Читать книгу Квартиранты - Эдуард Козачек - Страница 24

Шестнадцать лет – нежный возраст. Как говорил Иосиф Арсеньевич – классный руководитель, физик по специальности и человек, в котором романтики было не больше чем в трехногой табуретке – «Шестнадцать лет – это как пучок оголенных проводов. Все видно как на ладони, но ничего не понятно. Неправильно возьмешься и труханет так, что забудешь где мозги оставил. Возьмешься правильно и вокруг все засветится».

И хотя быть шестнадцатилетней Настасья перестала уже почти два года назад, нежной натурой она так и осталась. Тот факт, что младший Зализняк видел ее в машине с Хранителем уверенности в себе не добавлял.

– Ты точно никому не скажешь? – спросила она в который раз.

Алекс молчал. Он что-то быстро раскручивал у себя за столом. Скребла острием отвертка. С мелким дребезгом отскакивали по столу винтики. Гудел выставленный на тепло кондиционер.

– Давно ты знаешь Николая?

– Хра… какого Николая?

Алекс поднял взгляд.

– Если ты про мужчину, который нас подвез, то нет. Два часа… или сколько там занимает дорога.

Он покивал и вернулся к своему системному блоку. Когда через минуту он снова поднял глаза, она уже почти плакала.

– Не плачь. – буркнул Алекс, отложив отвертку. – Никому я не скажу.

– Правда? – спросила Настасья.

– Это только ваше дело. – пожал он плечами.

Откинувшись на спинку стула, стал тасовать в руках колоду карт. Настасья выжидающе смотрела на него с той стороны стойки.

– Правда. – вздохнул он устало, откладывая карты. – Ну а по делу? Что нужно починить?

– Ты уже все починил. – улыбнулась она и сделала ручкой.

Из офиса «Почин Починыч» Настасья выскочила почти вприпрыжку. Мик Джаггер любезно согласился скрасить ее дорогу. И несмотря на порывистый холодный ветер, они прогулялись пешком. Большей частью потому, что Мику, как рок-звезде, негоже было ездить в маршрутках, даже сопровождая особу в таком нежном возрасте. Энергично двигая плечиками под любимую песню God Gave Me Everything, она ввалилась домой.

Анжелу с отчимом, крысой и попугаем Настя нашла в гостиной. Отчим поглаживал свою ручную крысу. Анжела с интересом кормила ее какими-то семенами. На столе стыли полупустые чайные чашки. Настасья сорвала наушники как раз вовремя, чтобы услышать голос попугая:

– Чем так вкусно пахнет?

Пахло и правда знатно – кексами с апельсиновой цедрой.

– Ну как планшет? – спросил отчим с участием.

– Починили. – звонко ответила Настасья, хватая кекс со стола.

– У меня кстати тоже есть отличные новости. Ну что, думаешь целовать папку? – спросил отец, помещая Анфиску обратно в клетку. – Куда я вам взял билеты?

– Кобзов? – спросила Настасья, на момент забыв и о Почин Починыче, и о Хранителе.

– Я же обещал. – отчим улыбнулся.

– Спасибо! – Настасья похлопала в ладоши довольная.

Цирк Настасья любила постольку-поскольку. Последний раз она с удовольствием бывала там еще при жизни матери. С тех пор много чего изменилось. Но как бы там ни было поездка в цирк была билетом на свободу, билетом в неоновый вихрь столицы.

Отчим состроил хитрую гримасу и приложил указательный палец к щеке. Настасья звонко чмокнула его в щеку и выскочила на второй этаж, Анжела поспешила за ней, захватив попугая в клетке. Иван Ильич смотрел вслед как она поднимается и даже еще какое-то время после этого.

– Через час спускайтесь, отбивная будет готова. – окликнул он.

* * *

Анжела прикрыла дверь и плюхнулась в толстый ворс кремового ковра, выполненного в виде огромной кляксы сгущенки.

– Ну что, рассказывай.

– Он нас узнал. – сказала Настасья, немного обобщая.

Она обняла огромного плюшевого кота и завалилась с ним на кровати.

Вообще-то Алекс узнал только ее. Но не хотелось оставаться с этой проблемой один на один, тем более что в машине они спали обе. Просто Настасью черт дернул проснуться раньше.

– И что Алекс?

– Обещал молчать. Я даже толком попросить не успела, а он давай меня уверять. Настенька, я для тебя буду нем как могила.

– Прям так и сказал?

– Красивее конечно сказал. Я не запомнила просто.

Настасья замолчала, смотря на подругу.

– Угму. – сказала сосредоточенно Анжела. – Опять плакала значит.

– Ну а что с него взять? Черствый чурбан! Проводами обкрутился. Чувствительности, как у робота. Скоро сливаться уже со своими железяками начнет.

Анжела в свою очередь неохотно описала утреннюю репетицию.

– Мы же договорились сегодня сидеть по домам? – напомнила Настасья, слегка посмеиваясь.

– Ты же при любой возможности напоминаешь, что пошла в хор только ради меня. – уныло завела Анжела.

– А ты пошла в хор только ради него. – парировала Настасья, довольно улыбаясь так, что на щеках у нее проявились ямочки.

– Тебе ведь все равно не нравится.

– Кто, отец Александр?

Анжела испепелила подружку взглядом. Настасью это очень забавляло. Между делом она высунулась в окно, вдохнула запах желтой листвы и потянулась довольно.

– Ты же знаешь, мне просто нравится петь. – примирительно сказала она. – Я могу петь хоть в музыкальной школе, хоть в хоре. Это же не значит, что у меня нет обязанностей.

Анжела не нашлась, что сказать.

– А что Сашенька? – спросила Настасья со смешком.

Тихонько она включила Crazy от Aerosmith на телефоне, покачиваясь в такт. Анжела покосилась на подругу и расплылась в мечтательной улыбке.

– А что Сашенька? Идеальный Сашенька.

Анжела принялась рассказывать, как он отслужил сегодня службу, как пел. Как выхаживал под сводами храма. Как заметил ее взгляд и улыбнулся.

Все это время Настасья дразнила пальцем попугайчика в клетке и смотря мимо него представляла себе все, что рассказывала подружка. Только вместо священника перед глазами то и дело возникал образ Хранителя.

Когда запах плавленного голландского сыра и сочного лука пробился сквозь дверь, Настасья бросила телефон на кровать и полетела по запаху, как мышонок из мультфильма. Отчим хлопотал на кухне. На широких тарелках парило мясо. В бокалы он уже наплескал белого столового вина. Тертым сыром были украшены дольки помидоров.

Девушки ели и изредка переглядывались. Анжела осторожно ковыряла вилкой мясо, и одобрительно улыбалась.

Как-то возвращаясь к столу, отчим бережно взял Анжелу за плечи и глядя ей в глаза поинтересовался.

– Девочки, как вам отбивная?

Настасья сквозь набитый рот ответила, что все – просто объедение.

– Пап, – вдруг окликнула его Настасья.

– Что, дорогая? – откликнулся отец, обновляя вино в бокалах.

– А ты бы радовался, если бы вдруг объявился твой старый знакомый?

– Смотря какой. – уклончиво сказал отчим.