Читать книгу Понкайо - Евгения Минчер - Страница 16

– Очнись, гоблин. – Оскар пощелкал пальцами у него под носом.

Руслан вздрогнул, поджал губы и выпрямил больную спину. Он совершенно не был расположен к беседе с этим психопатом. Руслан свирепел от одного его вида и манеры говорить. Никогда еще он не питал к другому человеку такой поистине разъедающей ненависти. Все, что было в Оскаре, безумно раздражало Руслана: обкусанные губы, тягучий голос, нервно-истерический тон, лошадиные зубы, длинное лицо. Руслан уже понял, что этот франт вовсе не главный в стае, но кто вообще додумался наделить его властью?

– Ну-ка, ну-ка… – Оскар вынул сигарету изо рта и зажал в пальцах. В свободной руке он держал хорошо знакомый Руслану документ. – Что это я отрыл? «Доверенность на право управления маломерным судном», – прочитал Оскар и вскинул хитро прищуренный взгляд. – Думал турусы на колесах подпустить? Судно-то папочкино! В тридцатник не накопил на свое?

Объевшаяся таможня покатилась со смеху.

– Что еще у него по доверенности катаешь? Тачку? – Воодушевленный смехом клевретов, лейтенант скривил обкусанные губы в ядовитой усмешке. – Или шкирлу молодую?

Руслан мрачно сверлил психопата немигающим взглядом.

– Живешь, поди, на балконе в коробке из-под холодильника?

Гарик откликнулся коротким басовитым смешком. Кочегар отвлекся от смартфона, поднял голову и с улыбкой огляделся, готовый засмеяться, но понял, что шутку пропустил, и снова уткнулся в экран телефона.

– Кем гондурасишь? Или тебя никуда не берут? Да, фетюк? Никуда не берут тебя? Кому ты впился. Ни к столбу тебя, ни к перилу.

Ослепленный ненавистью, не сознавая, что творит, Руслан продолжал нарочно бесить пирата своим безмолвием, со злорадством наблюдая, как темнеет длинное лицо и с обкусанных губ сползает мерзкая ухмылка.

– Что ты рылом своим на меня целишь?

Не дождавшись реакции, пират отвесил ему пощечину, но испачкался кровью о свежие ссадины, матюгнулся и с отвращением вытер пальцы о футболку на груди Руслана.

– Язык отсох? – взбесился Оскар. – Может, пара зарубок на спине тебя разговорит?

Гарик и Кочегар, позабыв обо всем на свете, с живым интересом наблюдали за сценой. На лицах застыло любопытство, как при просмотре приключенческого фильма, в предвкушении занимательного действа растянулись губы и заблестели глаза. Слесаря нет, никто не станет вмешиваться и прерывать удовольствие.

– Ох и влетит нашему Оскару от Шкипера, – с притворным сожалением вздохнул Кочегар.

Гарик махнул рукой.

– Нехай, больше крови, меньше крови – взбучку же не нам устроят. Шкипер знает, как трудно его усмирить.

– Зато спать будет крепко, – заметил Кочегар и засмеялся следом за сородичем.

Удар пришелся в живот. Оскар дернул Руслана за волосы, заставляя выпрямиться, добавил еще раз, вцепился в зашеек и рывком развернул к себе, уставившись налитыми кровью глазами.

– Я тебя сейчас прямо здесь закопаю!

– Валяй! – выкашлял Руслан, прочистил горло и сплюнул, чуть не попав на ботинок Оскара. – А что скажет на это твой обожаемый Шкипер?

– Что, узнал про Шкипера и сразу яйца выросли, а, гаплонт?

Лицо исказилось бешенством, посерело, вытянулось еще больше и приобрело сходство с мордой антилопы. Стальные глаза искрились неистовым желанием вцепиться Руслану в горло, вырвать кусок, напиться крови. Кончик языка нервно ощупывал болячку в уголке губ. Раскаленные пальцы все сильнее вжимались в шею, пощипывая кожу ободранными мозолями. Оскар был в шаге от озверения, еще немного – и окончательно утратит власть над собой и тогда уже не остановится, пока не вдохнет запах крови. Руслан медленно поменял положение ступней, принимая более устойчивую позу, и приготовился дать отпор. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут ожила громоздкая рация на поясе у пирата.

