Читать книгу Финеас Финн - Энтони Троллоп - Страница 20

Все знали: что бы ни содержал закон об избирательном праве, предлагаемый мистером Майлдмэем, в нем не будет положения о тайном голосовании, и потому сторонники идеи, составлявшие сильную фракцию в палате общин и весьма многочисленные за ее пределами, приняли решение выдвинуть отдельный законопроект в преддверии основного. Инициатива, вероятно, принадлежала самому мистеру Майлдмэю: таким образом, если предложение будет отклонено – в чем он не сомневался, – ему в этом отношении не придется больше иметь дело с оппозицией внутри собственной партии. Ожидалось, что прения продлятся не более одного вечера, и Финеас решил воспользоваться этим поводом, чтобы выступить со своей первой речью. Он был твердо убежден, что тайное голосование не несет в себе ничего хорошего, и надеялся высечь из этой убежденности искры того огня, что, бывало, горел в нем так ярко во время дебатов в дискуссионных клубах. Но в назначенный день еще за завтраком сердце его начало трепетать при мысли, что ему придется говорить перед аудиторией, настроенной столь критически.

Он знал, что в течение дня лучше будет отвлечься от размышлений о предмете, и потому постарался провести время с людьми, которые заведомо не станут говорить с ним о тайном голосовании. Утром он навестил мистера Лоу и беседовал с ним почти час, ни словом не обмолвившись, что собирается в тот же день выступать в парламенте. Затем нанес еще несколько визитов и около трех явился на Портман-сквер, надеясь застать лорда Чилтерна. Наступил уже конец февраля; Финеас часто виделся с леди Лорой, но не с ее братом, однако от нее узнал, что тот был вынужден приехать в Лондон из-за морозов. Швейцар лорда Брентфорда сказал, что лорд Чилтерн дома, а проходя через переднюю, наш герой столкнулся со старым графом. Финеасу пришлось объяснить, зачем он пришел.

– Лорд Чилтерн здесь? – спросил граф, обращаясь к слуге.

– Да, милорд. Его милость прибыли вчера вечером.

– Вы, верно, найдете его наверху. Я и знать не хочу, что он делает, – бросил лорд Брентфорд, будто негодуя, что кто-то пришел в этот дом навестить его сына, и резко отвернулся. Впрочем, не дойдя до парадной двери, он, видимо, передумал. – А кстати, Финн, какого перевеса нам ждать нынче вечером?

– Думаю, в голосах недостатка не будет, милорд.

– Что ж, полагаю, мы в безопасности. Вам стоило бы выступить с речью.

– Быть может, я так и сделаю, – Финеас почувствовал, что краснеет.

– Непременно, – сказал граф. – Непременно. Если увидите лорда Чилтерна, передайте, чтобы зашел ко мне, прежде чем уедет из Лондона. Я буду дома завтра до полудня.

Безмерно удивленный, Финеас, разумеется, поспешил заверить, что выполнит это поручение, после чего направился к своему приятелю.

Он нашел того стоящим посреди комнаты, без сюртука и жилета, с гантелями в руках.

– Когда нет охоты, приходится заниматься этим, – пояснил лорд Чилтерн.

– Полагаю, это полезно.

– И позволяет убить время. В Лондоне я чувствую себя, как цыган в церкви, пока не настанет вечер. Днем мне совершенно нечего делать и некуда пойти. Я не могу торчать у окна в клубе, как некоторые. К тому же моя физиономия опозорила бы любое приличное заведение. Я состою в Трэвелерс-клубе, но сомневаюсь, что тамошний швейцар меня пропустит.

– Сдается мне, вы бравируете своим образом изгоя, – сказал Финеас.

– Я бравирую тем, что никогда не пойду туда, где меня не желают видеть. Хотя, в сущности, мне ведь и здесь не рады.

Тут Финеас передал ему, что сказал лорд Брентфорд.

– Он хочет, чтобы я пришел завтра утром? – переспросил лорд Чилтерн. – Пускай изложит все в письме. Я не намерен идти к нему, чтобы он меня оскорблял, будь он хоть сто раз моим отцом.

