Читать книгу Вилли по прозвищу Мессершмитт - Денис Елишев - Страница 11

Женькин автобус приходил в Будеевице из Праги в 12 – 20, но я поехал туда прямо с утра. Хотелось хоть немного посмотреть на город и заскочить на знаменитый Будвар за коробкой свежего пива.

Женька на четыре года младше Олега. В детстве я считал ее живой заводной куклой и страшно стеснялся. Ну не могла обычная, живая девочка иметь такие огромные, как блюдца, зеленые глаза, больше которых были только белые банты у нее на голове.

Зато моя мама Женьку обожала. Рубашечки с рюшечками, манжетиками, юбки с каким-то невероятным количеством оборочек, какие-то просто дворцовые платья. Ирина Яковлевна каждый раз громогласно призывала небо в свидетели, что она не может больше принимать такие подарки, а мама только улыбалась и говорила, что это просто ей в детстве так и не купили огромную куклу, о которой она так мечтала, и поэтому она не нашила ей платьев вдоволь. Вот сейчас наверстывает упущенное.

Но настоящий фурор Женя с моей мамой произвели как-то летом. Ей тогда только, только исполнилось 15 лет, и она вернулась с Мальты, куда летала на месяц в языковую школу – учить английский. Оттуда Женя вернулась, во-первых, с проколотым пупком, в котором теперь гордо сверкала золотая булавка и какими-то невероятно модными дорогими джинсами, которыми она тут же принеслась похвастаться перед тетей Люсей под предлогом их подшить.

Я уже к тому времени научился замечать, как после изучения очередного модного каталога у моей маман иногда начинали гореть глаза и что называется, чесаться руки.

Что-то подобное я наблюдал и сейчас, и начал подозревать, что Женькины штаны падут жертвой какого-то безумного маминого эксперимента.

Предчувствия меня не обманули.

На следующий день, где-то после обеда, я как раз собирался на тренировку в зал, когда за штанами пришли Женя с Ириной Яковлевной. Собственно, я уже собирался уходить, но мама, улыбаясь, попросила меня немного задержаться, и глянуть на Женькину обновку.

Две минуты ушло у Жени на переодевание за ширмой, и вот королева ступает на подиум.

Это сейчас все к этому привыкли. А тогда, мы от изумления с Ириной только что и открыли рты.

На обеих Женькиных коленках ткань была аккуратно, но безжалостно вырезана огромными неровными кусками, и из этих дыр Женькины коленки проглядывались, нужно отдать должное, весьма и весьма эротично.

Но главное, на обеих штанинах выше колен, в районе задней поверхности бедра, аж почти до самой попы, часто, часто были аккуратно понаделаны надрезы, через которые вполне вызывающе просматривались прелестные Женькины ножки.

Женька покрутилась перед зеркалом, издала победный клич индейцев племени Сиу, чуть не зацеловала до смерти мою маму и, схватив меня, унеслась фотить, стримить и постить обновку.

Вечер этого дня в танцевальном клубе был безнадежно испорчен. Вся мужская часть населения вечеринки не сводила глаз с Женькиных ног и атмосфера постепенно накалилась до того, что произошло маленькое землетрясение в районе танцпола и извержение вулкана слез в районе курилки.

Нужно ли говорить, что в последующую неделю закровоточили все населяющие поселок девичьи пупы и были безжалостно изрезаны все имеющиеся в наличии джинсовые штаны.

Но, как выражалась Женька – пост на то и не репост, что за него лайк полагается. И свои лайки она в тот вечер собрала.

Внешне Женька неуловимым образом была похожа и на мать, и на отца, в отличие от Олега, который лицом был вылитый дядя Саша, только другой.

Александр Яковлевич – родной брат Ирины. Очень хороший, добрый, но слишком броский внешне мужчина, жизнь которого была беспросветно испорчена многочисленными женитьбами, коих у него только официальных было семь, причем на одной из своих жен – первой, которую звали Любовь, он был женат дважды. В первый раз и в четвертый. Инженер-металлург по образованию, он остался жить в их родном с Ириной городе – Днепре.

Еще в старших классах школы Женька окончательно переселилась на постоянное место жительства в фейсбук, и доставать ее оттуда хотя бы для кормежки удавалось с большим трудом.

Но худо, без добра не бывает, и новости о Женьке мы узнавали от ее фолловеров, а за ее перемещениями в пространстве следили в Инстаграме.

