Читать книгу Архетипическая психология - Джеймс Хиллман - Страница 10

С момента начала исследования Фрейдом глубинных слоев человеческого разума – предсознательного, подсознательного, или бессознального – «глубинная психология» (получившая свое название в начале XX в. от цюрихского психиатра Юджина Блейлера) неизменно ориентировалась на исследование глубин, скрытых воспоминаний детства или архаических мифологем. Архетипическая психология серьезно, хотя и не столь буквально, отнеслась к метафоре душевной глубины, проследив ее развитие от Гераклита (Diels-Kranz, Фрагмент 45: bathun) до thesaurus или memoria Блаженного Августина (Исповедь Х). Более того, исследуя основополагающую связь психического с миром мертвых, который также является миром образов или eidola (Hillman, 1979а), архетипическая психология повернула фрейдовское направление ближе к исследованию глубины, к сновидениям (см. работу «Толкование сновидений») и мифологиям, связанным с преисподней, Гадесом, Персефоной, Дионисом и христианскими учениями о нисхождении в ад (Мiller, 1981b).

В силу своего вертикального направления глубинная психология обязана исследовать депрессию и такие вопросы, как сведение явлений к их «тленной» сущности, к их патологической крайности (Вerry, 1973), в которой они воспринимаются нами не только как материально деструктивные и негативные, но и как поддерживающая основа (Berry, 1978).

Узкое понимание нисходящего направления в глубинной психологии привело к сужению смысла – интровертной направленности в «бездну» и в «потайной уголок» человеческой личности (Августин). Как же в таком случае осуществляются связи с другими людьми, с горизонтальным миром?

С точки зрения архетипической психологии вертикальное направление относится к внутреннему как некоторая возможность или способность, заключенная во всех вещах. Все вещи имеют архетипическое значение и доступны психологическому проникновению, причем внутреннее проявляется с помощью физиогномического характера вещей горизонтального мира. Поэтому глубина не является чем-то буквально спрятанным внутри. Напротив, фантазии о глубине побуждают нас снова взглянуть на мир, поискать в каждом событии «нечто более глубокое» и вместо исследования (resеarch), повести «внутренний поиск» (insearch) (Hillman, 1967а) дальнейшего смысла под тем, что представляется не более, чем очевидным и естественным. Таким образом, основу любого психоанализа составляет фантазия, ориентированная на глубинную интериоризацию. Фантазия скрытых глубин одушевляет мир и способствует дальнейшему погружению воображения в глубины вещей. Глубина является не физическим местоположением в буквальном смысле, а первичной метафорой, необходимой для реализации процесса психологического мышления (или «психологизирования» (Hillman, 1975а).