Читать книгу Дурман - Алексей Черкасов - Страница 18

В голове торчал тупой кол и, казалось, вращался там, причиняя сильную боль. Костя застонал и открыл глаза. Вокруг всё поплыло, боль усилилась, и он рефлекторно закрыл глаза снова. Состояние напоминало сильное похмелье. «С кем же это я вчера назюзюкался? – подумал Костя. – А, потом вспомню», – решил он и постарался заснуть, но тут же вспомнил подвал, моментально протрезвел, и с трудом разлепил глаза. Вокруг было темно. Он лежал на чём-то мягком. Голова трещала так, что невыносимо хотелось снова закрыть глаза и вырубиться, но желание выяснить, где он, оказалось сильнее.

Костя пошарил рукой возле себя и нащупал подушку. Так он на постели? Он медленно повернулся и увидел окно, а за окном слабое свечение ночного города. Значит, он в чьей-то квартире. Костя с трудом сел и стал всматриваться в темноту. Наверное, его кто-нибудь сторожит, и если он себя выдаст, ему врежут по башке ещё раз, поэтому надо всё делать бесшумно. Тут Костя понял, что громко стонет от боли, и заставил себя замолчать. Глаза немного привыкли к темноте, и он стал различать предметы вокруг. Шкаф, стол ещё шкаф… так это же его мебель, его комната. Выходит, он у себя в квартире! А кто-нибудь ещё тут есть, кроме него? Костя прислушался, стояла мёртвая тишина, но это ни о чём не говорило. Он медленно встал и пошёл вдоль стены, стараясь ступать так, чтобы пол не заскрипел.

Костя доплёлся до кухни и открыл холодильник – тут всё было нетронутым. Он вытащил таблетку обезболивающего, разжевал её, запил водой из стоявшего тут же на столике бокала. Через полчаса должно полегчать…

Костя опасался включать свет – наблюдатели могли быть как внутри, так и снаружи, и следовало сначала хотя бы обойти квартиру. На кухне никого не было. Костя прошёл по коридору и открыл дверь в санузел – там было темно, как в погребе, но проверить его было необходимо. Костя зашёл внутрь, прикрыл дверь так, чтобы только руку просунуть, нажал на выключатель и осмотрелся – пусто. Он выключил свет и вышел. Оставалось проверить две комнаты – гостиную, в которой он уже побывал, и спальню.

Обе комнаты были неплохо освещены светом от фонаря во дворе. Не настолько, чтобы не спотыкаться о стоявшие на полу предметы, но достаточно, чтобы убедиться, что посторонних в доме нет.

В доме нет, подумал Костя, а снаружи? Кто-то ударил его по голове в подвале, когда он что-то увидел. А что, кстати? Или кого? Сначала была вспышка света, а потом – удар и укол. Укол! Костя повернул голову и всмотрелся в плечо. Ничего не увидел и подошёл к окну, здесь было больше света, и Костя рассмотрел на плече след от инъекции. Похоже, что ему что-то вкололи, возможно, снотворное или наркотик. Он застал в подвале что-то, о чём не должен был знать, и его обезвредили таким варварским способом.

Грех обижаться, пришло ему в голову – могли просто убить. Это они ещё проявили гуманность. И всё же…

Он снова сел на диван. Итак вопросы. Первое: куда исчезла Надя? Кто и зачем её похитил? Второе: Кто эта её подруга, к которой она шла тем вечером? Третье: что он увидел или мог увидеть в подвале? Четвёртое: кто те люди, которые его оглушили и сделали укол? И почему они не убили его, а только оглушили и отнесли в квартиру?

Головная боль постепенно утихала, но во всём теле было ощущение усталости или расслабленности – возможно, последствия того, что ему вкололи. Костя откинулся на спинку дивана и заснул.

Когда он снова открыл глаза, было светло, и лёгкий ветерок проникал в комнату из приоткрытого окна. Голова почти не болела, только слабый стук в виске напоминал о вчерашнем приключении.

Костя моментально всё вспомнил и встал на ноги. Уже привычно он подошёл к окну и убедился, что жёлтое поле постепенно заполняется синим. Интересно, почему этот феномен до сих пор никого не заинтересовал? Или заинтересовал, и сейчас какой-то ботаник уже препарирует эти синие цветочки?

Зазвонил телефон. Это была Анюта.

– Андрей Викторович просит срочно ему позвонить, – сказала она и, как всегда, не дожидаясь ответа, сбросила соединение.

