Читать книгу Понкайо - Евгения Минчер - Страница 23

Они сидели за столом на небольшой кухне холостяцкой берлоги Руслана, которую он снимал в тихом элитном районе. Стемнело. Матово-кремовый абажур низкого светильника в форме кувшина отбрасывал мягкие тени на стены кухни, отделанной под жженый кирпич. Руслан был не мастак по части готовки, стряпал редко, на скорую руку, в остальное же время закупался по дороге домой готовым ужином из кулинарного отдела супермаркета. Вот и сегодня решил не ломать голову и не пачкать напрасно кастрюли да сковородки – заехал в крупный магазин, взял куриное филе в кляре, воздушное пюре и любимый ими обоими салат из свежих огурцов, тертого сыра, вареного яйца и сухариков.

За едой беседовали на отвлеченные темы. Когда с ужином было покончено, Руслан приготовил сестре чай, поставил для себя кофеварку и достал из шкафчика любимое Лолой шоколадное печенье с клубничной прослойкой, которое покупал только для нее.

– Ты ведь уже знаешь, что мы с ним служили в армии? Я говорил, кажется… Нас забрали, когда нам стукнуло двадцать, сразу после учебы. Попали мы в один призыв, но очутились в разных городах. Представляешь Макса в роли новобранца? Человека с таким характером рано или поздно должны были придушить. Или демобилизовать раньше срока, чтобы наконец пожить спокойно. Его мать боялась, как бы Макса не пристукнули сгоряча за слишком бойкий нрав или не сделали калекой. Но получилось все с точностью да наоборот. Он отлично вписался, завел тучу друзей по всей стране и вернулся с целым списком телефонов и адресов новых приятелей, а я… ну, у меня тоже был свой список, – Руслан мрачно усмехнулся, – только неврозов.

– Два года в строю, – продолжил Руслан, переместившись к окну покурить, – в отличие от Макса, прошли для меня не так спокойно, как для него. И домой я приехал не в лучшем виде. Я никогда не рассказывал ему, что со мной делали, но, знаешь, Максу этого и не требовалось. Он видел, каким психом я стал, и все вопросы отпадали сами собой.

За окном в тревожном вое завелась чья-то машина. Руслан выглянул, быстро проверил, затем погасил начатую сигарету и откинул оконную створку. Захваченная историей, Лола неотрывно глядела на него, но Руслан не торопился продолжать.

– Еще чаю?

– Нет, Русик, спасибо, я не хочу.

Он рассеянно кивнул, налил себе еще кофе и присел за стол.

– Знаешь, предки нам часто говорили, что мы с Максом похожи характерами. Ты как считаешь, солнце, они правы?

– Я не так хорошо знаю Максима… – неуверенно проронила Лола. – Но такие, как сейчас, вы для меня совсем разные… И все же, – добавила она, чуть подумав, – мне кажется, что-то общее между вами все-таки есть. Например, взгляды, которыми вы иногда прожигаете друг друга.

– Гм… – Руслан озадаченно оттопырил нижнюю губу. – Я думал, мы хорошо скрываем свои чувства.

Лола залилась смехом. Руслан посмотрел на нее с улыбкой.

– Дальше этих взглядов у нас уже не заходит. Весь азарт мы истратили в школьные годы, когда я выдергивал его из баталий, которые он сам же развязывал, и на период после армии, когда он, в свою очередь, вправлял мне мозги.

– Не может быть… – в ужасе прошептала Лола, вспомнив услышанную историю о том, как Максим отправил Руслана в больницу с переломанными ребрами. – Он бил тебя?.. Бил только за то, что ты не мог справиться с эмоциями?..

И тут Руслан, к ее изумлению, рассмеялся, словно вспомнил что-то забавное.

– Не только за это, солнце. Не волнуйся, я получал по заслугам. После армии я капитально загулял. И если бы не Макс, я бы не выплыл. Он сразу вернулся в автомастерскую, где мы подрабатывали еще в школе – помнишь, я рассказывал? – затеял ремонт в квартире, начал потихоньку на машину откладывать… В общем, снова запрыгнул в седло и взял поводья в свои руки. Ему не составило труда. Но у меня так не получилось. Мало того, что развод предков из колеи выбил, так еще и отец коленце откинул… Чуть ли не на следующий же день после моего приезда укатил на свою яхту. Я с вещмешком – домой, он с чемоданами – из дома. «Бывай, сынок, еду на своей «Милане» в путешествие! Когда вернусь, не знаю!» Хорошенькие дела, ничего не скажешь…

Руслан отхлебнул кофе и поморщился: забыл поставить кофеварку на подогрев. Он прочистил горло глубоким кашлем, облизнул губы и посмотрел на холодное невкусное содержимое своей кружки. Лола терпеливо ждала.

