Читать книгу Вилли по прозвищу Мессершмитт - Денис Елишев - Страница 9

Лиза – это Володина сестра. Они близнецы. Она, по-моему, на полчаса старше, и поэтому – она старшая сестра. Это не обсуждается.

Более одаренных людей в своем деле, я, наверное, и отродясь не видел. Если кого из знакомых мне людей Бог и поцеловал талантом в маковку, так это Лизу.

Лиза художник. Хотя себя она называет маляром – рисовальщиком. Я не знаю, как она это делает, но от руки карандашом она проводила на листе бумаги более ровные и уверенные линии, чем я под линейку. Клянусь.

Вообще, учеба в университете мне давалась абсолютно легко. По всем предметам, кроме черчения. Я не знаю, кто его включил в нашу университетскую программу и зачем, но чтобы я делал без Лизы, я просто не представляю. Я уже практически не плавал на результат, но по традиции, соревнования с участием ребят не пропускал, а Лиза – это был просто штатный Володин талисман на соревнованиях.

«Я без Лизы – как без плавок» – это была любимая шутка всей флотской команды России по плаванию. Я привозил с собой задания по черчению, которые нужно было выполнить – и Лиза тут же, на трибунах, с помощью карандаша и ластика просто их рисовала. Она не чертила чертежи. Она их рисовала от руки. Это был просто японский копировальный аппарат, какой-то.

Она училась в художественном училище имени Самокиша в Симферополе, и так как поступали они туда после 9-ти классов общеобразовательной школы, то общее среднее образование по основным предметам получали уже там.

Ну, и так как эти самые общеобразовательные предметы, это было последнее, что интересовало будущих художников, то это все распихивалось на друзей, родственников и интернет. Правда, из-за злокозненных программ поиска и распознавания текста, которые уже начали к тому времени появляться, борьба с плагиатом велась непримиримая, и конечно, оригинальные работы ценились очень высоко.

К слову сказать, преподаватели по непрофильным предметам относились к своим творческим студентам достаточно лояльно, и не требовали такого уже особого усердия. Все. Кроме одного. Точнее одной.

Вероника Михайловна, преподаватель истории в художественном училище, сеяла смерть и слезы в этой высоко духовной среде. Все жалкие и робкие мольбы к милосердию, и нелепые, с ее точки зрения, аргументы о том, что история, в общем, для художника как бы и не на первом месте, разбивались об ее железный аргумент о том, что для художника может быть это и так, но вот культурным человеком без знания истории стать невозможно, а она не имеет морального права подписывать аттестат художника некультурному человеку.

Я ведь не сразу оказался на биологическом факультете нашего универа, и после окончания школы год до армии проучился на истфаке. Именно тогда, и именно потому, я и был мобилизован первым курсом отделения живописи худучилища на передовую и брошен под стальные гусеницы Вероники Михайловны. Правда, методом партизанской борьбы. Мне торжественно было вручено задание на годовой курсовой проект по истории объемом порядка 22 – 25 страниц печатного текста. Тема – Великая французская буржуазная революция.

Вообще историю я любил и люблю, ну а для Лизы был готов просто на все, поэтому к делу отнесся со всей подобающей серьезностью.

Был составлен подробный план курсового проекта. Выделены основная и дополнительная тема. Обозначена господствующая в современной науке точка зрения на причины, ход и основные последствия событий. Представлена альтернативная точка зрения. Обе они были подвергнуты собственной критике и сделаны самостоятельные выводы на сопоставлении. Обозначены перспективные направления для последующего самостоятельного изучения темы, и вишенка на торт, был сделан самостоятельный перевод с английского и введена в русскоязычный научный оборот небольшая статья по теме из британского исторического журнала.

Честно говоря, времени ушло довольно много, но в итоге, мне аж самому понравилось.

Работу передал Лизе. Та добросовестно, не обращая внимания на содержание, вручную, а по-другому Вероника Михайловна работ не принимала, переписала текст и преспокойненько сдала на кафедру.

Гром грянул через неделю.

Как раз к выходным. Я, кстати, в то время бывал в числе желанных гостей на вечеринках в клубе худучилища, которые устраивались там примерно раз в месяц. И вот, накануне сабантуя, в пятницу, мне звонит Лиза и убитым от горя голосом спрашивает: чего такого я там, в этой курсовой понаписывал? Сказать честно, я и обомлел.

