Читать книгу Зарево - Алла Кречмер - Страница 19

Прошла неделя. Зоя сказалась больной и на уроках не появлялась, оставив Николаю задание, которого должно было хватить на время ее мнимой болезни. Про себя она решила не переступать порог квартиры на Сенной, а продолжить занятия у себя дома. Она боялась, что ежедневные уроки музыки с бесконечными «и-раз, и -два, стаккато, ларго модерато», помешают им, однако Павла Семеновна, занятая устройством личной жизни, почти распустила своих учениц, и в съемных меблированных комнатах, где проживали Новиковы, воцарилась дневная тишина.

Чтобы не думать о Петре, Зоя загрузила себя работой. Кроме обязательных часов в отделении, она нанималась ухаживать за тяжелыми больными и возвращалась домой поздно, когда уже все спали. Она уставала до такой степени, что ей даже сны не снились: коснувшись щекой подушки, она сразу же проваливалась в немыслимые темные глубины.

За это время ее лишь однажды навестил Николай под предлогом того, что тексты уже прочитаны, и «не приготовила ли мадемуазель ле профессер что-нибудь потруднее»?

– Хотите потруднее? Извольте, – Зоя вытащила из книжного шкафа потрепанную брошюру и передала барону. – Это из Гюго. Вам будет нелегко, но, если Вы одолеете этот отрывок, немедленно попросите продолжение.

Николай напряженно вглядывался в лицо Зои: она утверждала, что больна, но никаких признаков не было видно. Получается, болезнь мадемуазель надуманная? Он вспомнил последний визит Зои, урок, чаепитие, а вследствие этого всплыло странное поведение Петра Силина. И что ему стукнуло в голову явиться в обнимку с медичками? Возможно, это розыгрыш? После эпатажа недельной давности он не оказывал знаков внимания ни Тане, ни Мане. Николай задумался – получается, Зоя неравнодушна к Петру?

А она выглядела грустной и задумчивой, и Николай поспешил откланяться.

Весь следующий день Зоя провела на практике в Мариинской больнице на Литейном проспекте. Это была обычная городская больница для бедных: в бюджете столицы никогда не доставало денег для подобных учреждений, поэтому нехватка в живой силе приводила к тому, что работа шла в основном за счет добровольцев и практикантов.

Зое нравилось на практике, несмотря на нервную и грязную работу. Она искренне сочувствовала страдальцам и пыталась помочь, делая для этого все возможное. Окружающие недоумевали порой: как это получается? Сестра Зоя Новикова слыла молчальницей, не поддерживала разговоры на личные темы, не гладила по голове больных, да и держалась с ними холодно и отстраненно, а больные относятся к ней по-доброму. Может быть, причина в том, что у Зои Николаевны золотые руки? И уколы, и процедуры она выполняет ловко и безболезненно.

Нынче Зоя задержалась почти до восьми часов вечера. В декабре темнеет рано, и, если бы не расплывчатый свет фонарей, она пробиралась бы наощупь вдоль ограды больничного сада, увязая в снегу, пока не выползла бы на проспект, где ее вид испугал бы извозчиков.

Но городское освещение работало исправно, и подобные жертвы не понадобились. Она осмотрелась, задержавшись у выхода, и двинулась по натоптанной дорожке все к тому же проспекту. Зоя не собиралась брать извозчика – накладно, да и до дома недалеко, по Литейному, затем свернуть на Владимирский, а оттуда пробежать по переулку несколько метров от Кузнечного рынка.

Падал снег, кружась в свете фонарей, словно рой белых ночных бабочек, подгоняемые легким ветерком. Зоя сделала несколько осторожных шагов по накатанной дорожке: из-под ее каблучков раздавался хруст, похожий на хруст капустных листьев. Она спешила: где-то впереди, в десяти метрах от нее шли по тротуару люди, звенели трамваи, слышались звуки клаксонов автомобилей. Это чудо современной техники нечасто встречалось в российской столице, и счастливые владельцы нарезали круги по вечерним улицам, провожаемые завистливыми взглядами пешеходов.

Вдруг она услышала какой-то шорох позади себя. Кто-то тихо позвал ее по имени. Или это ей показалось? Или это ветер шепнул: «Зоя?» да еще с какими-то вопросительными интонациями!

Она остановилась. Тихий зов повторился – значит, все-таки не ветер!

Зоя обернулась и увидела темную фигуру, появившуюся из-за темных кустов – короткое пальто, зимняя шапка, портфель и цилиндрический тубус, в котором студенты – технари хранили чертежи. Молодой человек вышел из тени, и она узнала Петра.

Как все оказалось просто – вся муть из глубины ее души уплыла в неизвестном направлении, унесенная волной радости, возникшей при его долгожданном появлении. В голове крутилась мысль о том, что он ее нашел, значит, скучал без нее, беспокоился.

Если бы она знала об этом раньше, не возникло бы чувство опустошенности и невозвратной потери, которое сожгло ее изнутри. Целую неделю она мучилась от этого, не надеясь на хороший конец. И вот такой сюрприз – Петр здесь!

Тени, отбрасываемые ветвями деревьев, которые росли вдоль дорожки, не позволяли рассмотреть лицо Петра: он не улыбался, а смотрел серьезно и немного грустно, и тогда Зоя улыбнулась первая.

Плотина сомнений, непониманий и недоговоренности рухнула, и они оба бросились в объятия друг к другу.

Волна радости в душе Зои сменилась волной восторга, а затем шторм поцелуев настиг их обоих. Портфель, тубус с чертежами и Зоина сумочка упали в снег, однако нашей парочке было наплевать на учебники и чертежи.

Очевидно, волны, накатившие на их сердца, переросли в шторм: колени у обоих подломились, и они упали в снег. Поцелуи со вкусом снега – это было волшебно! Прохладная свежесть губ, румянец щек – словно снегири слетелись с веток – и ледяные прикосновения замерзших пальцев: и все же Зоя, не веря себе, думала о ерунде – о том, что она выглядит неаккуратно, извалявшись в снегу.

Петру на это было наплевать: он сам походил на снеговика, но не переживал по этому поводу. Они целовались и целовались, глядя в высокие темные небеса.

Наверное, ангелы в это время смотрели на них и улыбались: они-то знали, что счастья Петру и Зое отпущено всего ничего.