Ну позвоню, чего ж не позвонить, подумал Костя. Всё равно надо отпроситься на сегодня.

– Андрей Викторович! – произнёс он в трубку. – Добрый…

– Добрый, добрый, – перебил его начальник. – Ты послушай-ка, тут к нам новый псих обратился…

Психами шеф называл всех, кто имел сказать нечто необычное.

– …он говорит, что звёзды, мол, как-то не так расположены. Ты сходил бы к нему.

– Андрей Викторович, – воспользовался паузой Костя. – Я тут приболел малость, мне бы пару деньков…

– Вот с астрономом этим разберись, а потом можешь денёк-другой расслабиться. Контакты у Анюты. Но в понедельник чтоб как штык! И с готовым материалом. Давай.

И сбросил.

Костя снова посмотрел в окно. Скамейки напротив подъезда тоже утопали в синем, но в этом синем ковре что-то краснело. Костя присмотрелся, но с пятого этажа было не разобрать. Он пошёл к двери. Так, не забыть ключи… вернулся, взял ключи со стола и в полминуты сбежал по лестнице вниз.

Где-то возле ножки. Костя опустился на корточки и начал раздвигать траву. Вот оно! Ну точно, клатч. Костя щёлкнул магнитной застёжкой. И телефон лежит. Вместе с трофеем Костя побежал вверх по лестнице.

И как это он его не нашёл три дня назад, когда ползал по траве?

Дома Костя включил телефон (слава богу, для включения даже пароль не понадобился) и полез в контакты. Так, тут чёрт голову сломит… Он открыл последние вызовы. Во-от, тут попроще. Так, вот эта «Ленок», наверное, и есть та самая подруга, к ней больше всего вызовов. Костя нажал на кнопку вызова.

– Да, – раздалось в трубке почти немедленно. – Алло, Надюх, ты куда пропала-то?

– Это не Надя, – начал говорить Костя.

– А кто это? И где Надя?

– Я не знаю, где Надя, просто у меня её телефон, – объяснил Костя. – Я хочу узнать у вас…

– А как к вам попал её телефон? – голос в трубке был требовательным и жёстким.

Костя понял, что по телефону ничего объяснить не получится.

– Лена, давайте встретимся, я вам всё объясню.

Она положила трубку.

Тут же зазвонил его телефон. Это была Мусатова. Костя её сбросил. Она позвонила ещё раз, Костя сбросил опять. Больше звонков не было. Зато забулькал мессенджер. Костя зашёл в контакты и отправил Мусатову в чёрный список.

Так, с телефоном как-то не очень получилось. И почему он на него возлагал столько надежд? Очевидно же, что с посторонним человеком никто говорить не захочет.

Его мысли переключились на вчерашний вечер. Он что-то увидел в подвале, и после этого его ударили. Интересно, что это было? Надо сходить и посмотреть, может, там какие-то следы остались. Костя накинул куртку и вышел из квартиры.

Он обошёл весь подвал и не обнаружил ничего подозрительного. На том месте, где он вчера отключился, не было никаких посторонних предметов, только валялись обрывки каких-то бумаг.

Вообще никаких следов, не за что зацепиться.

Так, надо пока навестить этого психа-астронома. Что там шеф сказал? Контакты у Анюты. Костя поморщился, но набрал её.

– Анюта… – начал он.

– Анна Владимировна, – ледяным голосом поправила она.

– Да пошла ты, Анна Владимировна, – разъярился Костя. – Давно такой борзой стала? Давай адрес астронома!

Та, похоже, была ошарашена, потому что сначала была тишина, а затем Анюта продиктовала адрес.

– Больше ничего?

– Ничего… – буркнул Костя и нажал на сброс.

Астрономом оказался Прозоров – тот самый «провидец», который меньше недели назад рассказывал Косте о грядущем апокалипсисе, предвестником которого станет ужасная красная звезда Немезида. Он жил в его доме, в подъезде со входом из-под арки. Когда-то советские строители пристроили к его пятиэтажке ещё один подъезд в семь этажей, и вход в него был в арке, которая отделяла дом от ещё одного – стоявшей перпендикулярно четырёхэтажной «сталинки».

Пару раз Костя видел на балконе шестого этажа трубу – любительский телескоп.

