Читать книгу Однажды в старые добрые времена. Книга вторая - Ирина Лем - Страница 28

Девушка развернулась, резко – ее распущенные волосы, забранные под гребешок по бокам, подпрыгнули и обдали его запахом свежего сена. Она удалилась, быстро, почти бегом и тем в который раз обидела его.

В отместку Эдвард не стал смотреть ей вслед. Уставился на луну с вопросом – что он опять сделал не так? Луна не ответила, лишь глядела непонимающе своим глупым, круглым глазом. Она что-то знает, но молчит. И колдует потихоньку. Это она виновата в его неудачах с гувернанткой, больше некому.

«Большие ожидания всегда кончаются большим разочарованием. Надо было ее задержать… Нет, не надо. Вечер так хорошо начинался… Не надо было переходить к откровениям. Тогда о чем говорить? О шляпках, картах, соседях? Нет, на приятную тему. О Кэти и Молли. Точно. Она их любит и с охотой о них говорит. Не догадался. Ну, поздно. Несмотря на усилия Дермота и мои, разговор с Джоан не получился. Итог вечера: полное фиаско. Второй итог: она нам не по зубам.

Но девушка дала достаточно пищи для размышлений. Оказывается, в ее глазах я имею одни лишь недостатки – только потому, что обеспеченный человек. Честно признаться, ее представления о богатых во многом соответствуют действительности. Но я же не такой. Что же делать? Как ей доказать?»

Заложив бесполезные теперь руки за спину, Эдвард мерил шагами террасу и напрягал мозги, однако умные мысли не приходили. Слишком поздно, слишком возбужден. И расстроен.

Позвонил дворецкому, тяжело плюхнулся в кресло. Луна светила нагло – как тысяча свечей, и прямо в глаза. Ее задуть нельзя. И нельзя вернуть сегодняшний вечер. Нельзя было отпускать Дермота…

Нелья, нельзя, нельзя! Эдвард со всей силы стукнул кулаком по ручке кресла. Боль его отвлекла. Он потер руку и прикрыл глаза. Когда открыл, перед ним стоял Бенджамин. Он думал, что хозяин заснул, и бросал жадные взоры на рюмки с шампанским. Когда же хозяин очнулся, Бен слегка наклонился вперед, с невинным видом ожидая приказаний.

– Не знаете, мой гость спит или еще бодрствует?

– Доктор Гарднер в бильярдной, сэр. Я только что приносил ему фрукты.

– Хорошо. И еще… – Эдвард вспоминал – о чем он целый день собирался поговорить с дворецким? Ах, да. – Новая горничная. Как ее, Мира, кажется.

– Мойра, сэр.

– Она как-то странно себя ведет. Слишком навязчиво. Часто попадется на глаза. Побеседуйте с ней о правилах поведения для персонала. По-моему, она чего-то недопонимает.

– Обязательно, сэр.

– Надеюсь, она не ночует в доме?

– Нет, сэр. Все слуги покидают Милтонхолл до одиннадцати вечера. Экономка строго за этим следит. Затем запирает двери. А я вечером еще раз проверяю.

– Хорошо. Можете идти.

Дворецкий удалился. Эдвард остался сидеть – без движения, без мыслей, без желаний. Странное состояние. Сон с открытыми глазами. Ожидание невозможного – она вернется, сядет на колени, положит голову на грудь…

Не вернется, не сядет, не положит.

И хватит об этом!

Напиться и забыть…

Эдвард глянул на стол – две пустые бутылки, одна непочатая и два полных фужера. Он взял свой, отпил. Потерявшее свежесть вино было кислым и невкусным. То же с потерявшими свежесть женщинами.

Но другое с Джоан. Она в самом начале. Она еще не терпкое вино, но спелый, налитой виноград. Ее кожа светится на солнце, а губы полны сладкого, опьяняющего сока. Неужели Эдварду никогда его не отведать?

Не сегодня точно.

Он взял ее фужер, покрутил в руках. «Из этого бокала пила Джоан. Сохранить его, как особо ценный экспонат?».

Усмехнулся.