– На вашем месте я бы непременно пошел.

– В нынешних обстоятельствах – сомневаюсь. Сперва пусть скажет, чего хочет.

– Я, во всяком случае, не могу его об этом просить, Чилтерн.

– А я прекрасно знаю, чего он хочет. Это все Лора. Она вмешивается, и совершенно зря. Вы знакомы с Вайолет Эффингем?

– Да, знаком, – с удивлением сказал Финеас.

– Они хотят выдать ее за меня.

– А вы не хотите жениться?

– Этого я не говорил. Но неужто вы думаете, будто такой девушке нужен человек вроде меня? Да она скорее пойдет за вас! Ей-богу, пойдет! Вы знаете, что у нее три тысячи в год собственного дохода?

– Я знаю, что у нее есть деньги.

– В том-то и дело. Я бы взял ее без единого шиллинга, хоть завтра, если бы она согласилась, потому что она мне нравится. Никогда в жизни мне не нравилась ни одна девушка, кроме нее. Но что толку? Меня выставили таким чудовищем – особенно постарался отец, – что любая приличная девица будет меня избегать как огня.

– Если вы постараетесь соответствовать его ожиданиям, отцу будет не в чем вас упрекнуть.

– На его упреки мне плевать. Он дает мне восемьсот фунтов в год и отлично знает, что, если прекратит это делать, я в тот же день пойду к ростовщикам. У меня не будет другого выхода. Он не может лишить меня наследства – ни единого акра фамильной земли, но при этом не хочет помочь мне с деньгами, чтобы вернуть долг Лоре.

– Леди Лора едва ли нуждается сейчас в деньгах.

– Мерзкий ханжа, которого она выбрала в мужья и которого я ненавижу всем сердцем, богат, как Крез. Но у Лоры должны быть собственные деньги – и рано или поздно она их получит.

– На вашем месте я поговорил бы с лордом Брентфордом.

– Я подумаю об этом. А теперь о вашей поездке в Уиллингфорд. Лора сказала, что вы приедете в марте. Я буду рад принять вас и могу дать вам лошадей для охоты. Правда, мои все носятся как дьяволы и рвут удила как бешеные, им нужна твердая рука. Но вы ирландец – вы таких, верно, любите.

– Не стану говорить, будто вовсе не люблю.

– Я люблю. Мне нравится, чтобы в седле было чем заняться. Когда я слышу, что на такой-то лошади сидишь, как в кресле, я всегда отвечаю, что в этом случае ей место в гостиной. Приезжайте непременно. Я останавливаюсь в «Уиллингфордском быке», это всего в четырех милях от Питерборо.

Финеас обещал приехать и попытать счастья с норовистыми лошадьми, после чего откланялся, настоятельно посоветовав лорду Чилтерну не пренебрегать встречей с отцом.

Следующим утром в половине двенадцатого лорд Чилтерн, простояв полчаса спиной к камину в большой мрачной столовой, внезапно позвонил в колокольчик.

– Скажите графу, что я дома и готов прийти, если ему угодно, – велел он слуге, и тот, вскоре вернувшись, сообщил, что граф ожидает.

Лорд Чилтерн проследовал в комнату отца.

– Освальд, – начал старый граф, – я послал за тобой, чтобы поговорить об одном деле. Присядь. – Тот сел, не проронив ни слова. – Я весьма огорчен тем, как все обернулось с деньгами твоей сестры.

– Я огорчен не меньше. Вместе мы могли бы собрать деньги и вернуть ей хоть завтра, если бы вы согласились.

– Она оплатила твои долги, хотя я был против.

– Как и я.

– Я обещал ей, что не дам ни гроша, и если, как ты выражаешься, верну их «хоть завтра», то поставлю себя в глупое положение. Но я готов сделать это, готов тебе помочь – при одном условии.

– Каком же?

– Лора говорила мне – и не раз, если уж на то пошло, – будто ты питаешь привязанность к Вайолет Эффингем.

– Но Вайолет Эффингем, к несчастью, не отвечает мне взаимностью.

