Читать книгу Дурман - Алексей Черкасов - Страница 6

Прошло ещё три вечности. Три вечности в полной тьме – только контур вокруг люка слабо светился, а потом и он погас, и Клякса понял, что наступила ночь. Кровью жажду утолить не удалось, но возникло ощущение сытости. Клякса понимал, что ощущение это было ложным – такое иногда возникает от стакана томатного сока, или даже воды. И продлилась сытость недолго – очень скоро под ложечкой засосало, и голод схватил его железными клещами. От потери крови у Кляксы слегка кружилась голова, другие ощущения отступили на задний план – даже жажда сильно не мучила, хотя за сутки он выпил только полстакана собственной крови. В какой-то момент захотелось в туалет. Желание всё нарастало, и когда вокруг люка наверху снова возникла светлая каёмка, терпеть стало невыносимо. Клякса заёрзал на кресте в попытках снизить давление на мочевой пузырь, но становилось только хуже.

Он не спал с того момента, как очнулся, – не спал от страха и от возбуждения, но, в конце концов, слабость и усталость сделали своё дело, и Клякса забылся тревожным и прерывистым сном, даже не сном, а бредом – это была смесь видений, которые он не запомнил, и реальных страхов. Много часов он провёл в полузабытьи и окончательно очнулся, только почувствовав, как по ногам стекает жидкость. Через несколько секунд он и запах почувствовал – тот неприятный запах, который распространён в общественных уборных.

Когда к концу подходила третья вечность, снаружи, наконец, раздался шорох, и спустя несколько секунд поднялся люк. На фоне тёмного бревенчатого потолка появилась физиономия Толика, который опускал лестницу.

– Ты не бойся, – сказал он через несколько минут, стоя к Кляксе спиной. – Тя тут никто не найдёт. В этой глуши, наверное, лет сто никто, кроме нас с тобой, не бывал.

Он замолчал и повернулся к Толику. Ноздри его шевелились.

– Чем воняет? – спросил он, оглядывая Кляксу сверху донизу. – Ты что, обоссался, что ли?

Он резким движением ударил Кляксу в солнечное сплетение, и тот взвыл.

– Ты что, сука, потерпеть не мог?! – следующий удар пришёлся по лицу. – Как мне теперь тут находиться, не подскажешь? Как кормить тя, поить, если тут повсюду ссаньё?

– Отпусти меня… – безвольно выдохнул Клякса. – Послушай, хочешь я тебе деньги платить буду? Каждый месяц буду отдавать, сколько скажешь…

– Деньги? – успокоившись, переспросил Толик. – Нет, Андрюха, деньги твои мне не нужны. Мне от тя вообще ничего не нужно.

– А зачем тогда ты меня здесь держишь?

Толик пристально посмотрел в его глаза.

– Долго рассказывать… но если ты хочешь знать… Ладно, всё равно тя покормить надо. Пока приготовлю, то да сё, время будет.

Он взял в углу бумажный мешок и стал что-то из него пересыпать в сооружение, которое Клякса не мог рассмотреть из-за темноты. Затем там же рядом он взял пузырёк и вылил из него какую-то жидкость. Через несколько секунд вспыхнуло пламя.

«Мангал, – догадался Клякса. – Мясо, что ли, печь будет?»

– Шашлычка хочешь? – спросил Толик. – Щас похаваешь.

Пока Клякса шарил глазами в поисках пакета с мясом, Толик достал из кармана перочинный нож и задрал ему штанину на правой ноге, брезгливо избегая прикоснуться к мокрой материи. Не успел Клякса что-либо понять, как он с размаха всадил ему лезвие в икроножную мышцу. Клякса заорал от боли, а Толик ловким движением вырезал из ноги кусок мышцы. Нога взорвалась жаром, и тут же хлынула струя крови, под которую Толик быстро подставил банку, а сам перехватил резиновым жгутом ногу выше раны.

– Это, чтобы ты много крови не потерял, – объяснил он. – Что толку, если я тя накормлю, а ты помрёшь от потери крови?

Он прошёл к мангалу и нанизал кусок вырезанного мяса на шампур. Затем уложил его над тлеющими углями и повернулся к Кляксе.

– Через полчасика, думаю, испечётся, – сказал он. – Правда, я человечину никогда не запекал, могут быть неожиданности, но с голодухи-то ты всёрно съешь…

Боль в ноге утихала, но осталось саднящее ощущение. Из мангала доносилось шипение – то плоть жертвы отдавала жаровне последнюю влагу.

– Ты зачем это… – заикаясь, говорил Клякса. – Ведь я теперь инвалидом…

– Да ну… не останешься ты инвалидом, Андрюха.

– Как… я теперь… ходить…

– Ходить? – удивился Толик. – А где ты собрался ходить? Нет, дружище, ходить те больше не придётся. Остаток жизни ты проведёшь на этом кресте.

Он посмотрел на Кляксу:

– Ты, между прочим, знаешь, что я спецом узнавал, как надо резать, чтобы ты мог прожить подольше? Если бы я попал в артерию, ты бы и часа не прожил – истёк бы кровью. А если тя не резать на части, то сдохнешь от голода раньше времени.

Его взгляд упал на банку с кровью на полу.

– Кстати… Пить-то, наверное, хошь? Давай попьём.

Он поднял банку с пола и поднёс её ко рту Кляксы.

– Ну-ну, открывай рот-то. А то уйду и останешься тут без жидкости до завтра.

Он снова достал нож, всадил лезвие прямо в губу и, действуя им, как рычагом, раздвинул Кляксе зубы. Затем несколькими порциями вылил ему в рот кровь из банки.

– Ты знаешь, Андрюха, – продолжил он, поставив банку в угол, – когда мне было восемь лет… или семь, ко мне ночью пришёл чёрт. Ты-то, поди, никогда чёрта не видел, ну кроме меня, понятно. А у меня тогда батя на войну ушёл, и я попросил чёрта, чтобы у меня в жизни и без бати всё было ок. Он сказал: «Вообще те надо ждать Хозяина, но я, типа, постараюсь». И ушёл, а я описался. Утром встал весь мокрый, вот как ты щас.

Он несколько минут молча смотрел на Кляксу, который от боли и потери крови почти ничего не соображал.

– А потом батя исчез. Через несколько лет оказалось, что его там на кусочки разорвало. Года через три мы руку его схоронили. А я с тех пор ждал Хозяина. Всё ждал и ждал…

– Зачем я… тебе? – с трудом двигая окровавленными губами, спросил Клякса.

– Мне ты не нужен, – спокойно ответил Толик и провёл по его лбу ладонью, словно ставя невидимую печать. – Ты нужен Хозяину.