Костя решил по-быстрому сбегать и поговорить с ним, а потом возобновить поиски Нади. Через десять минут он уже входил в квартиру астронома-любителя. Прозоров был среднего роста, на вид лет пятидесяти пяти, с большой залысиной ото лба, слегка полноватый, но не толстый, на тоненьких нетренированных ногах.

– Владимир Васильевич, – представился он, протягивая Косте руку. – Прозоров.

Ладонь была горячей и слегка потной.

– Мы знакомы, – ответил Костя. – Я из «Вестника».

«Псих» снял очки и, прищурившись, вгляделся в Костю.

– Да, да, – кивнул он. – Сейчас я вас вспоминаю. Меня предупредили, что вы зайдёте… предупредили меня.

– Кто предупредил? – насторожился Костя.

– Не знаю, – развёл руками Владимир Васильевич. – Позвонила девушка…

«Анюта, – подумал Костя. – В каждой бочке затычка».

– Так что случилось? – спросил Костя. – Редактор сказал мне, что у вас опять какие-то нелады со звёздами.

– Не у меня, – «псих» жестом пригласил Костю пройти в комнату. – Это у науки нелады, у науки нелады. Чай будете?

– Лучше кофе, – несколько развязно ответил Костя.

– Тогда пойдёмте на кухню, там и побеседуем, – сказал Владимир Васильевич. – На кухню пойдёмте…

Кофе был растворимый, ужасного качества. Но Владимир Васильевич, казалось, не чувствовал отвратительно-горький вкус гадкого дешёвого пойла, который пил сам и потчевал им Костю. Он откусывал кусочки вчерашних, заветревших оладий и прихлёбывал их этим мерзким напитком, который не имел права называться кофе, но вид у астронома при этом был такой, словно он вкушал самый изысканный нектар, божественную амброзию. Он закатывал глаза, тихо причмокивал, чтобы ощутить послевкусие, удерживал эту дрянь во рту и блаженно щурился. Костя решил, что у него, вероятно, какие-то проблемы с вкусовыми рецепторами либо с нейронными связями, передающими в мозг эту палитру ужасных вкусов и запахов. Сам он, отхлебнув, отодвинул от себя чашку и больше не притрагивался, но Владимир Васильевич, похоже, этого даже не заметил.

– Понимаете, – говорил он с гурманскими паузами на вкушение того, что называл кофе, – планеты находятся решительно не на своих местах, не на своих местах находятся. Дело в том, что если бы я сам рассчитывал их траектории, то, можно было бы предположить ошибку. Но я пользуюсь эфемеридами…

Костя, у которого слово эфемериды вызывало ассоциации с астрологией, поморщился.

– А что это вы? – удивился Владимир Васильевич. – Не доверяете эфемеридам? Но позвольте, ведь в наши дни их составляет компьютер, тут ошибка абсолютно исключена. Вот смотрите… сейчас.

Он убежал куда-то, но уже через мгновение вернулся с целой пачкой распечаток..

– Смотрите, Костя, – он развернул перед Костей карту звёздного неба, склеенную из большого количества листов и мгновенно занявшую весь стол. – Смотрите – я наблюдаю совершенно неестественный сдвиг расположения всех планет на сорок восемь часов, неестественный сдвиг совершенно. Как будто кто-то взял ножницы и вырезал эти дни из нашего календаря, а планеты так и продолжили двигаться, как им надо.

Костя понял, что астроном вовсе не псих. А тот продолжал тыкать пальцем в карту и объяснял Косте что-то о ретроградном движении Меркурия, показывал разницу между фактическим и расчётным расположением каждой планеты по состоянию на прошедшую ночь, сыпал какими-то терминами, от которых в виске Кости снова появился кол…

– …и вот получается, что либо планеты убежали на два дня вперёд, либо мы с вами где-то просто проспали эти два дня и не знаем, какое теперь число! – закончил Владимир Васильевич и, эмоционально взмахнув рукой, опрокинул Костину чашку прямо на свою карту звёздного неба, от чего комната наполнилась вонью палёного кофе.

Владимир Васильевич ахнул и тут же засуетился, накладывая бумажные салфетки туда, где расплывались потоки буроватой жидкости.

– Извините, Костя, – бормотал он. – Я вам сейчас ещё налью… ещё сейчас налью.

– Не надо, – сказал Костя. – Скажите, Владимир Васильевич, вы уверены в своих расчётах? Можете показать их специалистам, например, из нашего вуза?