– Быть может. Разумеется, мне ничего не известно. Я никогда не позволял себе ее расспрашивать.

– Даже вам, милорд, это едва ли удалось бы.

– О чем ты? Я же говорил, что никогда этого не делал, – рассердился граф.

– Я лишь хотел сказать, что даже вы едва ли могли задать мисс Эффингем такой вопрос. Я его задавал, и она мне отказала.

– Но девицы поступают так сплошь и рядом, а потом выходят за тех, кого прежде отвергли. Лора считает, что Вайолет согласится, если ты будешь настойчив.

– Лора заблуждается, милорд.

– Полагаю, заблуждаешься ты. Лора и Вайолет – очень близкие подруги и, без сомнения, говорили об этом. Во всяком случае, выслушай меня. Сам я, разумеется, вмешиваться не стану. У меня нет на это никаких прав.

– Ни малейших, – подтвердил лорд Чилтерн.

Замечание это раздосадовало графа до того, что он едва не вспылил и, осекшись, собирался уже сказать сыну, чтобы тот шел прочь и никогда больше не показывался ему на глаза, но все-таки подавил вспышку гнева и продолжал:

– Я имел в виду, что верю в благоразумие Вайолет Эффингем, и потому, если она согласится на брак с тобой, готов буду поверить, что ты переменился. Если она скажет да, я помогу тебе вернуть долг сестре и отдам определенные распоряжения, чтобы обеспечить тебя и твою супругу. И… приму вас обоих в Солсби, если вы решите приехать.

Последнюю фразу граф произнес с некоторым колебанием, и голос его слегка дрогнул. Взволнованный, он отвел глаза, избегая смотреть на сына, и склонился над столом. Впрочем, волнение не продлилось долго, и он продолжал с достоинством:

– Если тебе есть что сказать, буду рад это услышать.

– Все ваши посулы были бы тщетны, милорд, если бы она мне не нравилась.

– Я не стал бы просить тебя жениться на девушке, которая, как ты выражаешься, тебе не нравится.

– Но в отношении мисс Эффингем наши устремления совпадают. Я просил ее руки, и она мне отказала. Я даже не знаю, где ее искать, чтобы просить вновь. Если я заявлюсь к леди Болдок, меня не впустят.

– И чья в том вина?

– Отчасти ваша, милорд. Вы рассказывали всем, что я сущий дьявол, и теперь в это верит каждая старуха.

– Я никогда такого не говорил.

– Вот что я сделаю – я поеду сегодня к леди Болдок. Полагаю, она в Баддингеме. И если мне удастся поговорить с мисс Эффингем…

– Мисс Эффингем не в Баддингеме. Она сейчас у твоей сестры на Гросвенор-плейс. Я виделся с ней вчера.

– Она в Лондоне?

– Говорю тебе, я вчера ее видел.

– Ну что ж, милорд, тогда я попытаюсь. Лора сообщит вам, чем все кончилось.

Отец желал дать сыну несколько советов о том, как именно следует делать предложение Вайолет, но тот не стал его слушать. Вместо этого лорд Чилтерн, полагая беседу оконченной, вернулся к себе в комнату и посвятил еще пару минут своим излюбленным упражнениям. Вскоре, однако, он отложил гантели и стал готовиться к намеченному предприятию. Если уж делать, так лучше сразу. Выглянув в окно, он увидел, что на улице слякотно. Белый снег, как часто бывает в Лондоне, превращался в черную грязь, а на смену жестоким морозам шла неприглядная оттепель. В Нортгемптоншире следующим утром погода будет мягкой и вполне сносной; если все пойдет хорошо, он успеет позавтракать в «Уиллингфордском быке». Он отправится утренним поездом, предназначавшимся для охотников, и окажется в гостинице к десяти. Охотничье место сбора было всего в шести милях оттуда, и он сможет приятно провести день, чем бы ни закончилась сегодняшняя затея. Пока же лорд Чилтерн намеревался сделать то, что надлежало. Он вызвал кэб, и уже через полчаса был у дома леди Лоры на Гросвенор-плейс. Ему сообщили, что дамы обедают.

