Читать книгу Тихий дом - Эльвира Абдулова - Страница 15

Юмор и природный оптимизм помогали ей выжить в любых, самых безнадежных ситуациях. Как ни странно, вокруг нее всегда толпилось много мужчин, даже тогда, когда она об этом и не думала. Обаятельная рыжая хохотушка, которая в карман за словом не полезет, нравилась многим. Потом она, конечно, поняла: никому не нужны проблемные женщины, всем нравится праздник и оптимизм. В мужчинах она тоже ценила позитивный взгляд на жизнь и еще ее завораживал увлеченный мужчина, ей нравилось смотреть на него с уважением, чему-то учиться и понимать, что рядом с ней человек на голову выше. Именно это, наверное, привело ее ко второму замужеству.

Теперь нужно было начинать жизнь заново. Скоро ей исполнится сорок, и возвращаться в родительский дом ой как не хотелось! Больно было наблюдать, как родные люди стареют на глазах и ощущать их неодобрение. Милочкино замужество принесло родителям только радость: единственный внук Боречка рос смышленым и забавным ребенком. Супруги обживали свое новое жилье, и Клара попросилась пожить немного в квартире Цили, недавно ушедшей в иной мир. Против никто не был, но Клара прекрасно понимала, что это временно, и бросила все свои силы на решение квартирного вопроса. Взяла подработку, вступила в кооператив и через два года уже бегала к строящемуся дому и заглядывала в его пустые окна. Когда же, когда она наконец будет жить в своей собственной квартире?

Третье замужество, самое глупое и недолгое, она воспринимает сейчас как попытку запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Втайне она не переставала мечтать о ребенке и надеялась, что этот брак принесет ей позднюю женскую радость. Ничего из этого не вышло, и Клара наконец успокоилась. Не впадая в депрессию и отчаяние она решила, что значит так ей суждено: жить одной и подарить всю свою нерастраченную материнскую любовь племяннику Боре.

Было обидно, что ее так и не понял отец, решив, что она развелась с третьим мужем, потому что хотела свободы и женского счастья на стороне. Он же посоветовал ей больше времени уделять сыну Милы: «Будет кому подать тебе стакан воды в старости». Ни о чем таком Клара не думала. Никакой корысти в ее теплом отношении к племяннику не было. Он чувствовал ее любовь всем сердцем и с радостью отзывался, оставаясь у тетки с ночевкой на выходные. Они ходили в кино, гуляли по воскресеньям в парке, Боря носился неподалеку, штурмовал все лестницы и влезал на всех коней и оленей, украшавших парковые аллеи, а она расплывалась в улыбке, когда прохожие говорили: «Ах, какой чудный мальчуган! Как похож на маму!» Она никого не переубеждала: очень хотелось побыть в этом качестве хотя бы в воскресный день.

Боря не любил запах, который она приносила из аптеки. Клара к нему привыкла и почти не замечала. У малыша же он был крепко связан с больницей и со всеми теми неприятными процедурами, через которые ему, как любому ребенку, приходилось проходить. Однажды они возвращались домой из кукольного театра (Клара не могла избавиться от любви к сцене, от такого знакомого запаха и света рампы). Вместе с кем-то из пассажиров в автобус вошел запах свежей сдобы, корицы и ванили, аромат печеных пирожков и аппетитных ватрушек. «Смотри, Клара, какая-то тетя работает в хлебном магазине!» – сказал чуть громче, чем нужно, Борис. Люди, уже успевшие породниться теснотой и теплом, рассмеялись, а чей-то женский голос произнес: «В кондитерской! Я работаю в кондитерской!» Мальчик покраснел, а Клара приобняла его за плечи и улыбнулась: «Какой же ты у нас нюхач!»