Нет. Училась она хорошо. Особенно давались ей предметы гуманитарного цикла. Языки и история. Но языки – это была папина заслуга. То ли пунктик был такой у Александра Михалыча. Но первое, с чего они начали по приезду – Женя стала брать уроки крымскотатарского. Потом репетитор английского, и каждое лето – месяц на Мальте, в английской языковой школе. А с девятого класса – два раза в год, летом, где-то в лагере под Киевом, а зимой непосредственно в Китае – курсы китайского. И нужно сказать, что к поступлению в универ она довольно бегло читала, писала и говорила на китайском, выучив по ее словам к тому времени уже, где- то около 2 000 иероглифов.

Вылетало это все, конечно, в копеечку и поэтому Михалыч все еще по-прежнему, ездил на своей старенькой вазовской семерке, которая, правда, всегда содержалась в образцовом порядке.

Ирине тоже для этого приходилось постоянно репетиторствовать и почти каждый день возить Женьку на дополнительные занятия в город.

Когда я вернулся со службы, Олег уже практически оканчивал военно-морской университет, а Женька среднюю школу и подумывала о поступлении на исторический факультет Университета им. Гончара в Днепре.

В моем пантеоне Женька занимала высокую должность сестры Олега и дочери Ирины и Александра Михалыча и в связи с этим, девушкой в моем понимании просто не являлась, и как объект ухаживаний тогда не рассматривалась категорически.

Автобус пришел точно по расписанию, и вот из его утробы по очереди вываливаются пассажиры и среди них шикарная шатенка в дутой куртке, джинсах и кедах, которая, почему-то, с размаху повисает у меня на шее.

Ба. Да это же Женя.

Дежурный поцелуй в щечку.

– А где мореманы?

– Встречу готовят, дорогого гостя. Ну, там хлеб – соль, духовой оркестр, красная дорожка.

– Вот это правильно. Ты чемодан с сумкой забирать то будешь?

Вот как они их таскают? Ну, как? Ведь он же больше Женьки раза в три и весит больше нее раза в два.

Что можно возить с собой на Рождество? Так еще ведь сумка и у нее за плечами рюкзачок.

Навьючив на меня свои пожитки, Женька командует:

– «По машинам».

Угу. Такое это простое дело – припарковать машину в Европе рядом с вокзалом.

Мы отправляемся за несколько кварталов, по мощеным старыми булыжниками мостовым, к нашему минивэну, и за это время я узнаю о себе много нового.

В частности, что я старый и злой хейтер, неизвестно за что безжалостно игнорю бедную девушку. И это все, очевидно, из-за того, что я еще смолоду попал в дурную компанию ее братца, но теперь все решительным образом изменится, потому что Женя всерьез намерена заняться моим перевоспитанием.

Наконец, вещи уложены во внушительный багажник «Каравеллы» и тут уже я понимаю, что дальше бродить в кедах, в мороз, по снегу и льду, этому сумасшедшему созданию я просто позволить не могу.

Благо, как раз напротив парковки, обувной маркет знаменитой чешской фирмы «ВАТА».

– Женя, идем, купим ботинки. Ведь смотреть же страшно.

– Угу. Если бы у меня были деньги на ботинки, шаталась бы я тут с вами.

– Жень. Сейчас разговор не про деньги. Разговор про ботинки. Пошли.

В ответ я слышу бурчание, что, конечно же, понаехало в бедную Чехию олигархов, двое из которых обобрали военный флот России и Украины до нитки, а еще один на бедных моллюсках наживается, и скупают все ботинки в Чехии напропалую.

Женьке понравились довольно изящные, короткие сапожки, правда, какого-то странного, сиреневого цвета. Тут же я узнаю, что всю эту историю с сапожками, я затеял исключительно для того, чтобы выставить бедную девушку напоказ полной дурой, ведь она взяла с собой только черную сумочку и перчатки – и теперь вот так и будет ходить в этих сиреневых сапожках с сумочкой и перчатками не в цвет. Ну, чтобы люди смеялись.

В итоге, мы естественно, покупаем еще сумочку и перчатки.

Правда, на кассе магазина происходят вещи, понять которые может только человек, живущий в Европе.

Так как сапожки были последней парой в коллекции, то на них полагалась скидка в 30%.

Вещи мы купили три, а поэтому на вторую вещь получили дополнительную скидку 10%, а на третью – еще 20% от цены.

У Жени, оказывается, есть бонусная карта ВАТА Famili и по ней мы получаем еще одну, дополнительную скидку в 7% от суммы покупки.

По итогу, за три классных, стильных вещички из натуральной кожи мы отдаем, что-то в районе 130 евро и, глядя на них, я понимаю, что дома нам бы пришлось отдать за это целое состояние.

У Женьки сразу же возникает приподнятое настроение, и мы отправляемся в Рожемберк.

По дороге, в Чешском Крумлове, по команде Женьки заскакиваем в гипермаркет Kaufland.

С ее слов завтра, в Рождество, здесь не работает ничего. Ну, то есть совсем ничего, поэтому нужно купить воды, еды и все такое.