А шо такое спрашиваю? Вроде старался. Не знаю.

Старался, старался, да по ходу перестарался. Говорят же, заставь дурака курсовую работу за друга написать, он и напишет ее на отлично. В общем, сказала, что ничего такого страшного, вечером все расскажут, а после уже решат, как меня будут казнить. Ну, чтобы сильнее помучался.

Вообще, ребята в Лизкиной компании подобрались классные, а с одной ее подругой с оформительского отделения, романтичной девушкой по имени Лена со смешной фамилией Каценеленбоген, у меня даже случился небольшой роман.

Вечером, на допросе у позорного столба, перед казнью, мне все и рассказали.

Тянуло это все конечно, и на пожизу, и на посмертное сразу.

В день занятий по истории, в четверг, Вероника Михайловна заявилась на пару в новенькой, элегантной, ослепительно белой блузке. С довольно приличным жемчужным ожерельем на шее, которое, кстати, на работу она обычно не надевала. С прической, на каблуках, и в вазе на столе у нее стояли свежие цветы.

Само по себе, это уже не предвещало ничего хорошего.

Поставив всю группу стоя, она немного дрожащим от волнения голосом объявила, что это занятие они посвятят изучению курсовой работы студентки Лизы Кречет. Важно это потому что, во-первых, Господь таки услышал молитвы Вероники Михайловны, и хоть один студент, наконец-то отнесся к делу, как полагается. Во-вторых, всем следовало с этого дня, усвоить одну простую мысль: ни в каком ином виде курсовые проекты приниматься к рассмотрению Вероникой Михайловной больше не будут.

И вот тогда, в повисшей в аудитории зловещей тишине, она начала зачитывать курсовую вслух.

Со слов Лизы, желание убить меня возникло у нее сразу после оглашения плана работы.

После прочтения Вероникой Михайловной Лизиных «самостоятельных» выводов из критики альтернативной позиции, ей уже пришла в голову мысль о нашем совместном с ней суициде. Все же это было бы, наверное, гуманнее того, что, по-видимому, нас ожидало от рук ее несчастных товарищей.

Самый смелый поступок, на который тогда отважилась Лиза, было героическим бегством из аудитории. Пользуясь таким внезапным расположением Вероники Михайловны, Лиза быстренько собирает сумку, и подойдя к ней тихонечко просится выйти на секундочку в туалет. Уже выбегая из аудитории, Лиза услышала протяжный жалобный стон, который обычно издают рыбаки, которые стоя по пояс в ледяной воде пару часов выуживают огромную рыбу. И вот тогда, когда, казалось бы, заветный трофей уже у них в руках, он в самый последний момент мощным ударом обрывает леску и буквально выскальзывает из натруженных рук.

За скальп с моей несчастной головы была назначена немыслимая по щедрости в бедной студенческой среде награда – два ящика пива. С таким раскладом стало ясно, что поимки и суда нам с Лизкой все равно не избежать.

Пришлось сдаваться и уповать на милосердие. Правда, в голове у меня быстро созревает спасительный план.

Спасибо Александру Михалычу, который со свойственной ему практичностью заставил меня довести до ума доставшийся мне в наследство от мамы, выделенный ей как инвалиду небольшой участок под гараж прямо у нас во дворе дома.

Путем нехитрых манипуляций, маленький гараж превратился в такое себе небольшое, но уютное бунгало в полтора этажа, которое соседка тетя Марина, с большим успехом и к обоюдной нашей выгоде, сдавала вместе с моей квартирой весь сезон отдыхающим.

Под обязательства, скрепленные, как водится кровью, я быстренько оформил на каторжные работы по написанию еще тринадцати курсовых проектов двух батраков из числа своих одногруппников по истфаку. Взамен, правда, мне пришлось пообещать уступить свое бунгало на три недели, в июле, бесплатно.

В итоге, учитывая чистосердечное раскаяние и все смягчающие обстоятельства, я все же был приговорен Лизиной группой к смертной казни, но условно, и с отсрочкой исполнения приговора. Вплоть до сдачи летних курсовых проектов.