Боря-подросток шел к тетке уже за другим: доверял свои юношеские секреты, получал дополнительные карманные деньги, болтал о всякой всячине. Дома он жил в окружении очень правильных и уравновешенных людей. Клара была далека от нравоучительной тетушки, читающей наставления племяннику. Боря тетку уважал еще и за то, что она могла достать все, что угодно, знакомых у нее было немерено, и первые джинсы, модные очки, кожаный плащ подарила ему именно Клара. В детстве он звал ее по имени, иногда Хаюсей, как говорила бабушка. Так и повелось дальше, никаких «теть», хотя Кларе было все равно. Главное – она чувствовала его любовь, а сейчас и вовсе купалась в его заботе. Боря помнил все и был очень благодарен тетке, хотя и сердился за ее непокорный нрав и упрямство, восхищаясь ее активностью и чувством юмора. Тетка, очевидно, решила никому не быть в тягость и не огорчать племянника дополнительными заботами, потому и не докучала своими проблемами.

Не так давно Боря потребовал у Клары номера телефонов ее близких соседей и «хорошей девочки Саши». Клара, конечно, все ему аккуратно отослала и старалась делать все, чтобы он не беспокоил других и не подключал своих друзей. Коммуникабельностью и предприимчивостью племянник пошел в нее. Каких-то друзей он увез с собой, обзавелся на новом месте новыми, но и здесь осталось достаточно тех, к кому он мог обратиться в крайнем случае и препоручить несговорчивую Клару на время своего отсутствия.

Клара сидела у телевизора, отпивала чай из белой чашки ЛФЗ в синюю кобальтовую сеточку, и не видела того, что происходит на экране. Ее мучил один важный вопрос: на следующей неделе «хорошей девочке Саше» должно было исполниться сорок пять. Время, когда Клара металась в поисках своего жилья, в надежде схватить удачу за хвост и стать наконец матерью. Сашино сорокапятилетие проходило в абсолютно других обстоятельствах. Она жила в семье, имела двух гиперактивных детей, летала между основной работой и дополнительной, между школой и другими занятиями детей, домашним хозяйством и попыткой сделать насильно счастливым вечно недовольного мужа.

Как-то, когда накатило, Саша обо всем рассказала Кларе, расплакалась и даже уснула на ее продавленном диване, заботливо укрытая пледом. Клара, конечно, сказала, что она думает о Сашином муже, но сделала это очень деликатно, понимая, что всеми силами своей уставшей, но любящей души Саша хочет сохранить брак. Кто-то когда-то ей это сказал, где-то она это услышала и теперь назначила себя ответственной за все, что происходит в мире. В ее маленьком мире в особенности. «Слишком много положила на свою тарелку, столько съесть нельзя», – говорила Кларина мама когда-то. И Клара, не вспомнив, конечно, слов Марии Тимофеевны, квартирной хозяйки своей юности, и забыв о том, что ей говорила в свое время Фаина Михайловна, Саше, лежащей на диване, тогда сказала примерно те же слова: «Все обязательно наладится, девочка… Вот увидишь! Все будет хорошо!»

Хорошо пока не стало, и Клара сейчас думала, как же ей порадовать Сашу и поздравить ее с днем рождения?.. Банальные цветы, конфеты и деньги отмела сразу. Первые завянут, вторые съедят дети, третье она обязательно потратит на семью. Саше нужно что-то другое. Особенное.

Среди оставшихся безделушек, давнее наследие хороших лет, когда она могла себе позволить кое-чем себя порадовать, Клара не увидела ничего, что могло бы понравиться Саше, разве что… Было такое славное серебряное кольцо с бирюзой, веточка с листьями, и такие же сережки, но в свое время Клара их очень любила и практически не снимала. Выпал вначале один, а потом и второй камешек, серебро почернело, а потом расползлись пальцы, и Клара о комплекте совсем забыла. Теперь он лежал в шкатулке, в дальнем ящике комода, вместе с другими брошенными вещицами.

Совсем не понимала Клара, как может в этом вечном круговороте собственной жизни Саша находить время для оригинальности, но у нее это как-то получалось. Она любила шарфы, длинные кардиганы, объемные сумки, в которые с легкостью поместился бы самый тяжелый пакет из супермаркета, и сочетала все с джинсами, обычными куртками и серебряными украшениями так, что все выглядело очень гармонично. С головой, конечно, была беда. Она носила длинную косу или распускала волосы, перехватывая детской цветной резинкой. Клара не раз намекала ей, что хорошо бы придать им форму и слегка освежить цвет, но у бедняжки всегда не хватало на себя времени.

