Читать книгу Квартиранты - Эдуард Козачек - Страница 33

Это был всего лишь сон. Странный, очень странный сон.

Он мог легко отличить его от реальности и досконально помнил. И чем больше он возвращался к нему, тем большей явью сон казался.

Светло.

Тихо.

Беззвучно покачиваются верхушки деревьев. Макают ветви в небо, как ива в холодные воды реки. Ветер метет ровные прутики соломы. Едва заметно шевелится сухая трава. Очертания улицы уходят вверх по склону. Верхних домов не видно, словно улица кончается обрывом.

Он находит себя сидящим посреди дороги. Неподалеку на черных трещинах асфальта беспечно сидит девочка. Лица ее не видно. Он с содроганием узнает белый сарафан в мелкий синий цветок.

Что-то внутри обрывается и летит, летит, летит. С шелестом разбивается. Всего лишь шелест его дыхания.

Перед девочкой лежит старый, измятый, давно заброшенный блокнот. Уголки неаккуратно загнуты в тех местах, где время оставило закладки. Ощетинились зубьями бумаги корешки вырванных страниц. Потрепанная обложка перемотана скотчем в нескольких местах.

Его старый блокнот.

Маленькие пальцы аккуратно скользят по шершавым пыльным страницам. Он осторожно ступает через разделительную полосу. Будто неосторожное движение может смахнуть ее из этой хрупкой реальности, как хрустальный бокал покоящийся на кончике ножа.

Через плечо видно, как быстро-быстро мелькают страницы, неровно ложась одна на одну. Потом замирают на каком-то развороте, подрагивая. Спешат в обратную сторону и вновь разворачивают направление бега. Как будто это не человеческие пальцы переворачивают их. Как будто веер листков прокручивает ветром.

Страницы, исписанные его почерком.

Страницы, которые он никогда не видел прежде.

Страницы, которые он не писал.

Страницы с вырезками фотографий, распечатанные напрямую из чуланов памяти.

Ветер ударяет хлестко, захлопывает тощий томик. Девочка как будто обжигаясь, роняет его на асфальт. И долго задумчиво смотрит вниз на свои ладони.

И через несколько секунд она наконец поворачивается.

– А где же я? – спрашивает Леночка.

Она смотрит испуганно. А ты стоишь молча, переосмысливаешь. Перематывая и перематывая пленку в начало. Понимаешь, что нужно ответить, но молчишь.

* * *

Белый потолок смотрел на него вниз. Женя сел на кровати. Простынь была почти идеально ровной, как если бы он всю ночь провел недвижимо. Как впервые, рассматривал он в зеркало щетину на остром своем подбородке. Как оглушенный заваривал кофе. Немо наблюдал поднимающийся дым над центром.

Майдан был на месте. Не ложился и не вставал. Нужно было возвращаться обратно, а он все еще видел сон.

«Героям тоже нужно спать!» – крикнула ему медсестра и захлопнула двери скорой.

После ее слов Женя включил фронтальную камеру на телефоне и в блеклой подсветке едва узнал свое лицо – бледное, осунувшееся. В палатке своей сотни места не было, пол был буквально застелен людьми на карематах. Не было нужды спать и в Доме Профсоюзов. Он вернулся домой. Нужны были силы. Нужен был таймаут. Нужен был сон.

Сновали люди по его пустой обычно квартире. Хорошие, только не все знакомые. Хорошие, но Женя хотел только одного – чтобы они скорее ушли.

Щелкнул выключатель в туалет, парень нырнул за дверь. Девушка еще спала на диване в зале. Светлый лоб нахмурен, губы шепчут что-то сквозь сон.

Роман уже за обеденным столом, кажется не ложился. Кому-то постоянно звонил. Перед ним пустой заварник чая, телефон и планшет. На планшет выведена прямая трансляция. Виднелась стела, палатки, суетящиеся люди. От бочек и казанов поднимался пар и дым. Романа Женя знал уже давно. А вот с парой студентов познакомился вчера. Первое знакомство в его жизни, начавшееся со слов «Есть два места на ночлег».

Солнце взошло. Как и вчера, оно слепо пялилось вниз на столицу, на Майдан, на него. Пар от чашки вытягивало в приоткрытое окно.

– Шины, Ваня. Любые. – сказал Роман, держа телефон плечом. – Денег не дам, но буду должен. Сегодня, Ваня, сегодня.

Роман клал трубку, ставил чайник. Переключал несколько трансляций. Звонил дальше.

– Сергей Николаевич, доброе утро. Нет еще. Как раз за этим и звоню. Литров пятьсот. Питьевой конечно. Спасибо. Добро.

Вернулся парень. Девушка заперлась в ванной.

– Вы в университет? – спросил Женя.

– Да пошли они! – буркнул парень, набрал стакан воды и залпом выпил. – Вчера препод по английскому выдал. Вы говорит не имеете права ходить. Я ему говорю мол, вы не имеете права нам запрещать. Он говорит «еще как имею». Ну я свой кефир ему на голову вылил… – погладив футболку на животе, он заискивающе уточнил. – Евгений, у вас не найдется еды?

– Кофе, макароны. Кастрюли – в шкафу.

К моменту, когда девушка вернулась из ванной, на столе парили свежие макаронные колечки. Парень уплетал свою порцию, щедро приправляя солью. Женя заварил кофе. Роман уже обувался в дверях.

– Я наберу. – крикнул он Жене и дальше снова в трубку. – Да. Пустых. Не знаю.. Все, что есть! Любые, пивные, водочные…

Женя махнул ему рукой. Роман быстро махнул в ответ. Дверь захлопнулась.

– Вкусно пахнет. – девушка благодарно приняла тарелку макарон и чашку горького кофе.

Она достала на стол обклеенный разноцветными наклейками блокнот и параллельно сверялась с каким-то расписанием. Парень листал камеры на оставленном планшете Романа. Женя бросил взгляд на блокнот и стал смотреть в окно, провожая поднимающиеся вверх дымки.

– Как считаете, что будет дальше? – спросила девушка.

Она оторвалась от блокнота, коснулась руки парня и посмотрела на Женю.

– Знаю точно только одно. – сказал парень, – Так как было раньше, уже не будет.

– А вы? – спросила девушка.

– Считаю, что погибнут люди. – сказал мрачно Женя.

Он бросил взгляд на белые страницы, строчки аккуратного почерка и черную пружину корешка.

– Пора ехать. – сказал он, забирая сумку с аппаратурой и шлем. – Вот ключи, закройте за собой.