– Обедать я не стану, – сказал лорд Чилтерн. – Передайте им, что я в гостиной.

– Он пришел к тебе, – обратилась к подруге леди Лора, как только слуга вышел из комнаты.

– Надеюсь, что нет, – ответила Вайолет.

– Не говори так.

– Но это правда. Надеюсь, он пришел не ко мне, то есть не именно ко мне. Я не могу притворяться, будто не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Быть может, он узнал, что ты в городе, и решил, что будет учтиво тебя навестить, – предположила леди Лора, немного помолчав.

– Если так, то и я буду учтива – мила, как майский день. Я была бы рада видеть его, если б он и вправду пришел из учтивости и у меня не было причин в этом сомневаться.

Они закончили трапезу, и леди Лора поднялась, чтобы первой направиться в гостиную.

– Надеюсь, ты помнишь, что в твоих силах его спасти, – сказала она серьезно.

– Я не верю, что девушка может спасти мужчину. Это он должен быть ее спасителем. Если я и решусь выйти замуж, так буду ожидать, что беречь станут меня, а вовсе не наоборот.

– Вайолет, ты нарочно толкуешь все превратно.

Лорд Чилтерн расхаживал по комнате и не сел при их появлении. После обычных приветствий мисс Эффингем упомянула недавние морозы.

– Но, кажется, уже теплеет, – добавила она. – Полагаю, вы скоро опять поедете охотиться?

– Да, завтра, – ответил он.

– И послезавтра, и на следующий день, и после – до середины апреля. А потом для вас начнутся тяжелые времена.

– Совершенно верно. У меня нет другого занятия, кроме охоты.

– Почему бы тебе не заняться чем-нибудь еще? – спросила его сестра.

– Я намерен это сделать, если смогу. Лора, не могла бы ты оставить нас с мисс Эффингем на несколько минут?

Она поднялась с места, и с нею Вайолет.

– К чему это? – проговорила последняя. – Едва ли вы задумали хорошее.

– Я так хочу – и не причиню вам вреда.

Леди Лора, уже направлявшаяся к двери, остановилась на полпути.

– Лора, сделай, как я прошу, – вновь обратился к ней брат, и она вышла.

– Я вовсе не боюсь, что вы причините мне вред, лорд Чилтерн, – сказала Вайолет.

– Нет, я знаю, что не боитесь. Но я вечно говорю неловкости. Еще час назад я не знал, что вы в городе, а узнав, пришел немедленно. Мне рассказал отец.

– Я рада, что вы с ним говорите.

– Не говорил несколько месяцев и, быть может, не стану говорить еще столько же. Но в одном, Вайолет, мы с ним согласны.

– Надеюсь, вы и в остальном придете к согласию.

– Быть может, но, боюсь, это маловероятно. Послушайте, Вайолет… – он задержал на ней взгляд и смотрел так долго и так пристально, что она перестала замечать что-либо, кроме этого взгляда. – Я бы презирал себя, если бы решился искать вашей любви потому, что такова прихоть моего отца. Отец – человек вздорный и всегда был ко мне несправедлив. Он верил всему дурному, что обо мне рассказывали, верил даже тогда, когда это опровергал весь мир. Я не стремлюсь к примирению с тем, кто был ко мне так жесток.

– Он любит меня и всегда был моим другом. Я не хочу, чтобы вы при мне говорили о нем дурно.

– Поймите, по крайней мере: я обращаюсь к вам не потому, что он этого хочет. Лора, верно, твердит вам, что вы могли бы все уладить, если бы стали моей женой.

– О да, она говорила об этом, лорд Чилтерн.

– Ей не следовало приводить этот довод, и вы не должны к нему прислушиваться ни на мгновение. Уладить все, как же! Кто может знать наперед? Брак не мог бы уладить ничего, если бы я не любил вас. Вот мой единственный довод, Вайолет. Я так вас люблю, что уверен: будь вы рядом, я стал бы прежним, ничуть не хуже прочих, и со временем заделался бы таким же благопристойным, таким же скучным и, быть может, таким же сварливым, как сама старая леди Болдок.