Читать книгу Тихий дом - Эльвира Абдулова - Страница 8

Ночью погода окончательно испортилась. Под утро из-за той далекой черты, что виднеется на горизонте, вырвалась снежная буря. В страхе зашатались деревья в саду, в ужасе залаяли уличные собаки. Белая косматая снежная пена легла поверх холмов, домов и деревьев, время от времени сгоняемая сильными потоками ветра. Такое в их тихом городке встречается крайне редко и длится недолго.

Густой иней посеребрил поля, припудрил оставшуюся траву и деревья, мороз тонким ледяным лаком затянул морщинистые лужицы и пруды. Проснувшись утром, Клара увидела из окна белую зиму. Тонкий слой снега покрыл давно опавшие и слежавшиеся на тропинках листья, почерневшую траву, и наступил тихий безоблачный день. Успокоились и деревья, бесшумно роняя снежок, успевший зацепиться в то время, пока бушевала снежная буря. В течение дня иногда сыпал снег, белые мухи кружились в неведомом танце и нехотя опускались на землю. К вечеру все вокруг побелело, очистилось, и Клара предвкушала радость Клёпы от поздней вечерней прогулки.

Днем она все-таки решила сходить на рынок. Для этого пришлось нырнуть с головой в кладовку и отыскать теплые сапоги. Их толстая подошва спасала от наледи, к ним в комплекте прилагалась теплая куртка с отличным глубоким капюшоном. Пальто и шубки для такого случая не годились, их Клара выгуливала по другим случаям. Покормив Рябушку и Клёпу, она засобиралась в путь. Оставалось только вывести малыша на короткую прогулку.

Увидев снег, он по привычке обрадовался. Это был пес, который легко находил себе развлечение сам. Пристроившись пару раз к забору и соседнему дому, он принялся подпрыгивать и ловить снежинки. Он падал, переворачивался, кружился, веселил себя сам. Клара поулыбалась и, пообещав ему долгую вечернюю прогулку, повела разочарованного песика домой.

Утром прислал сообщение Боря. Она ответила, что чувствует себя прекрасно и как раз собирается в аптеку. Клара давно лечила себя самостоятельно. Прочтя назначения двух или трех врачей, она садилась за планшет и принималась за исследование. Она не работала по специальности уже лет десять, но знала многое из того, что происходит в фармацевтическом бизнесе. Она легко находила препараты значительно дешевле тех, что ей рекомендовали, и покачивала головой от нынешних цен. Только подумать! Молодые мамаши переплачивали за вкусную микстуру от температуры и кашля, хотя основной компонент скромно лежал на соседней полке, стоил копейки и был отлично известен любому фармацевту. Такая же ситуация происходила и с ее лекарствами. Боре, понятное дело, она ничего об этом не говорила. Он считал, что препараты нового поколения гораздо лучше старых, и ратовал за них так же, как и за доставку еды из супермаркета.

Клара мельком спросила о здоровье Яши, получила успокоивший ее ответ, передала ему привет и пообещала перезвонить через пару дней, как только приведет седую голову в порядок. Видеозвонки она не любила всей душой, но ради Бори готова была потерпеть.

На душе неприятно засвербило, как только она задумалась о Яше, но думалось ей недолго. Скоро она встретила старую знакомую по пути на рынок. Легкий и ничего не значащий разговор отвлек ее от тяжелых мыслей. Женщины поговорили о здоровье, ночном урагане и бесконечной зиме. Клара помнила год, когда ей было лет тридцать или тридцать пять; на женский праздник пошел густой снег, все ее планы на вечер едва не нарушились. Теперь она не ждала многого от природы. Она могла быть счастливой в любое время года и не позволяла снегу, дождю или кому бы то ни было испортить ей настроение.