– Конечно! – с энтузиазмом воскликнул Владимир Васильевич. – Я вообще не понимаю, почему астрономы всего мира до сих пор молчат, до сих пор молчат! Идёт уже второй день, как Вселенная сошла с ума, а учёные – чок-молчок!

Действительно, подумал Костя, почему молчат астрономы – не любители, как этот, а профессионалы? Ведь он совершенно прав, земная дата сегодня не совпадает с космической, а астрофизикам и дела нет.

– Звёзды ещё со времён Древнего Египта указывали человечеству на ошибки, на ошибки указывали – продолжал Прозоров. – При фараоне Джосере в небе появилась странная красная звезда, вы когда-нибудь слышали об этом? Слышали? – он замолчал и уставился на Костю.

Костя отрицательно покачал головой и задумался. Астроном-любитель, и тот увидел нестыковки, а где же все наши учёные?

– …и античные авторы указывали на то, что Сириус пять тысяч лет назад был красным! – Костя услышал торжество в голосе любителя. – Красным был! Вы понимаете, что это значит? Звёзды говорят, Костя. Но мы разучились слушать. А в Древнем Египте их слушали – и возводили громадные гробницы, чтобы выжить, – завершил он несколько пафосно, но только для того, чтобы с ещё большей яростью накинуться на прошлое: – В исторических хрониках зафиксированы голод и эпидемии, возникшие после восхода этого красного Сириуса, и борьбу с ними увязывают с деятельностью одного человека – возможно, величайшего гения в истории человечества – чати Джосера Имхотепа, который уже через несколько поколений был обожествлён.

– Но всем же известно, как выглядит Сириус, – немного растерянно сказал Костя. – Нет там ничего красного. Скорее всего, его перепутали… с Марсом каким-нибудь – древность же.

– Перепутали?! – удивился Прозоров. – Да что вы, астрономы древности хорошо знали небо. Перепутать звезду с планетой? Нет, такого быть не могло. К тому же Сириус не просто покраснел – он был окутан неким красным облаком и по свидетельствам свет, излучаемый им, по интенсивности был сравним со светом Луны… с Луной сравним, понимаете?

– Но как же такое может быть?

– Так Сириус же – двойная звезда, двойная. Об этом ещё полстолетия назад писал профессор Мартынов. Первоначально Сириус B был намного тяжелее Сириуса A. И развивался он, похоже, быстрее. Однажды он расширился и превратился в красного гиганта – именно это явление и было зафиксировано древними астрономами. Но после этого, его периферийные части, значительно удалившиеся от центра, стали поглощаться второстепенной тогда звездой – Сириусом A. В результате, за несколько тысячелетий огромная масса Сириуса B перетекла в Сириус A, и во втором тысячелетии нашей эры красная звезда уже не могла конкурировать с белой по своей яркости. Поэтому сегодня мы видим его блеск белым, а пять тысяч лет назад, когда звезда Сопдет внезапно покраснела, это было воспринято, как знамение…

Костя ещё немного послушал экспрессивную речь Владимира Васильевича, затем задал пару уточняющих вопросов, выяснил некоторые подробности биографии для статьи и стал прощаться.

– Вы приходите, – говорил ему в дверях «псих», – можно даже сегодня вечером – ночи нынче ясные, я вам всё покажу наглядно, покажу всё.

Костя молча кивнул и вышел из квартиры. «Не могут, – думал он, дожидаясь лифта, – не могут астрономы разных обсерваторий, вооружённые самой современной техникой, не иметь данных, которые имеет обычный русский дядька с примитивным школьным телескопом».

Тогда что это? Мировой заговор молчания? И куда всё-таки исчезали люди на двое суток? Почему они ничего не помнят об этих двух днях? Массовый гипноз? Но каким образом это можно осуществить в таких масштабах?

Костя вышел во двор и посмотрел на поле синих цветов, заполнивших уже едва ли не половину газона. Цветочки явно тут как-то замешаны… но не могут же они гипнотизировать? Получается, что люди на двое суток лишились сознания, а когда пришли в себя, даже ничего не заподозрили. Он вспомнил, как у него кружилась и болела голова, как он терял сознание, как его настигали галлюцинации – да нет, такое забыть невозможно. Каждый из пострадавших от цветов мог бы потерять счёт времени, но забыть о страданиях, которые перенёс, не мог никто.

И почему действие цветов прекратилось? Или оно не прекратилось, а люди просто адаптировались? Вопросы, вопросы… Одни вопросы, а ответов нет.