Когда Клара попросила Сашу присмотреть за Клёпой и Рябушкой, она больше всего опасалась Сашиных детей. Клёпа старел вместе с хозяйкой и давно уже вздрагивал от резких звуков, дольше спал и меньше реагировал на игрушки. Как он переживет это пребывание в шуме и визге? Ряба не представляла для детей никакого интереса и большую часть времени проводила в клетке, а вот с Клёпой они пробовали играть, наряжали его, тискали, выводили гулять. К счастью, все закончилось благополучно, спасибо Сашеньке.

Поразмыслив немного, Клара позвонила знакомой и попросила номер телефона хорошего ювелира. Завтра утром она к нему обязательно сходит и узнает, что можно сделать с серебряным комплектом. По пути обязательно заглянет в «Артсалон», прежде называвшийся «Сундучком», и присмотрит, есть ли там что-то интересное для Саши. Девочка прекрасная: милая, образованная, с отличным чувством юмора. Иногда Клара не верила, что нет в ней ни капли еврейской крови. Отличная из нее получилась бы Ханна!

Под утро она проснулась в кромешной тьме. Тронула привычным жестом телефон и с радостью обнаружила, что может поспать еще два часа. В общем-то, и три может, и четыре, но потом будет плохо себя чувствовать, если пропустит свой обычный час пробуждения. Вдруг задрожало и затрепетало сердце. Клара вспомнила про нитроглицерин и подумала, что, кажется, упустила что-то важное. Вчера не выпила вечернее лекарство!

Иногда, очень редко, возникал в ней необъятный, ночной, неподвластный разуму ужас. Она на ощупь дошла до кухни, выпила лекарство и снова попробовала заснуть. Из окна тянулась узкая полоска света – след февральской ночи и плохо освещенной улицы, там сердито шумел ветер. Снегопад уже давно прекратился, но еще вечером низкое, будто налитое тяжестью небо предвещало мрачную непогоду. Вчера в темных водах городского озера они с Клёпой видели отраженное небо, которое переливалось дрожащими серебристыми бликами. Клёпа замер у воды на минуту, и она засмеялась, наблюдая за тем, как он рассматривает свое отражение. Философствующий старичок.

Клара неожиданно для себя обрадовалась, вспомнив это: организм всего лишь реагирует на изменение в погоде! Она была полна уверенности, что ничего с ней серьезного не было и произойти не может, это перепады давления! Тот самый животный страх был не страхом грядущей смерти. У всякого цветка свое время, придет и ее, а когда наступит ее час, она встретит там самых близких и любимых людей. Она боялась того, что было с Милочкой. Только бы уйти сразу, добраться по прямой, срезать дорогу и не быть никому в тягость… Тяжелые мысли, каменная неподъемная плита, дурные предчувствия – скоро все исчезло, скрылось под толстым слоем сна и девственно-чистого снега, в котором они с сестрой играли в снежки, пряча мокрые варежки в карман и выкрикивая время от времени маме: «Нееет! Нехолодно!.. Мам, а можно еще?!» Снег падал крупными хлопьями, щеки розовели, текли носы, но домой идти так не хотелось! Пропустишь все веселье! Нет лучше и беззаботнее времени, чем детство, когда тебя любят просто потому, что ты есть.

Клара вела себя, конечно, нелогично и противоестественно. Утром, забыв по все ночные тревоги и боли, она ринулась в бой. После прогулки, оглядев пространство, она осталась недовольна. На столе лежала груда старых журналов, пепельница с мелочью, забытое кухонное полотенце. Покрывало выцвело и запылилось, разбросанные подушки сплющились, потеряли форму, особенно та, что облюбовал для себя смешной Клёпа. Иногда она видела в нем не маленькое создание, а бесстрашного дога, готового броситься на защиту хозяйки, невзирая на свои скромные размеры. В спящем на спине Клёпе, развалившемся вольготно и слегка похрапывающем, она ощущала присутствие мужчины в доме. В любимой подушке он прогрыз небольшую дыру и теперь оттуда тянулся белый ватный хвост. Вот же шалун! И спит ведь так сладко, что и отругать жалко!

