Читать книгу Зарево - Алла Кречмер - Страница 16

Матюша поселился в комнате Петра: они решили разделить расходы на двоих. С трудом втиснули вторую кровать и застелили ее одеялом, выделенным Марфой Петровной из своих запасов. Письменный стол остался в распоряжении студента Силина, а Матюша занялся поисками заработка, и стол ему пока не был нужен.

Неожиданно помог Степан – извозчик, с которым Петр познакомился по прибытии в столицу. Он замолвил словечко за Матюшу в вагоноремонтном депо, где у него были знакомые. Парня взяли на испытательный срок, пообещав в дальнейшем платить приличное жалованье. Матюша уходил рано, возвращался поздно и почти не сталкивался ни с Петром, ни с остальными обитателями квартиры. Вероятно, он уже приступил к воплощению своего плана завоевания столицы.

Ничего особенного не происходило, если не считать того, что по вечерам у них стала появляться Зоя Новикова. Николай встречал ее у двери и провожал в комнату. Через минуту из-за закрытой двери начинали доноситься фразочки с прононсом на два голоса. Николай под строгим взглядом Зои мгновенно превращался в нерадивого гимназиста: он говорил неуверенно, мысленно вытаскивая из глубин памяти каждое французское слово. Иногда его речь прерывалась Зоиными замечаниями, после которых его светлости хотелось провалиться сквозь землю, стыдясь тупости и нерадивости.

– Не верю, – осадила его строгая учительница, когда он соизволил заявить о неспособности к языкам. – Придуриваться может каждый, а взяться за дело – только сильный характером.

Она укоризненно посмотрела на ученика. Николай потупился. Может быть, попросить у Зои о снисхождении: пусть снизит требования, иначе он не успевает выучить заданное, однако замечание Зои о сильном характере охладило его пыл и заставило взять себя в руки.

В дверь комнаты постучали. Николай, обрадовавшись тому, что он прервется ненадолго и отдохнет от экзекуции, устроенной юной наставницей, бросился открывать.

На пороге стояла Фиона. Она, вероятно, недавно вернулась с работы, но уже переоделась в домашнее. Фиона курила тонкую папироску, пуская ароматные клубы дыма кольцами. Она заглянула через плечо Николая и остановила свой взор на Зое.

– Добрый вечер, мадемуазель. А я-то думаю, по кому это сохнут Колька с Петькой, – проговорила она певуче. – Коленька зубрит взаперти, а Петенька Вас у входа караулит.

Зоя ничего не ответила, а Николай рассердился.

– Пардон, мадемуазель примадонна, Вы прерываете наши занятия только для того, чтобы сообщить нам, кто по кому сохнет? Полагаю, «мадемуазель ла профессер» это не интересует.

В ответ на его замечание, сделанное великосветским тоном, она всплеснула руками по-простонародному и ойкнула.

– Ай да Николаша! – воскликнула обрадованно Фиона. – Во дает, чешет, как настоящий француз! Можешь ведь, когда захочешь. – И сразу же поинтересовалась. – Скоро вы закончите? Сегодня Петькина очередь готовить ужин, так он приглашает вас двоих.

– Да, Зоя, составьте нам компанию за ужином, – попросил Николай. – А потом я Вас провожу домой.

– У нас еще пятнадцать минут урока, – напомнила Зоя и вопросительно посмотрела на Фиону. – А ужин прямо сейчас? Или мы закончим?

– Заканчивайте, – милостиво разрешила Фиона. – Гришка тоже дописывает статью. Но чтоб через четверть часа как штык…

Большая уютная кухня в этой квартире-коммуне служила также и в качестве столовой, особенно по вечерам и праздникам, когда все собирались вместе, и простые посиделки затягивались порой допоздна. С приездом Петра, а затем Матюши, придумали готовить ужин на всех по очереди – это выходило дешевле, чем питаться по забегаловкам, да и вкуснее. Противился один Гриша Ионов: имея свободный график работы, он не всегда успевал вовремя, но медички придумали оставлять его порцию в холодильном шкафу под подоконником.

Сегодня стол был накрыт парадной скатертью – вероятно, расстаралась та же Марфа Петровна – Правда, расставленные тарелки принадлежали к разным наборам, но кто обращает внимание на такие мелочи, если аромат грибных щей приятно щекотал нос, а тушеная капуста со шкварками дразнила аппетит.

Вокруг стола уже сидели медички и Гриша Ионов, а Петр хлопотал у плиты. Он едва поздоровался, покосившись на Николая и Зою, и ей показалось, что он недоволен ее появлением.

– «Сам же пригласил, а теперь игнорирует.» – растерянно подумала она.

Встретившись с ней глазами, Петр отвернулся, но Зоя успела заметить его хмурое лицо. А рядом несносный Николай красиво ухаживал за ней – картинно, как будто напоказ, и от этого Петр хмурился сильнее. Его настроение походило на небо в ноябрьский день -холодное и непроницаемое. Но ведь и на осеннем небе над плотным покровом туч светит солнце, так и сердце юноши пылало от восторга при виде Зои.

А еще он стеснялся напяленного поверх костюма цветного фартука, не зная, как к подобному одеянию отнесется Зоя.

Петр, сам того не предполагая, своей мнимой холодностью вогнал ее в тоску.