Погружённый в свои мысли, Костя шёл, не замечая пути, бессознательно вышел за город, пересёк реку и опомнился, лишь оказавшись посреди незнакомой лесной поляны. Он с недоумением осмотрелся, повернулся и направился к видневшимся сквозь листву башням на другом берегу.

Дома Костя полез в телефон читать новости. Никаких сообщений о бардаке в движении планет не было. Перелистывая каналы мессенджера, он добрался до заблокированной Мусатовой и хотел было просто удалить чат, но решил прочитать её последнее сообщение.

«Костя, почему ты не берёшь телефон? Мне звонит какой-то бандит с телефона моей подруги. Предлагает встретиться. Я боюсь, свяжись со мной срочно».

Стоп! Как зовут подругу Нади? Лена! И что Мусатова тогда говорила в редакции про «вчерашний» день? Что подруга должна была зайти и не зашла. И живёт она рядом! Всё сходится – выходит, что Мусатова Ленка и Ленок из Надиного телефона – одно и то же лицо. Ну и идиот же он!

Он тут же отменил блокировку Ленки и позвонил ей.

– Ну ты даёшь! – донеслось до него. – Я тут весь день жду, когда ты отзвонишься! Какой-то бандит…

– Лен, помолчи, – перебил он её. – Рассказывай всё, что ты знаешь о своей подруге Наде. Или нет. Лучше хватай ноги в руки и дуй ко мне прямо сейчас.

Упрашивать Ленку не пришлось. Через час она стояла на пороге его квартиры с огромным чемоданом на колёсиках.

– Это что? – кивнул Костя на чемодан.

– Как это – что? – удивилась Ленка. – Не в трусах же мне на работу ходить?

– Да ты тут набрала, как будто месяц жить собралась…

– Остальное потом принесу, за раз тяжело, – сказала Ленка и потащила свой чемодан в квартиру, но на порожке колёсики застряли. – Помоги, а?

Костя решил не спорить, поднял чемодан за ручку и отнёс в комнату. Когда Ленка вошла и уселась в своё любимое кресло, он сказал:

– Ну выкладывай.

– Да что выкладывать-то? Звонит сегодня утром телефон. Определяется Надюха, а там какой-то хрен…

– Это был я, – сказал Костя.

– Ты?! – обалдела Ленка. – А как у тебя оказался её телефон? И где она сама?

– Вот это я и хочу выяснить, – сказал Костя. – Надя исчезла.

– Постой-ка, – подозрительно сказала Ленка. – Ты так говоришь, как будто хорошо её знаешь. Я не помню, чтобы вас знакомила…

– Ты не знакомила, – ответил Костя. – Это неважно. Расскажи мне о ней.

Та задумалась.

– Да что рассказывать? Мы с ней учились вместе – на нашем биохиме. Но я потом на заочное перевелась, а она вообще бросила – замуж выскочила и свалила куда-то. Или наоборот? – свалила и там вышла? А год назад она вернулась – я её в магазине встретила, она обувь продавала. Ну и стали видеться иногда. Дружить мы особо не дружим, так…

– У неё есть кто-то? Я про мужчину.

– Честно? Я не знаю, но вообще она ничего хорошего о мужиках с тех пор, как вернулась, не говорила. Красавчик-то её нашёл себе какую-то бабенцию с шестым номером, да Надюху и выгнал. Детей они не завели, развели в миг… и вернулась она сюда после трёх лет в браке. Да там ещё какая-то мутная история из прошлого… не везло, в общем, Надюхе с мужиками…

– Слушай, Лен… – сказал Костя. – Расскажи мне всё, что ты делала, начиная с вечера вторника и по сегодняшний день.

– С позавчера, что ли? Да легко. А что это у тебя?

Она села на корточки перед Костей и провела ладонью по лбу.

– Шишка же. Обо что это ты так?

– Не помню, – сказал Костя, глядя ей в глаза. – Кажется, упал.

– Врёшь, – сказала Ленка. – Надо было сразу приложить холодное. А теперь так и ходи с рогом на лбу.

– Хватит меня разглядывать. Давай-ка, рассказывай.

