Читать книгу Однажды в старые добрые времена. Книга вторая - Ирина Лем - Страница 41

На следующее утро Джоан проснулась в хорошем настроении, казалось бы, без всякой к тому причины. Так бывает: порой просыпаешься легко и встаешь легко, а иногда просыпаешься долго и вставать не хочется, и в обоих случаях не знаешь – от чего. Джоан соскочила с кровати и пока делала утренние дела, вспоминала вчерашнее. В нем произошли две вещи – плохая и хорошая. От плохой остались припухшие глаза, она сказала им «ничего, проморгаетесь», от хорошей у нее до сих пор пело сердце. Потому что… Ну… «Из-за хозяина», – сказала она себе и от одной мысли смутилась.

Шла по коридору, приглушая шаги, чтобы опять ненароком не споткнуться и не попасть в объятия…

Неплохо было бы…

Нет!

Джоан с упреком глянула не дверь хозяйской спальни, будто она была в чем-то виновата, и поспешила к лестнице. Спускаясь, она призывала сердце замолчать и не волноваться понапрасну. Хозяин вчера ничего личного не имел ввиду: в коридор вышел, потому что услышал топот, на конюшне заступился за нее, потому что джентльмен, вечером пришел успокоить потому что… потому…

Настойчивый стук молоточком в дверь заставил Джоан вздрогнуть и очнуться. Она остановилась на предпоследней ступеньке, любопытствуя – кто пришел. Хорошо бы он. Джоан встретила бы его улыбкой, поблагодарила бы за доброту и участие, кажется, вчера она забыла это сделать.

Бенджамин сначала глянул в окно, потом демонстративно гремел ключом в замочной дыре, наконец, открыл. Вошли двое не знакомых Джоан мужчин, и невозможно было представить больших противоположностей. Один – пожилой, низкорослый, с всклокоченными белыми волосами и растрепанными бакенбардами, одетый недорого и небрежно. Другой – молодой, высокий, стройный, причесанный и побритый, одетый почти как денди. Джоан расслышала одно слово «полиция» и поспешила удалиться в столовую для высшего милтонхоллского персонала, то есть для нее, экономки и дворецкого.

Дафна заканчивала завтрак, и по ее отвлеченному лицу было видно, что она не разобрала его вкуса. Отправив остатки омлета в рот, она запила их чаем и спросила без всякого интереса:

– Как себя чувствуете, мисс Джоан?

– Спасибо, хорошо, – ответила Джоан, на что Дафна вздохнула, будто хорошее самочувствие гувернантки ее огорчило. – Вы чем-то озабочены?

– Эверт не пришел на работу. Впервые за двенадцать лет.

Рука Джоан с вилкой и омлетом застыла в воздухе. Вернулась к тарелке.

– В холле полиция.

– Полиция? Они всегда не к добру, – сказала Дафна и вышла из-за стола.

Инспектор Питер Мос и его молодой помощник Хью Чапман не были допущены дворецким в холл далее двух ярдов от двери. Они стояли, как просители, перед ними стоял Бен, как хозяин.

– Срочное дело, – сказал инспектор. – Сообщите о нашем прибытии графу Торнтону.

– По какому вопросу, сэр? – спросил Бен самым холодным тоном, на какой был способен. Он считал холодность признаком аристократизма, тем более в общении с нижестоящими, к которым отнес этих двоих. Явились ни свет ни заря. Приличные люди раньше полудня визитов не наносят.

– По вопросу вашего садовника, – сдерживая раздражение, ответил Мос. От напыщенности дворецкого его бросило в пот, а также от того, что пришлось идти пешком от конюшен, где они оставили свою раздолбанную коляску и уставшую лошадь. – И по вопросу Стива Дэвиса. Он у вас конюх, кажется?

Отвечать Бенджамин не счел необходимым.

– Одну минуту, сэр, сейчас доложу, – сказал он и удалился с невозмутимым видом, не торопясь.

В дверную щелку он поглядел, что происходило в столовой, дождался, когда хозяин закончил завтракать, вошел, доложил.

– Полиция по вопросу Эверта? – переспросил Эдвард. – А что с ним?

– Не знаю, сэр. Он не явился на работу. Его сын тоже.

– Ладно. Проводите полицейских в каминную. Принесите им чаю. С чем-нибудь.

– Да, сэр.

Каминная представляла крошечную, по меркам Милтонхолла, комнату на втором этаже с единственным окном, выходившим на поляну. Окно немного оживляло помещение, иначе там царил бы мрак цвета перезрелой вишни, в котором была выдержана мебель, гардины и стены. Два длинных дивана стояли напротив друг друга, между ними низкий, продолговатый стол из полированного ореха с орнаментом по краю. Камин размером в полстены был оформлен, как портик греческого храма, перед ним стояла решетка с волнистыми загогулинами, по обеим сторонам от него располагались полки с книгами, по меньшей мере, столетней давности.