– Не будь идиотом, – сказал он вслух, встал и бросил фужер за парапет. «Вот тебе за то, что разочаровала». Следом полетел его. «Вот мне за то, что слишком многого ожидал».

Турнир закончился хрустальными слезами. Победительница убежала, побежденный скорбит.

Скорбь лучше разделить с другом, в конце концов, это была его затея.

Эдвард вступил в гостиную и, стараясь не смотреть в угол, где стоял рояль и недавно сидела Джоан, прошел в коридор и стал подниматься по лестнице. На третьем этаже замедлил шаг и бросил мимолетный взгляд в сумрачную глубину спального отделения. Гувернантка наверняка уже в кровати. Пойти посмотреть на нее спящую?

«Как ты собираешься входить?»

«Через дверь, конечно. Вдруг она забыла ее закрыть?»

«За кого ты ее принимаешь? Не стоит и пытаться. Она давно доказала, что не простушка».

Пошел дельше.

В бильярдной было темно и накурено. Над игровым столом висел металлический овал, утыканный полусгоревшими свечами, на столе лежал Дермот и прицеливался к шару. То ли приход друга ему помешал, то ли еще что – рука дрогнула, кий мазнул по шару, заставив его крутиться на одном месте. Дермот неразборчиво ругнулся и отправился к доске записывать очки, Эдвард отправился к столу с выпивкой. Налил полстакана бренди, сделал один большой глоток и принялся рассматривать картинку на стене, изображавшую массовую игру в бильярд, в которой также участвовали дамы.

Бильярд – не женская игра. Как некрасиво только что лежал на столе Дермот, еще некрасивее лежит дама – отставив задницу, упершись грудью в поле…

– Как прошло первое свидание? – услышал Эдвард за спиной голос друга. О чем это он? Ах, да.

– Хуже некуда, – буркнул, не поворачиваясь.

– Но почему? Я же так хорошо его подготовил…

– Ты ее не подготовил. Не объяснил, что я человек, а не людоед. Что если бы я взял ее за руку, то с намерением не откусить, а поцеловать.

– Ты распускал руки?

– Не говори глупости.

– А язык?

– Прекрати. – Эдвард повернулся проверить – серьезен ли друг. Тот стоял, опершись на острый конец кия, и смотрел на него, как доктор на больного, диагноз которого ему не нравился. – И вообще – дело не во мне. Поначалу все шло хорошо. Мы читали стихи, болтали о чем-то романтичном… Потом, ни с того ни с сего она наговорила мне гадостей и убежала.

– Гадости – на какую тему?

– На тему богачей. Какие мы все эгоисты и бесчувственные чурбаны.

– А бедняки то же самое, вдобавок без денег. Кто же ей нужен? Поэт? Художник?

– Боюь, что никто.

– Не может быть. Юным девам непременно требуется быть в кого-нибудь влюбленными. Может, у тебя есть более удачливый соперник?

– У Джоан был какой-то знакомый. Нора сказала – он умер.

– Что ж. Ей плохо, нам хорошо. У тебя нет препятствий на пути к ее сердцу.

– Есть. И очень большое. Мое богатство.

– Если это так, то у гувернантки патология, прости за медицинский термин.

– Что он означает?

– Отклонение от нормы. Все остальные девушки сочли бы богатство большим преимуществом. Да. Джоан – парадоксальная фигура. Давай сядем. И налей мне тоже, пожалуйста. Парадоксы нельзя обсуждать на трезвую голову.

Дермот устроился на диване, положил ноги на пуф и взялся развязывать шейный бант.

– Ты не против, если я от него избавлюсь? – В некоторых вещах он был до смешного щепетилен. – После полуночи глупо соблюдать приличия в одежде.

– Я не против. А тебя не смущает, что я без пиджака? – спросил в тон ему Эдвард.

– Не смущает. Я к тебе снисходителен. В отличие от… Спасибо. – Дермот принял бокал с бренди, крутанул, посмотрел на свет. С невозмутимым видом восточного мудреца он попеременно отхлебывал из бокала и делал затяжку из сигары. Бренди и сигара – два удовольствия, с которыми он наблюдал, как Эдвард устраивался рядом – положил ногу на ногу, потом поменял, потом тоже подставил под ноги пуф и, наконец, угомонился. – Какие же конкретно обвинения девушка нам предъявила?