– Миноги, прием. Слесарь занимается нашим пострелом, я сбросил барахло и разворачиваю оглобли к вам. Хорош кочумать, перетаскивайте сумки ближе к воде.

Оскар медлил и не отпускал Руслана.

– Оскар, тебе личная депеша от маэстро. Покалечишь пленника – будешь сидеть в карцере, пока свиньи не полетят.

Оскар в бешенстве сорвал рацию с пояса и, вдавив кнопку, с ненавистью гаркнул:

– Я понял!

– Шкипер передает свою горячую любовь. Ждите, скоро буду.

Руслан следил за Оскаром, как за барометром-анероидом. Эмоции не задерживались в нем, и любое даже самое незначительное изменение внутреннего давления мгновенно отражалось на лице. Упоминание о Шкипере подействовало на Оскара, как святая вода на нечисть. Лицо перекосило от раздражения, он едва не зашипел, но был вынужден исходить злостью молча, не решаясь в присутствии сородичей отпустить по адресу Шкипера едкое словцо. И от этого кривился еще сильнее и еще яростнее вдавливал пальцы в зашеек Руслана.

Пират рывком притянул его к себе и на пониженных тонах зарычал в лицо:

– Не радуйся, гаплонт. Не здесь и не сейчас, но жди – я за тобой приду. Я могу оприходовать тебя без единого синяка. Знаешь, как? Скоро узнаешь. Тогда и посмотрим, на сколько хватит твоей борзоты. Я так тебя отшлифую – забудешь, как тебя звать. Будешь скулить и лизать мне ботинки, будешь вилять хвостом, как хороший мальчик. Усек? Мы с тобой славненько проведем время.

Свинцово-серые глаза полыхали с таким неистовством, точно внутри бился искрами оголенный высоковольтный провод. Может, в другом случае это и заставило бы присмиреть, но сейчас должный эффект от угрозы смазывался задорным чириканьем электронной игры, в которую с увлечением резался пират со шрамами.

– Вот за что люблю Шкипера, – нараспев протянул Кочегар, не отрываясь от смартфона, – так это за его умение поддержать настрой.

Гарик расхохотался зычным смехом.

– Шкиперу бы понравились твои слова!

Кочегар снисходительно улыбнулся.

– Даже когда его нет рядом, – пробасил Гарик, – он умудряется напоминать о себе. Самое главное, что вспоминаешь о нем с удовольствием и любовью.

– С горячей любовью, – уточнил Кочегар.

Пираты дружно загоготали.

Оскар прислушивался к ним с кислой миной на лице, но помалкивал. Руслан видел, что разговоры о Шкипере вконец испортили ему настроение, заставили вспомнить, что не он здесь правит балом. Так и не высказавшись по этому поводу, даже не глянув в сторону сородичей, пират скрутил Руслана за воротник и со словами: «Шагай разбирать палатку!» хотел поставить на ноги, но это послужило последней каплей и вывело Руслана из себя. Используя стянутые хомутами руки вместо клешней, Руслан перехватил Оскара чуть выше запястий, рванул к себе и клюнул головой в переносицу. Он еще не оправился после недавнего избиения, был слаб и потому едва не потерял сознание. О последствиях Руслан не думал, даже не спросил себя, останется ли жив после такой дерзости.

Оскар с воем отскочил назад, прикрывая сломанный нос. Руслан, справившись с головокружением, рванул к пирату со скоростью сорвавшейся с цепи бойцовской собаки, сгруппированными на груди руками сбил на песок и оседлал. Он мечтал накостылять ему с той минуты, как только пират раскрыл свой рот. Он больше не мог видеть эту постылую антилопью морду, эти обкусанные губы и облизывающий болячку кончик языка. Он сыт по горло его манерностью и бахвальством, его наигранным застращиванием, его развязностью, сквозившей в каждом движении, в каждом слове.

