Читать книгу Архетипическая психология - Джеймс Хиллман - Страница 9

Архетипическая психология ставит своей основной целью «созидание души». Это выражение заимствовано у поэтов Уильяма Блейка и Джона Китса: «Назовите мир, если угодно, „юдолью созидания души“, и тогда вы поймете назначение этого мира…» Придавая особое значение отдельной душе, архетипическая психология помещает эту душу (и ее созидание) непосредственно в мир. При этом она не стремится найти путь, который ведет за пределы мира к спасению или мистической трансцендентности, поскольку «путь через этот мир найти гораздо труднее, чем отыскать выход из него» (У. Стивенс. «Ответ Папини»). Архетипическая психология видит свою цель в исцелении или спасении души в этом мире, души, являющейся также душой мира (anima mundi). Идея созидания души путем рассмотрения любого общественного события как места пребывания души требует, чтобы даже эта неоплатоническая «сокровенная» («arcane») психология была тем не менее погружена в «юдоль» и выполняла там свои обязательства. Таким образом, искусственное напряжение между душой и миром, личным и общественным, внутренним и внешним исчезает, когда душа как anima mundi погружается в мир.

Если говорить конкретнее, то акт созидания души является актом воображения, поскольку образы составляют психическое, – его содержание и перспективу. Поэтому создание образов, которые в дальнейшем рассматриваются в связи с психотерапией, равнозначно созиданию души. Это создание может принимать конкретные формы в работе мастеровых и рабочих на основе их морали. Кроме того, оно может проявляться в сложных процессах совершенствования мысли, религии, взаимоотношений и социальной деятельности в той мере, в какой эти виды деятельности преломляются в воображении сквозь призму души, стоящей в центре нашего внимания.

Другими словами, создание образов можно назвать психопоэзисом (Miller, 1976b), или созиданием души только тогда, когда воображение рассматривается в качестве места соединения человеческой личности и работы с мифическими доминантами. Интенция психопоэзиса заключена в реализации образов, поскольку они составляют психическое, а не в субъективности как таковой. Как сказал Корбин, «это их индивидуация, а не наша», предполагая, что созидание души может быть наиболее сжато определено как индивидуация имагинальной реальности.

Созидание души описывают также как получение образов (imaging), т. е. видение или слушание с помощью воображения, которое в любом событии усматривает его образ. Получение образов означает высвобождение событий из буквального восприятия путем погружения его в мифический апперцептивный контекст. В этом смысле созидание души приравнивается к дебуквализации – устранению «дурной» конкретности. Другими словами, созидание души соответствует психологической установке, которая с подозрением отвергает наивный, поверхностный уровень событий, чтобы отыскать другие, теневые, метафорические значения этих событий для души.

Таким образом, в связи с проблемой созидания души возникает вопрос: «Что затрагивает в моей душе данное событие, данная вещь, данный момент? Какое отношение это имеет к моей смерти?» Проблема смерти возникает потому, что именно на фоне смерти устанавливается наиболее отчетливое различие между перспективой души и перспективой естественной жизни.

Созидание души действительно подразумевает наличие метафизической фантазии. Подразумеваемую метафизику архетипической психологии можно найти в работе «Сновидение и подземный мир» (Hillman, 1979а), в которой анализируются взаимосвязи между психическим и смертью. В этой работе сновидение рассматривается как парадигма психического, психическое представляет себя содержащим Эго и занимающимся своей работой (работой над сновидениями). Исходя из сновидения можно предположить, что психическое в первую очередь занимается своими образами и лишь во вторую – субъективными переживаниями, приобретаемыми в дневном мире и трансформируемыми с помощью сновидения в образы, т. е. в душу. Таким образом, сновидение созидает душу каждую ночь. Образы становятся средствами перевода событий жизни в душу. Опираясь на сознательную работу воображения, этот процесс строит воображаемое судно или «корабль смерти» (по выражению Д. Лоуренса), подобный тонкому телу, или охеме (ochema),[15] неоплатоников (cp.: Avens, 1982). Метафизическая формулировка не дает прямого ответа на вопрос бессмертия души. Скорее, сама природа души в сновидении – или, по меньшей мере, точка зрения души на сновидение – свидетельствует о невнимательном, пренебрежительном отношении души к связанным со смертью переживаниям и даже к самой физической смерти. Она включает в свою сферу только те аспекты и события бренного мира, которые имеют отношение к ее судьбе.