– Что все мы гордецы и лентяи. Самовлюбленность очерствила наши души, которые стали не в состоянии испытывать тонкие человеческие эмоции.

– Боже, как она права! – воскликнул Дермот и приподнял бокал. – Предлагаю за это выпить. – Выпил. Эдвард нет. – Потрясающая мудрость у столь юной девы. Неужели она так прямо и сказала?

– Именно так. Правда, потом смутилась, свалила разговорчивость на действие вина и ушла. Не думаю, что она желала оскорбить лично меня. Но ее горячность наводит на мысль, что у нее…

– …был неудачный опыт. Возможно, с прежним хозяином. Ты знаешь, где она раньше работала?

– Не знаю. И спросить не у кого. Нора уехала.

– Что ты вообще о ней знаешь?

– То же, что и ты. Практически ничего.

– Слушай, Эдди. Сдается мне, в ее неприязни прячется нечто большее, чем врожденная ненависть нищих к богатым. Скажу больше. Есть подозрение, что Джоан – одной с нами породы. Глядя на нее, ни за что не скажешь, что девушка воспитывалась в семье, где царили нужда и покорность судьбе. Покорность ей не свойственна, гордая спина ее выдает. Свободу духа не воспитаешь, она впитывается с материнским молоком. Хотелось бы покопаться в прошлом твоей гувернантки. Навести справки о ее происхождении и о прежнем месте работы.

– Если не трудно, займись этим на досуге. Мне некогда. Готовлюсь к поездке во Францию, а перед тем собираюсь съездить в Лондон на собрание клуба.

– В Лондон поедем вместе. Развлечемся хорошенько. Я одно место знаю…

– Бордели не предлагать.

– Давно в святоши записался? Ладно. Будем кутить, не переходя границ нравственности. Просьбу насчет прошлого Джоан буду иметь ввиду. Я, кстати, ту первую просьбу тоже не забыл.

– А я забыл. Про что?

– Про гадалку. Кажется, нашел кое-кого. Еще порасспрошу тут и там и напишу потом в письме.

Когда хозяин и гость разошлись по спальням, Бенджамин отправился приводить в порядок балкон и бильярдную. Приводил с хмурым видом, но не потому, что пришлось работать ночью, но потому, что не осталось открытой бутылки или недопитого фужера, вдобавок получил выговор.

Недовольство – не повод для небрежности. Он совершил привычный ночной ритуал и только тогда отправился на покой.

Дафна спала, раскинувшись по двуспальной кровати. «Спит безмятежно, а мне за ее родственницу попало. И что она мою половину все время занимает?». Бен нарочно хлопнул дверью. Женщина спросила сквозь сон:

– Это ты?

– А кого ты ждала?

Она открыла глаза, заметила его сдвинутые брови.

– Чего насупленный?

Бен ответил не сразу. Снял пиджак, аккуратно повесил на спинку стула. Сел, принялся, кряхтя, стаскивать ботинки.

– Все из-за твоей Мойры, – отрывисто проговорил он, как прогавкал. – Не нравится она мне. Своевольная. Делает, что хочет, а не то, что приказано. Хозяин ею недоволен. Смотри, Дафна, подведет она тебя под монастырь. Ты поручитель.

– Да что она сделала-то? – насторожилась экономка и села в кровати.

– Дал я ей сегодня ключ от кабинета. Попросил по-быстрому убрать и исчезнуть. А она возилась, пока хозяин не пришел. Ну кто так делает? Замечание из-за девчонки получил. В следующий раз не послушается – вылетит отсюда пробкой. Так ей и скажи. Церемониться не буду, хоть она и родня тебе. Мне моя задница дороже.

– Завтра же поговорю с Мойрой. Мне проблемы с хозяином тоже не нужны. – Дафна поправила съехавший набок чепчик и откинула край одеяла. – Иди сюда, мой ненаглядный. Я тебя успокою.