Руслан вцепился Оскару в грудки, но подоспевшие на выручку клевреты оттащили драчуна и уложили под прицел автомата.

– Не рыпайся – пристрелю. – Гарик направил ему в лицо черный глаз калаша.

Пират больше не улыбался, голос не пестрел веселыми нотками. Он смотрел угрожающе, с предостережением, прямой и острый взгляд жалил Руслана подобно штык-ножу. Руслан тяжело дышал, внутри его еще потряхивало от ненависти и адреналина, но встать он уже не пытался, даже пробовать не стал: перед глазами все качалось, мозговой чан звенел, как металлическое било после удара молотком.

Кочегар протянул руку и хотел помочь Оскару встать, но в ответ взорвавшейся петардой жахнула грязная брань. Оскар поднялся сам и свирепо вытаращился на Руслана. Кровь из разбитого носа залила губной желобок и окрасила бородку в красный цвет, сделав пирата похожим на отобедавшего каннибала. Под бешено сверкающими глазами отливала малиновая синева. Растерянно-взъяренный вид психопата и его подпорченный хищный лоск отзывались в Руслане мстительным торжеством, крайней степенью удовлетворения, какое может дать только справедливое возмездие. Впервые в жизни Руслан ликовал, поздравляя себя с тем, за что всегда порицал Максима. Ублаженное эго распевало туш в его честь, празднуя вместе с ним эту маленькую победу, и своим ухарским кличем заглушало голос разума.

Оскар сплюнул кровь и шагнул к Руслану.

– Держите его, – булькнул он.

Кочегар с плутоватой ухмылочкой подошел к лежащему Руслану и встал с другой стороны. Никто не стал удерживать разъяренного лейтенанта, никто не бросил ни слова поперек. Руслан с запозданием подумал о Лоле и сразу пожалел о своей несдержанности. Победный туш смолк. Только бы не забили до смерти. Только не у нее на глазах! Боже мой, если она не убежала, как он просил, а притаилась в укрытии где-то неподалеку, она же не выдержит, она выскочит ему на помощь!

«Что же я наделал?!»

Низкое рычание подвесного мотора отшугнуло и присмирило клевретов, точно нежданное появление директора – проказливых школьников. Кочегар, деловито позвякивая гильзами в кармане, отошел в сторонку, взял первую попавшуюся сумку и примерным псом понес к воде. Гарик скоренько усадил заложника на песок и с автоматом наизготове встал в стойку надзирателя, всем своим видом показывая, что под его бдительным оком и мышь не проскочит.

Камуфляжный катерок заложил лихой вираж и помчался к берегу, возбужденно подпрыгивая на поднимаемых им волнах, словно от нетерпения, на низких оборотах прошел по мелководью и мягко ткнулся в песок, все больше сереющий под хмурым небосводом. Рев мотора стих, волны зашелестели с прежней нерасторопностью, в пальмовой роще забряцали на холодном ветру круглые листья с жесткими, как когти, пластинами.

Оскар шмыгнул раскуроченным носом, сорвал бандану с головы и, проходя мимо заложника, наклонился к нему и бросил, чтобы тот особо не радовался.

– Это еще не конец, гаплонт, ты понял меня?

Клевреты хотели сделать вид, что ничего не случилось, но обмануть Хомского не удалось.

– Я пропустил все интересное? – Хомский даже не пытался скрыть удовольствие от увиденной картины, как Оскар сидит в сторонке на песке и прижимает бандану к окровавленному носу, сплевывая кровь, а вместе с ней и оскомину проигранного раунда. Хомский обращался к Гарику, но говорил нарочито громко, чтобы слышали все. Оскар, угрюмо пялясь перед собой, потемнел лицом, стиснул кулак и заиграл желваками, но головы не повернул.

Гарик неопределенно что-то промычал. Кочегар продолжал таскать сумки, шныряя туда-сюда, разыгрывал из себя страшно занятого и делал вид, что происходящее не имеет к нему отношения. Хомский довольно хмыкнул и увел заложника на катер. О палатке никто даже не заикнулся.

