзя все время думать только о себе – матери Джереми и сестре стократ тяжелее. У Джоан остались хорошие воспоминания, она будет их хранить. Они поддержат ее – в этом мрачном, молчаливом замке среди чуждых, неприветливых людей.

Прочь из него.

Усилием воли она остановила собравшиеся пролиться слезы, встала, положила раковину на стол. Поправила перед зеркалом волосы, отперла дверь и побежала к лестнице.

Кэти и Молли играли с собакой. Они не обратили внимания на гувернантку, и она отправилась по дорожке к хвойной аллее. Хорошо иногда побыть одной, но не в четырех стенах, а в четырех сторонах света. Хорошо самой выбирать – куда идти, пусть выбор и ограничен пределами усадьбы. А многие ли вольны в любой момент отправиться в дальние края?

Аллея встретила Джоан покоем и прохладой – лучшего утешения ей не требовалось.