– «Ну и ладно, – решила Зоя. – не больно и хотелось. Может, уйти?»

Но медичка Таня уже передала ей тарелку ароматного грибного супа, а Маня, сидевшая рядом, сдобрила его сметаной. Оторваться стало невозможно.

Некоторое время все молчали, только ложки стучали о тарелки, но покончив с супом, все заговорили одновременно. Таня собирала использованную посуду, а неулыбчивый Петр помогал ей. И несмотря на то, что похвал в свой адрес он получил предостаточно, это не улучшило его настроения.

Да и как оно могло улучшиться, если Николай полностью овладел вниманием Зои. Всего лишь однажды она соизволила хотя бы взглянуть в сторону, но в ее глазах была пустота, и Петр опустил взор, чтобы скрыть разочарование. А барон, видимо, времени зря не терял: сначала поддерживал ее под локоток, потом незаметно коснулся талии. А теперь что-то шепчет ей в самое ухо.

Ладно, пусть шепчет: язык у него подвешен, это каждый знает, и рассказать что-нибудь занимательное для него не составит труда. Если его светлость пребывает в хорошем настроении, то может рассмешить всю компанию. Пусть он порой склоняется к глупости и пошлости, но ведь смешно!

В представлении Петра не было ничего зазорного в плоских шутках, тем более все вокруг смеялись: либо тихонько хихикали, пряча лицо в ладонь, как медички; либо громыхали от души, как поэт Гриша. Петя и сам смеялся, но Зоя… Зоя была другой, выше этого мира с пустыми разговорами и пустым смехом. И как она могла улыбаться шуткам барона?

Нет, определенно вечер не удался, и поразить Зою кулинарными способностями тоже не удалось: вот она возит ложкой по тарелке и ест почти без аппетита. Петр обиженно поджал губу – хоть бы похвалила!

И Зоя похвалила его, но позже, когда уже все насытились и лениво договаривались насчет завтрашнего «дежурства по кухне». Фиона наотрез отказывалась уступить свою очередь Матюше, а тот слезно просил «войти в положение» и обещал «златые горы» в обмен. Медички разливали чай, а Петр подошел к окну. На фоне рассеянного света уличных фонарей его фигура темнела и казалась такой одинокой, что Зое стало нестерпимо жалко паренька, приготовившего ужин для всей компании и не удостоившегося простой благодарности.

Зоя подошла к нему, взяла его крепкую ладонь в свою и посмотрела прямо в глаза. От ее прикосновения Петр ощутил легкое головокружение, так бывает после долгого катания на карусели.

Как же она была хороша в эту минуту! Легкая улыбка, глаза прищурены, а румянец, словно бочок у райского яблока.

– Петя, благодарю тебя за вечер, так приятно закончившийся, – сказала она, немного церемонно, но руку не убирала. – Все было вкусно и…

– А …разве вечер уже закончился? – спросил Петр, понизив тон.

Наконец-то лучи солнца прорвались сквозь пелену туч, и в его прищуренных глазах засверкали смешинки, а улыбка застряла в уголках губ. Зое показалось, что Петр задумал что-то, и она неопределенно пожала плечами.

– Мне пора домой. Урок закончен, и барон пообещал проводить меня. – сказала она с сожалением.

– Он пообещал? – усмехнулся Петр и посмотрел на компанию за столом.

Таня разливала чай из самовара, Фиона курила у открытой форточки. Рядом с ней, спиной к остальным, стоял Николай и что-то с жаром доказывал. Он так увлекся, что едва не расплескал содержимое чашки, поданной Татьяной.

Петя схватил Зою за руку и вытащил в коридор.

– Скорее! – воскликнул он, подавая ей пальто.

Зоя растерянно посмотрела на него.

– Сбежим, пока его светлость любезничает с Фионой, – добавил юноша и протянул ей шляпку и шарф.

В глазах девушки загорелись огоньки озорства, словно это не она час назад пребывала в роли строгой учительницы.

– Давай! – она нахлобучила головной убор, мельком взглянув на себя в зеркало.

Отражение подсказало ей, что для декабрьских сумерек она выглядит прилично. Переглянувшись, юные авантюристы выскользнули в парадную. В голове Зои промелькнула мысль о том, что с Николаем получилось не очень хорошо, и надо будет объясниться.

А, может быть, и не надо: присутствие Петра вызывало в ней приятное томление и тихую радость. Она шла за ним по улице и мечтала только о том, чтобы их прогулка никогда не заканчивалась, чтобы Кузнечный переулок продолжился до окраины, а то и до самой Москвы – так ей было хорошо и надежно рядом с Петром Силиным.

А Петр ломал голову, как бы задержать любимую девушку – да, да, к чему хитрить с самим собой? Надо признаться, он с первого взгляда втрескался в «принцессу на горошине» -так он мысленно называл Зою, просто голову потерял. Сколько раз, засыпая, он думал о ней, ревновал к Николаше и завидовал последнему: тот имел возможность каждые три дня разговаривать с «принцессой», выслушивать ее выговоры. Петр поймал себя на том, что он согласился бы занять место нерадивого ученика и даже краснеть, если «мадемуазель ла профессер» сделает замечание.

А сейчас они шли, иногда задевая друг друга рукавами, заливались краской после неловкого касания и смущенно улыбались.