– Ну что рассказывать…

И Ленка полностью и подробно пересказала три дня – тот, когда они встретились на планёрке в редакции, а также вчерашний и сегодняшний. Ленка вообще любила и умела рассказывать, она и в любой компании моментально становилась центром внимания. Ничего особенного в её воспоминаниях не обнаружилось, – кроме какого-то домогавшегося к ней вчера мужика, которого она, скорее всего выдумала, чтобы вызвать его ревность, – но Костя убедился, что из её жизни, действительно, выпали два дня.

– …а потом ты позвонил и позвал меня, – закончила она и, нежно посмотрев на Костю, положила руку ему на колено.

– Хочешь, теперь я расскажу тебе, как я провёл эти дни? – сказал Костя.

– Давай, только покороче.

По мере того, как Костя рассказывал, Ленка становилась всё серьёзнее, а когда он закончил, она сказала:

– Ты хочешь сказать, что я проспала двое суток и не заметила? А остальные – они тоже спали? Все, кроме тебя, Надюхи и этого монаха?

– И охранника в магазине, – сказал Костя. – Со временем наверняка найдутся и другие люди…

– Вообще-то я склонна думать, что скорее это ты бредишь, чем мы все. Ты попал под действие какого-то вещества – цветы, говоришь? Вряд ли. Может быть, алкоголь некачественный.

Костя сердито посмотрел на неё, но промолчал.

– …ведь нет никого, кто подтвердил бы твои слова, Костя. Надюха? Я верю, что ты тут с ней покувыркался, она девчонка – огонь. Но где она? Монах и вовсе, скорее всего, существует только в твоём воображении… в общем, Костя, надо меньше пить. И пошли спать, – она устремила на него особенно томный взор, который Костя видел только у неё.

Он не сдержался и рассмеялся. Ленка обиженно отодвинулась.

– Да, Ленок, – сказал Костя. – Твои выводы логичны. Действительно, некому сейчас подтвердить мои слова. Но у меня есть кое-что получше, чем чьи-то свидетельства. У меня – научные факты.

И он включил на диктофоне запись разговора с Прозоровым. Ленка терпеливо прослушала всё до конца, все сорок минут. Потом она помолчала несколько минут и, наконец, сказала:

– А он не может быть правда психом? Слушая, я кажется помню этого чудика. В прошлом году…

– Диагнозы я ставить не могу, – сказал Костя. – Не хватает квалификации. Но на вид – совершенно здоровый человек, очень увлечённый своим хобби. И заметь – он тоже ничего не помнит об этих двух днях.

Костя выдержал паузу, чтобы Ленка всё ещё раз переварила, и добавил:

– А теперь добавь сюда дату на твоём компьютере, да и на твоём смартфоне, если уж на то пошло.

– Согласна… – задумчиво проговорила Ленка. – Но даты уже в норме. Их как-то централизовано поменяли – просто в один миг на всех приборах время отмоталось на двое суток назад.

– Это только там, где возможно удалённое вмешательство. А вот обычные электронные часы… – Костя показал на табло над столом, которое показывало настоящую дату. – Люди не могут со временем об этом не задуматься. Кроме того, найдутся такие, как я, кто эти два дня помнит и знает о том, что они были. Они скажут…

Ленка с иронией посмотрела на него:

– Ты неисправимый идеалист, Костик. Люди верят в то, во что верит большинство. Те, кто сегодня помнит об этих двух днях, откажутся от своих воспоминаний как только убедятся, что окружающие о них не знают, а из каждого утюга говорят о глобальном сбое электроники.

– А астрономы…

– Так они молчат, Костя. Один нашёлся, и тот любитель. Кто ему поверит? Я уж не говорю о том, чтобы вникать во все эти его… э… эмердифи…

– Эфемериды, – подсказал Костя.

– Ага, они, – подтвердила Ленка. – Кстати, это же тот самый, который бредил про красную звезду и конец света? – она насладилась Костиным молчанием. – В общем, не майся дурью и пошли спать. Это ты себе завтра воскресенье устроишь. А у меня пятница…

– Но Надю-то надо найти!

– Ну тебе, может быть, и надо, Костя. А по мне – сама найдётся. Тебе в полиции верно сказали – собралась и свалила куда-нибудь с новым мужичком.

– Так в квартире разгром! – продолжал настаивать Костя.

– Да мало ли причин? В спешке собиралась…

– …мебель роняла, – продолжил в её тоне Костя.

– Короче не парь мне мозги своей Надюхой, – категорично ответила Ленка. – Ты идёшь, нет?

Она демонстративно сняла майку. Костя решил не сопротивляться.