В то время она ненадолго осталась одна и случайно в компании друзей познакомилась сразу с двумя парнями, оказавшимися школьными друзьями. Один лучше другого, но по-настоящему сердце не тронул никто. Оба распушили хвосты, как павлины, и, стремясь перещеголять друг друга и одержать победу в этом поединке, выложили сразу все козыри на стол. Один как бы между прочим упомянул об отце и его заграничных командировках – в те времена это сулило множество радостей жизни, начиная от красивой одежды и заканчивая разными перспективами. А второй был очень хорош собой и тоже перспективен, работал в райкоме комсомола и уже обладал большими возможностями. Клара бы вычеркнула этот эпизод из памяти и никогда бы не вспоминала, если бы не серая искусственная шубка, казавшаяся тогда роскошной, сиреневое немецкое платье и серые сапожки на тоненьком каблучке, которые ей пришлось надеть в тот свежий мартовский день.

Каждый из ребят вел свою игру втайне друг от друга, а они были близкими друзьями, и Клара решила наконец поставить точку в этой щекотливой ситуации. Никому из них не давая никаких надежд, она назначила встречу. Оба воодушевились и, как выяснилось впоследствии, придумали друг для друга неотложные дела, явившись в нужное время с букетами гвоздик в руках. Клара грелась в магазине напротив, делая вид, что рассматривает белье, и вышла как раз в тот момент, когда эти двое смотрели друг на друга с удивлением и недоумением. Никто из них на Клару тогда не обиделся. Они погуляли по улочкам старого города, замерзли окончательно и зашли в какой-то кафетерий, где выпили чай с пирожными. Прохожие с интересом посматривали на рыжую девушку с цветами, идущую в сопровождении двух молодых красавцев. Кларе это, конечно, льстило. На этом та история закончилась, так и не получив развития, но, помня тот день и свои ощущения, Клара больше не строила планов на женский день. Знала: погода может приготовить самый неожиданный сюрприз. Хотя, конечно, в тот день она была счастлива, потому что чувствовала себя молодой, красивой и дважды желанной.

И все-таки Яша не выходил у нее из головы, как бы она этого не хотела. Она знала это свое качество и всегда старалась решить проблему по мере возможностей сразу, не откладывая на потом. Носить что-то с собой было гораздо труднее, чем разрешить любое недоразумение. Но эта их с Яшей ссора недоразумением не была. Скорее, эта история длиною в жизнь имела далекие и мощные корни.

Успокоившись на время и облачив старшую дочь в белый халат, отец через года три, когда Клара училась на третьем или четвертом курсе, решил устроить ее счастье. Как-то удивительно вовремя на горизонте возникла мамина старая приятельница Циля со своим прекрасным сыном-математиком. Клара помнила ее с детских лет, с той самой поездки во Львов, которая осталась в памяти, потому что была первым самостоятельным (имеется в виду без родителей и Милки) выездом из дома, из семейного гнезда.

Циля была некрасива, высока и очень образованна. «Умная жена – горе в семье», – говорил папа. Она носила ужасные тяжелые очки и невыразительную одежду. Женщина трудилась в заводской газете редактором. Газета (то ли «Гудок», то ли «Советский рабочий») выходила раз в неделю, все остальное время Циля готовила материал о передовиках производства и их трудовых подвигах, рассказывала о новостях и интересных людях. Конечно, еще ей приходилось помогать в организации новогодних елок, первомайских и ноябрьских демонстраций, оформлять стены в главном корпусе и иногда возить, вернее, сопровождать, детей сотрудников на экскурсии. Кто-то тогда заикнулся об этой поездке и Циля с радостью согласилась (у нее имелся и какой-то свой интерес: хотелось, кажется, повидать дальнюю родню во Львове). Каким таким образом Циля предложила мамочке взять с собой Клару, никто уже и не помнит, но Циля обставила все очень удачно, представив рыженькую своей племянницей. Клару на удивление отпустили, взяв с Цили обещание не спускать с девочки глаз, поселить ее рядом в поезде и в общежитии. Женщина обещание сдержала, и Кларе пришлось делить с ней и с еще одной девчонкой комнату, ложиться в десять спать, тогда как другие наслаждались разговорами до утра, пили чай с бубликами и утром еле просыпались на экскурсию.