Итак, Клара отыскала старые пакеты, бросила туда ненужные журналы, пустые бутылки от газированной воды, опорожнила пепельницу, в которую складывала мелкий мусор, и поставила пакеты у двери, чтобы вынести их потом. Собрала все диванные подушки, сняла покрывало и отнесла все к открытой двери. Там она их долго трясла на свежем морозном воздухе, заодно радуясь, что их продул ветер. Покрывало посвежело, хотя нужно его заменить в ближайшее время, подушки снова стали пухлыми, и диван приобрел другой вид. Клара оглядела кухню и полезла на стул, чтобы достать керамический кувшин, в котором стояли голубиные перья и сухая трава, такая хрупкая, что вот-вот рассыплется. Все это Клара выбросила, а кувшин решила отмыть и найти ему новое применение. Потом погудел немного старый пылесос, вечный враг Рябы и Клёпы, прошлась по дому влажная тряпка, и дышать стало значительно легче.

Клара сварила себе первую на сегодняшний день чашку кофе и присела наконец на диван перед включенным телевизором. Известная ведущая давала медицинские советы. Клара убрала звук и задумчиво поглядела в окно. Иногда что-то самое простое и привычное вдруг могло привлечь ее внимание.

Голые ветки соткали причудливый узор на фоне бледно-серого неба. После мокрого снега заблестела, как рыбья чешуя, крыша соседнего дома и ослепила глаза. Резкий ветер то прятал солнце за облаками, то давал ему возможность показаться вновь. Сейчас стадо белых барашков плыло по небу, и от этого серого цвета, выглядывающего солнца, от чистоты соседской крыши и убранного дома повеяло не холодом, а энергией жизни. Клара осталась этим очень довольна.

Утром ей пришла в голову еще одна мысль, как можно порадовать Сашу и отблагодарить за заботу. Ее нужно пригласить снова, чтобы она не суетилась, не бегала, желая порадовать гостью, а сидела и наслаждалась тем, что сегодня ей ничего не нужно делать. Пусть дети останутся дома, а Клара устроит ей небольшой отдых, накормит, вручит подарки. Вот эта самая мысль подтолкнула ее к утренней уборке. Она больше не тревожилась и не предавалась грустным ночным раздумьям. Охваченная новой идеей, она всегда испытывала чувство легкости и воодушевления. Оно всегда приходило как награда, как чудесный подарок. В голове она подсчитывала, что ей еще нужно будет купить в супермаркете – с рынком она сегодня опоздала.

Никакого «Артсалона» здесь, конечно, раньше не было Убогие одноэтажные домишки, портящие центральные улицы города, давно уже снесли, а вместо них соорудили целый ряд одинаковых белых строений, которые стали сдавать под разные нужды. Так появился салон сотовой связи, аптека, магазин женской одежды и сувениров. То место, что сейчас занимал «Артсалон», всегда использовалось именно по такому назначению. Клара любила этот район, он будто бы застрял в полном безвременье, а потом его стряхнули, вытащили из этой временной петли, осмотрели, перестроили и дали ему вторую жизнь.

Однажды с одной молодой родственницей Клара сюда заглядывала, но магазин показался ей слишком маленьким и неуютным для громкого названия. На выставочную галерею он не тянул, хотя Клара сразу заметила, что уличные пейзажи, забавные коты и лошади, бегущие по темному ночному полю, все-таки небезнадежны. В таком месте хорошо бы отойти на пару метров и осмотреть все со стороны, но, сделав это, ты упиралась в противоположную стену и грозила принести своими шагами разрушения. Когда заведение закрылось, Клара не удивилась. Оно было явно убыточным, потому и не потянуло большую аренду.

Новые хозяева изменили все и, похоже, расширили помещение. Две тесные комнатушки объединили в одну и сломали перегородку. Не утомляя себя капитальным ремонтом, они выкрасили стены в белый цвет и провели хорошее освещение. На прозрачных полках теперь красовалась разного рода бижутерия ручной работы, платки, расписанные тоже вручную, и сумки самых разных форм и размеров. С ними еще надо разобраться, мало ли что говорят желающие их продать!