Руслан еле стоял на ногах. Заметив, что заложника шатает из стороны в сторону, конвоир срезал хомуты с его запястий, чтобы Руслан сумел ухватиться за релинг и не расшиб себе голову на транце. Но едва они очутились на палубе, Хомский свел ему руки за спину и крепко стянул хомутами из своего собственного карманного запаса. Через просторный кормовой кокпит, закрытый камуфляжным тентом с прозрачными вставками вместо окон, Хомский провел Руслана в рубку с мягкими, но порядком затертыми диванчиками и усадил в кресло по соседству с местом рулевого.

– Сиди молча и не выступай, иначе сверну в бараний рог и засуну в рундук, – беззлобно предупредил Хомский и протопал на кормовой кокпит, чтобы помочь соратникам с вещами.

Палуба от носа до кормы, включая рубку и транец, была сделана из алюминия и выкрашена белой краской – на полу теперь грязно-серо-белой, покрытой множеством черных полос и въевшихся следов от ботинок. Руслан скользнул взглядом по рулю, по черной панели приборов напротив кресла рулевого, по оранжевому дисплею включенной радиостанции, заметил ручку газа с красной аварийной чекой и пожалел, что Хомский не такой идиот, как остальные, и догадался стянуть руки сзади. Впрочем, будь они стянуты спереди, это вряд ли бы что-то изменило. Хомский все еще на борту и вооружен.

Через ветровое стекло рубки и застекленную дверцу на носовой кокпит берег просматривался из одного конца в другой. Пираты копошились в разгромленном биваке. Оскар нервно топтался поодаль с прижатой к носу банданой и недовольным сычом наблюдал за тем, как Гарик разбирает палатку. Кочегар таскал сумки на катер и передавал Хомскому, а тот, в свою очередь, складировал поклажу в рундуки на кормовом кокпите.

Закончив с палаткой, Гарик присоединился к погрузке улова. Кормовые рундуки заполнились, но в диванчиках рубки было еще уйма места. Поди специально опорожнили перед тем, как идти на промысел, злобно думал Руслан, в бессилии наблюдая за их разученным танцем. Что они собираются делать с награбленным добром? Чтобы следующая группа туристов не ускользнула из охотничьих угодий, пираты тщательно подчистят берег, заберут все вещи, все до последнего ботинка. Но что дальше? Отсортируют добычу, ненужное сожгут, а нужное припасут себе и будут носить и пользоваться? Щеголять в их одежде, стаптывать их ботинки, слушать музыку в плеерах, рубиться в игры на мобильнике, расходовать фонари? Или сбудут с рук через третьих лиц? Наверняка у них есть личный снабженец, ведь откуда-то же они берут патроны и топливо? Может, этот снабженец в придачу и транзитником подрабатывает: забирает награбленное добро и вместе с пленниками отправляет на черный рынок? Или пираты пользуются услугами разных «компаний»? И вместо чистогана их обеспечивают съестными припасами, патронами, топливом и всем необходимым? Но почему именно здесь? Почему на Понкайо? Чем он лучше любого другого острова за пределами судоходных путей и в непосредственной близости от цивилизации?

Наконец пираты закончили с погрузкой. Не хватило места только для трех сумок – их оставили под тентом на кормовом кокпите под надзором хмурого Оскара и его верного бородатого клеврета, не забывшего угостить лейтенанта сигареткой. Кочегар вальяжно развалился на мягком диванчике и бросал на заложника таинственные взгляды, в которых сквозило ребяческое любопытство. Руслан поджал губы и, насупившись, отвернулся, но тут подошел Хомский, поднял его, развернул и хорошо узнаваемой черной банданой Максима завязал глаза. Руслан протестующе дернулся, но Хомский только сильнее прижал повязку к глазам, рывком затянул двойной узел и одним резким нажатием на плечо усадил Руслана обратно в кресло.

Повязка сильно давила, будто намертво въелась. Руслан пытался сдвинуть ее плечом, но услышал предостерегающий голос Хомского:

– Сиди спокойно, если не хочешь, чтобы я тебя мордой в пол уложил.

Набитый трофеями катер довольно заурчал, откликаясь на прикосновение хозяйской руки, и плавно дал задний ход.