Взять с собой в комнату сына Циля не могла. Все было строго: девочки – направо, мальчики – налево, но за Яшу можно было не волноваться. Его можно было оставить в любом месте на несколько часов и потом благополучно забрать – он этого мог и не заметить, если при нем была книга или журнал «Наука и жизнь». Крупный щекастый увалень, очень спокойный и неповоротливый, послушно носил шапку и шарф, хорошо ел и ничем не огорчал маму. Клара тогда в свои тринадцать-четырнадцать лет уже заглядывалась на мальчиков, но, понятное дело, не на таких. Кучерявый Яша с журналом «Квант», выглядывающим из кармана, в поездке почти ни с кем не разговаривал, мама за него могла быть спокойна. Мальчик рос послушный, на аппетит не жаловался и много читал – это ли не радость для одинокой интеллигентной матери?

В поездке Кларе понравилось все, кроме контроля и назойливого внимания тети Цили. Она вообще рассматривала девочку пристально и с тайным интересом. Была одна постыдная сцена в бане и еще один эпизод с постельным бельем, за которые Хаечка особо переживала, но никому о том не рассказала, а потом подзабыла и выбросила из памяти.

По-настоящему купались за десять дней дважды. Оба раза их водили в баню неподалеку. Во время каникул учащихся разогнали по домам и вели в общежитии небольшой ремонт. Приезжим выделили полэтажа, а душевые располагались этажом ниже – как раз там, где шел ремонт. Баня представлялась Кларе адом, она никогда и не при ком, кроме мамы и сестры, не раздевалась, но тут уж никуда не денешься. Чистоту она любила больше, чем неудобства. Циля, высокая и костлявая, с аппетитом рассмотрела Кларину выдающуюся грудь, копну рыжих волос и осталась очень довольна. Клара пыталась спрятаться за тазиком, но куда тут денешься с подводной лодки?

Второй эпизод, скорее конфуз, случился с постельным бельем. Клара, как ни старалась, его испачкала. Спать старалась ровно, пристроила нужные приспособления, – как не повезло, что все совпало с поездкой! – но утром к своему ужасу все-таки обнаружила пару алых пятен на белом полотне с бирочкой. Была бы в комнате с девчонками, застирала бы все в туалете незаметно, но от пристального взгляда Цили спрятаться не удалось. Сгорая от стыда, Клара выслушала совет (под холодной водой застирать хозяйственным мылом) и удивилась, что и этот постыдный эпизод вызвал у маминой приятельницы на лице радостную полуулыбку. «А если пятно останется – волноваться не стоит, они все равно будут сдавать белье общим порядком и где чье никто не узнает», – успокоила Циля. К счастью, так и случилось, вот только, кроме Клары, неприятность произошла с еще одной девочкой. Она о хозяйственном мыле ничего не знала, и когда пересчитывали постельное белье, Клара слышала, как завхоз кричала: «Кто это здесь фонтанировал, как Фонтан Дружбы Народов?!?» Клара готова была провалиться на месте. По умолчанию и она получила свой выговор.

Кто же знал, что Циля уже тогда заботилась о будущем Яшеньки и тихо радовалась, что нашла «свою» девочку, неиспорченную, здоровую, спелое яблочко, которое еще успеет налиться соком и обзавестись румяным бочком. Пусть пока повисит на родной ветке, научится, как вести дом, получит образование, а потом мы ее сразу и заберем. Родители тоже будут, конечно, рады отдать дочку в такие хорошие и надежные руки.

На несколько лет Циля выпала из Клариной увлекательной жизни, несущейся хороводом, в которой было так много интересного. После поездки тетя Циля попросила девочку написать небольшой отзыв, несколько предложений, а она потом все поправит сама. Нужно было, чтобы об этом написали дети – тепло, с благодарностью, с энтузиазмом, по-пионерски задорно и весело. Клара что-то там нацарапала, Циля облагородила, и статья, вполне себе приличная, под названием «Десять счастливых мгновений» вышла в заводской газете. Дома Кларин «успех» приняли равнодушно. Журналистика для родителей была представлена образом курящей одинокой и некрасивой Цили, которая категорически не носила белый халат, так что такого женского счастья нам не надо. Так, вероятно, решили родители.