Обаятельная особа, оказавшаяся и хозяйкой и продавцом в одном лице, на своем личном примере демонстрировала красоту товара. С одного плеча причудливо свисала шаль, расписанная под импрессионистов, на шее виднелся кожаный шнурок с грубым коричневым камнем, искусно окрученным проволокой. Такой же камень, чуть меньших размеров, украшал ее руку. Кольцо крупным не казалось, потому что женщина была высокая, дородная и эти булыжники, как про себя назвала их Клара, ее ничуть не портили, а очень даже украшали. Пусть Клара всегда предпочитала драгоценные металлы и не в ее возрасте что-либо менять, но такие вещи она уважала тоже. На других, но не на себе.

На пустой стене, у небольшого столика, где сидела легко вспорхнувшая при виде посетительницы хозяйка, все же висели не картины, а черно-белые фотографии. Без достопримечательностей и городских пейзажей, без увеличенных дождевых капель или рассмотренных в упор винных бокалов – это были женские фигуры, а, возможно, только одна, все со спины и все у окна, сидящие, стоящие, причесывающиеся, курящие, читающие. Только окно, женская фигура и городские крыши. На первый взгляд они могли произвести впечатление любительских, но Клара знала, что это не так. Чувствовала своим чутким сердцем.

Женщина представилась Алисой, спросила, нужна ли ее помощь, а узнав, что пожилая женщина в элегантной шляпке и красивой шубке заглянула сюда не ради праздного любопытства, освоила тон опытного экскурсовода, начала свой рассказ с самой входной двери и провела потенциальную покупательницу по всему магазину, не упуская ни одной мелочи. В ходе рассказа выяснились некоторые подробности из жизни самой Алисы. Она, оказывается, по специальности… химик (Клара улыбнулась, встретив почти коллегу). Но жизнь ее всегда была связана с художественными салонами. Выставлялся муж-художник, его друзья, и она со временем полюбила это шумное пространство тоже. Устав от лаборатории, она несколько лет назад открыла кое-что для себя, нашла увлеченных людей, пристроила несколько своих работ из бисера, вот и получилось то, что вы сейчас видите.

В выдумку о сумках из натуральной кожи Клара, конечно, не поверила. Сумки были интересные, объемные, как любила Саша, но на одной красовался на фоне густого тумана ежик из знаменитого мультфильма – не лучший вариант для женщины сорока пяти лет, а другую украшали коты – толстые, наглые, улыбающиеся, элегантные, самых разнообразных форм и расцветок. Алиса протянула несколько платков с похожим рисунком. Клару это не вдохновило. Она приглядывалась к охристо-багряному платку с авангардным рисунком, и Алиса, заметив ее интерес, взмахнула руками и скрылась в крошечной комнатушке. Оттуда она вернулась через пару минут, неся еще не распакованную коричневую сумку, сделанную, по мнению хозяйки, из натуральной кожи. Лицевая сторона была украшена странным рисунком, в котором сочетались трудноразличимые фигуры и тропические пейзажи. Похоже на Гогена, но вместе с тем что-то иное. Другая сторона ничем особым не выделялась – гладкая темная поверхность, цвета горького шоколада.

Клара без всяких сомнений ухватилась за эту покупку: охристый платок и коричневая сумка будут прекрасным подарком для Саши, хотя еще несколько минут назад она всерьез подумывала о той сумочке-коробке с городскими крышами на боковых сторонах. Честно говоря, она очень приглянулась Кларе, но, подержав ее в руках, она поняла, что Саше она ни к чему. Нет таких мест в ее насыщенном дневном расписании, куда она могла бы ее взять, а вечером Саша почти никуда не выходит. С такой маленькой сумочкой ходят пить кофе богатые бездельницы: телефон, кредитка, пудреница. Саша носила с собой всю жизнь сразу, и свою, и своих домочадцев.

Довольная покупкой, Клара позвонила Саше и пригласила ее на пару часов завтра в гости. Что? Нет, не в гости, конечно! А срочно! По очень важному делу: «Сашенька, ты – очень – нужна – мне – завтра!!!»