– Один то день, можно и перетерпеть.

– Угу. Ты спал, когда-нибудь, в квартире с тремя голодными мужиками?

– Тебе виднее. Я и с одним то не спал.

– Сострил? Умник? Женька надулась, отвернулась и молча смотрит в окно.

Я понимаю, что ляпнул лишнее, и на ходу придумываю какой-то подвиг, чтобы кровью смыть свою вину.

После Крумлова, дорога ведет через сказку. Женьку уже, наверное, тяжело удивить чешскими краевидами, но даже она не может оторвать глаз, от заснеженных вековых елей на каменных утесах, вдоль крутых берегов Влтавы – этой великой реки чехов.

На одном из перекатов, мы замечаем на водопое небольшое стадо оленей. Вожак, с гордо посаженной головой на грациозной шее, поворачивает ее в нашу сторону и внимательно рассматривает не прошеных гостей. Я протягиваю машину чуть дальше и паркуюсь в ближайшем дорожном кармане на лесном повороте и, захватив фотоаппарат, мы с Женькой тихонько крадемся назад, к реке. Они все еще там. Голов семь или восемь. Роскошные животные в красивых, зимних шубках. Мы делаем несколько хороших кадров и также тихонько идем назад к автомобилю.

Еще несколько километров серпантина и вот слева на скалистом утесе, поросшем вековым лесом, возникает великолепный охотничий замок клана Рожемберков.

Впечатляет. Что и говорить.

У дома нас уже ждут. Что ни говори, но Женька Олега любит. Как бы она не ерничала, этого не скроешь.

Туда – сюда, за приезд, а уже, пожалуй, пора выдвигаться в сторону заведения, благо это напротив. Через маленькую площадь.

Мы ждем Женьку в небольшом холле, на первом этаже, под лестницей.

Наконец, она появляется на лестнице.

Рожи у нас при этом были, очевидно, еще те. На что-то такое, Женя, по-видимому, все же и рассчитывала, потому что в руках у нее как-то очень кстати оказывается фотоаппарат.

И эта роскошная девица с сочным макияжем, красивой гривой распущенных волос, на каблуках и в облегающем платье с безумным декольте и вырезом на спине, до самой попы – наша Женя?

Первым в себя приходит Олег.

– Ты куда вырядилась? Дурында? Там же снега по колено.

– Да меня брат отнесет. Он у меня знаешь, какой лось здоровый?

– Брат то хоть в курсе?

– Что лось?

– Нет. Что отнесет.

– Ну, теперь уже да.

Я первый подхватываю Женьку на руки и впервые в жизни ощущаю, что у меня от вида девушки вдруг отчаянно кружится голова и горят уши.

Отношу Женьку до ресторана, но и там она устраивается у меня на коленях практически на весь вечер. Впрочем, я и не возражаю. Меня потихоньку начинает сводить с ума в ней все. Ее духи, ее волосы, ее глаза. Я понимаю, что влюбляюсь и ничего не могу с этим поделать. А может, и не хочу?

Вечер удался, хотя общество собралось очень небольшое – но достаточно веселое.

Компанию нам в это Рождество, вместе с девчонками с кухни, составили несколько пар из Минска. Как мы поняли, ребята работают все вместе, в какой-то крупной оптовой компании в Беларуси. В общем, все свои.

Следующий день, последний перед отъездом, мы целиком посвящаем Чешскому Крумлову – жемчужине рода Рожемберков, застывшей в средневековой истории.

Забавное знакомство Олега с европейскими порядками и чешским языком, заставляет нас периодически рыдать от смеха.

Ну, молоко в магазине, он так выбрать и не смог. Потому что с синими этикетками оно черствое, а с красными – вообще травленое. Что в переводе с чешского означает свежее, и, соответственно, пастеризованное.

Но нужно сказать, что он довольно быстро осваивается и видно, что ему здесь очень нравится. Они практически все время проводят с Володей вместе, и я понимаю, что они просто безумно счастливы. Мы с Женькой пополняем свою галерею фото деревянных входных дверей и замковых ворот. Это наше с ней старое увлечение, еще со времен моей учебы на истфаке.

Ну, кто что фотографирует, а Олег вдруг взялся фотографировать крышки канализационных люков.

И что же там такого интересного?

Люк как люк. Правда, как и все в Крумлове – с четырехлепестковой розой рода Рожемберков.

Вот оно что.

На люке отштампована надпись VOD – KA.

Олег в задумчивости произносит:

– Это они погубить так хотят русского человека.

Понятно, что это просто означает, что в люке находятся задвижки на водопровод и канализацию.

Но Олег во всем ищет потаенные смыслы.

Мы с Женькой чуть не лопаемся со смеху.