Изящных украшений или дорогих безделушек не присутствовало, Эдвард использовал комнату для деловых переговоров и бесед с посетителями, не имевшими статуса гостей. После приветствия, представления и рукопожатия, которым граф, в отличие от дворецкого, не побрезговал, мужчины расселись по диванам. Инспектор и помощник ощущали себя просителями и сидели с настороженными спинами, соблюдая чопорность.

– Подозреваю, вы сегодня не успели позавтракать. – Эдвард показал на чайные приборы и блюдо с пирожками. – Угощайтесь. Дела могут подождать.

– Спасибо, сэр.

Когда в животе урчит от голода, не до светских манер. Полицейские отбросили чопорность и принялись за еду. Эдвард прихлебывал кофе и украдкой разглядывал их, стараясь догадаться – зачем явились. Инспектора Моса он видел вчера, в полицейском участке в Беверли, тот ничего важного сказать не имел. А сейчас приготовил гадость, судя по сдвинутым бровям и злому взгляду. Впрочем, доброго взгляда у него не бывает даже тогда, когда он наслаждается, вот как сейчас – ест с удовольствием, а глаза все равно как у волка.

«Лучше бы пришел один помощник, принес бы ту же весть, но на него смотреть куда приятнее – худощавый, розовощекий, выглядит моложе своих лет, и когда постраеет, будет выглядеть как седой мальчик. Кого-то он напоминает своей розоватостью и белизной… А, да – Джона Констебла в молодости. Кстати, его картинка висит над камином, – Эдвард перевел на нее глаза: чисто английское неспокойное небо, речка чуть шире ручейка, в ней застряла телега, на телеге люди, которые, вроде, и не озабочены тем, что застряли. – Вот бы в той беззаботной картинке оказаться вместе с…

Нет, нельзя расслабляться и думать про нее, эти двое пришли настроение портить. Если бы пришел один помощник, не составило бы труда его быстренько выпроводить. Инспектора выпроваживать нельзя, он еще может пригодиться».

Долго молчать – признак недружелюбности, Эдвард сказал что-то про погоду, помощник кивнул, соглашаясь, инспектор проворчал, что слишком жарко для конца лета. Бедная погода – какая бы ни была, все равно кому-то не угодит.

Когда с едой и питьем закончили, Эдвард спросил:

– Так что же вас привело в столь ранний час в Милтонхолл?

– Неприятная новость, сэр, – начал Мос. – Ваш садовник мистер Робертсон найден сегодня рано утром мертвым. Неподалеку отсюда, в парке, в зарослях малины. Полицейские, которые по вашей просьбе охраняли усадьбу, нашли его тело во время обхода.

Новость действительно неприятная. И неожиданная.

– Полагаю, он умер не своей смертью? Иначе бы вы не пришли.

– Без сомнений – садовника убили.

– Можете рассказать – каким образом? Есть ли подозрения насчет убийцы? Странно. Я всегда полагал, что Эверт, не смотря на увечье, может за себя постоять. Во всяком случае, в схватке один на один.

– В честной схватке – да, но если подобраться к нему исподтишка… – Перекусив, Мос несколько подобрел и успокоился. Отбросив условности, он откинулся на спинку дивана и разговорился. – Горбуна лишить жизни, в сущности, несложно. Он неповоротлив. На ногах стоит нетвердо. Толчок сзади уложит его на землю. Один удара ножа отправит на тот свет. Мистеру Робертсону досталось не менее десяти. Правда, следы не от ножа, а от острого, узкого предмета, похожего на шило. Убийца был сапожник?

– Необязательно. Шилом пользуются и конюхи.

– Э… Точно, – сказал Мос и поднял указательный палец, оставляя на памяти заметку про конюхов. – Десять ударов свидетельствуют об особой жестокости преступника.

– Не понимаю, за что его убивать? Тихий, безобидный человек. Ни с кем не конфликтовал. Кроме… – Эдвард встрепенулся. – Вы его уже арестовали?

– Кого?

– Стива Дэвиса.

– Думаете, это он? Почему?

– Он единственный из местных способен на убийство. Вчера я сообщил вам про драку на конюшне. А несколько дней назад произошел еще один инцидент с его участием – как раз в парке, возле малиновых кустов. Стив угрожал Эверту, обещал отомстить. И, видно, сдержал обещание.

Помощник Чапман оживился.

– О. Мы не знали. Не могли бы вы рассказать подробнее?

Эдвард не обратил внимания на Чапмана, он слишком молод и неважен. Спросил у Моса:

– Сначала хотелось бы узнать, он пойман?

– Да. Мы арестовали его по вашему заявлению за избиение Робина Винтерса, – ответил Мос и сделал острый взгляд. – Я вижу, открываются новые факты. За драку ему дадут пару лет тюрьмы, за убийство отправят на виселицу. Полагаю, вы были бы не прочь навсегда избавиться от негодяя. Но убийство требует доказательств и причин. Ни того, ни другого у нас пока нет.

– Что есть?

Прежде чем ответить, инспектор достал из кармана блокнот. Полистал страницы. Нашел нужную, прочитал:

– Стивен Дэвис арестован в доме его любовницы Ребекки Майерс сегодня утром по сигналу жителя деревни Пола Полтроу. При обыске найдена окровавленная одежда и шило с кровью на деревянной ручке. Кровь на одежде и шиле конюх объяснил тем, что вчера зарезал курицу на ужин. Ребекка Майерс на допросе сказала, что кур не держит. В тот вечер на ужин ели пастернак и свинину.

– К тому же – кур шилом не убивают.

– Точно. – Мос кивнул, поднял взгляд от блокнота. – Мы пришли за помощью, сэр. В наших общих интересах доказать вину Дэвиса по всем пунктам. Пусть остаток жизни грызет решетку. А лучше отведает веревки.

– Простите, инспектор, – сказал Эдвард и со стуком поставил на стол кофейную чашку, которую все еще держал, а теперь она мешала сосредоточиться.

Чтобы Стив оказался на виселице, надо собрать достаточно доказательств. Насчет драки все ясно, а насчет стычки в парке известно лишь со слов Джоан. Подробности не известны, придется вмешивать гувернантку. Отдавать ее для расспросов этим двум констеблям все равно, что отдать олененка на растерзание волкам.

Нежелательно.

Эдвард подошел к окну и увидел на поляне сцену: Джоан, Кэти и Молли играли в мяч, Альфа и Хорни с радостным лаем путались у них под ногами. Четверо хмурых, мешковато одетых мужчин стояли неподалеку – охранники, которых предоставил Мос. Кэти бросила одному из них мяч, он поймал и долго думал – что с ним делать, потом бросил обратно и отошел, чтобы его не вздумали второй раз вовлекать неизвестно во что.

Деревенщина и недоумки. В полицию набирают тех, кто не способен ни на какое полезное ремесло, и платят сущую мелочь – два шиллинга в неделю. Сомнительно, что получая такие деньги, кто-то из них захотел бы вступить в схватку с Дэвисом, чтобы защитить подопечных. Хорошо, что он задержан.

Гувернантка о том еще не знает и ведет себя сдержанно – громко не смеется, разговаривает вполголоса.

«Стоит ли впутывать в это дело Джоан? Оба инцидента, по большому счету, произошли из-за нее – это осознание тяжким камнем ляжет на ее тонкую душу. Она не выдержит допросов и прочей возни, связанной со следствием и судом. Они будут напоминать о том, что ей следовало бы поскорее забыть.

Вдобавок – если Стив имел помощника в темных делах, очень возможно он захочет расправиться с Джоан, если узнает, что она главный свидетель. Смогу ли я обеспечить защиту? Со стопроцентной гарантией нет. Ее дает лишь старуха с косой, от которой нам следует держаться подальше. Джоан впутывать нельзя».

Эдвард отошел от окна, но к гостям не повернулся. Он еще не определился – как себя с ними вести. Он подошел к камину и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать картину Констебла, которую знал наизусть. Он ощущал на спине выжидающие взгляды полицейских и наполнялся к ним неприязнью. Они внесли разлад в его сегодняшние планы – провести время в обществе племянниц и, естественно, гувернантки под предлогом охраны их от беглого конюха. Вне зависимости от погоды день обещал стать чудесным – днем сближения с Джоан.

А станет днем выяснения обстоятельств убийства. Большего контраста трудно представить. И все из-за этих…

Проще всего было бы встать в высокомерную позу, сказать колкость и прогнать их. Пусть разбираются, а ему принесут результат.

Но самое простое – не всегда самое правильное.

«Высокомерностью ничего не добьешься. Необходимо довести дело до конца, то есть Дэвиса до виселицы. Если проявлю незаинтересованность, то же самое сделает полиция. Инспектор пришел за помощью, и только я в силе ее предоставить. Надо самому взяться за расследование, направить его в нужное мне русло. Обозначить рамки, в которых они должны действовать, и пресекать излишнее любопытство».

Да, именно так. Эдвард тряхнул плечами, будто сбросил нерешительность, чуть поправил ровно висевшую картину и направился к дивану. «Заключу с ними сделку – чтобы имя гувернантки не фигурировало ни в одном документе. И даже вслух не было произнесено. В качестве главного свидетеля выступлю сам. Но одного моего слова будет недостаточно. Вчера Джоан упомянула о каком-то письме. Передать забыла. Где оно?».

– Господа, уверен – смогу вам помочь, – ободряющими словами Эдвард сгладил недавнее молчание на грани пренебрежения. – Простите, вынужден ненадолго вас оставить. А чтобы ожидание не показалось вечностью, прикажу подать свежий чай и бутерброды.

Инспектору и помощнику было некогда рассиживаться, но что оставалось? Они здесь в роли просителей. Оба кивнули. Эдварду их согласие не требовалось, он уже вышел за дверь.