– Первый месяц было еще куда ни шло. Мы с Максом работали вместе, по вечерам выбирались куда-нибудь или у меня зависали… Кажется, все как раньше. Как будто и не разлучались на два года. Но внутри меня росло напряжение, росло и давило на мозг, на сердце, на кишки… Будто из самых недр что-то поднималось и увеличивалось в размерах, как набухающая магма… Я чувствовал, как все бурлит во мне, и не знал, как это остановить. Мне начали сниться кошмары. Я не мог заснуть, если не поддавал перед сном хотя бы малость. Потом этой самой малости мне стало не хватать, потому что переживал все уже не только во снах, но и наяву. Прокручивал в голове снова и снова. И лез на стенку от злости. На работе появлялся через день, через два, потом раз в неделю, а под конец вообще перестал на нее ходить. Зачем, думаю, раз денежки есть? Вот закончатся, тогда и вернусь. Засел дома, перебирал градус. Выходил только в магазин. Под вечер надирался так, что в итоге отключался и спал без снов, как мне и нужно было. Макс приходил незадолго до того. К тому моменту я уже не вязал лыка, даже не с первого раза мог дверь открыть, но еще не стекал на пол. Он пытался поговорить со мной, я крыл его матом, прогонял, любое замечание воспринимал в штыки. И уж совсем зверел, если он ко мне прикасался. Можешь представить себе эту картину? Ты приходишь в гости к другу и видишь немытое, нечесаное, оборванное существо с бутылкой в руке, которое вопит на тебя и так ругается, что стены краснеют. Этим существом был я. Как Макс все это вытерпел, не послал меня к черту и не оставил гнить до возвращения отца, я до сих пор не знаю…

Он читал мне лекции, я не слушал. Или слушал и смеялся, издевался над ним, передразнивал. Короче говоря, вел себя, как последняя скотина. Ему быстро надоело впустую сотрясать воздух, и тогда он взялся за меня как положено. Забрал деньги, обрезал телефон, посадил под домашний арест. Уходя на работу, запирал меня и уносил ключ. Я бесился, как умалишенный, копил эту ярость весь день, а потом, когда Макс возвращался, обрушивался на него, проклинал, орал на весь дом. А он только смотрит на меня и молчит. Ни слова не говорит – ждет, пока успокоюсь. Но когда я выдыхался, у меня уже не было желания с ним трепаться за милую душу. Я просто посылал его на все четыре стороны.

Он уходил и сажал меня под замок. Я не мог выйти из собственной квартиры и от злости метался по комнатам. Я считал, что Макс зарвался, влез не свое дело, но сколько бы я ни просил оставить меня в покое, все без толку. Не помогали даже угрозы. Это выводило меня из себя, в порыве горячки я бросался на него с кулаками, но с ним, надо признать, после армии стало довольно-таки опасно связываться. Он еще в школе славился своими бойцовскими качествами, а прибавь к этому возраст и два года службы! Не хотелось бы падать в твоих глазах, – засмеялся Руслан, – но Макс укладывал меня на «раз, два, три». И не важно, что я выше и худее и запросто могу выскользнуть из любой хватки. С Максом это не срабатывало. Ничто, даже самая бешеная злость, не помогало его одолеть.

Руслан снова закашлялся. Ему надо бросить курить, с тревогой подумала Лола, иначе лет через тридцать жди беды.

– После этого я решил играть в молчанку и делал вид, будто Макса не существует. Но надолго меня не хватало. Макс продолжал говорить со мной, спрашивать, как я себя чувствую, рассказывать, что в мире происходит да как в мастерской дела. Находил сотню тем, и это выносило мне мозг. Макс приезжал вечером с продуктами и сигаретами, проверял почву – как там моя обида поживает? – и оставлял в покое до следующего дня. Но никогда не уходил, когда я требовал, не бросал одного, если мне рвало крышу. По ночам я колобродил по квартире, нарочно гремел, зажигал везде свет, мешал спать… Пытался выжить его со своей территории. Но Максу было как с гуся вода. Он не признаётся, но мне кажется, что в то время он работал на полставки, урывал время для сна и отдыхал от меня…

Так продолжалось, пока я не окреп, не вернул нормальный вес и не перестал пугать свое отражение. Наступила, так сказать, вторая часть моего перевоспитания. Макс прикатывал за мной утром и тащил на работу, даже если для этого ему требовалось спустить меня с лестницы. Я ведь состоял на службе в той же автомастерской, что и он. Только он с дипломом повара в кармане, а я – слесаря. Отучился после школы… Если честно, поступил только для развития кругозора. Как бы ни пыталась наша образовательная система поспеть в этом деле на своих коротеньких ножках, она все равно безнадежно отстает. До армии у меня был четкий план: развить способности, накопить деньжат и открыть свой бокс. Макс помнил об этом лучше меня и постоянно мне напоминал, но я слал его к черту и просил не торопить. Мол, еще успею. Вот Макс и не вытерпел. Господи, как вспомню, в каком виде я заявлялся на работу… Благо хозяин давний приятель Дмитрия, отца Макса, знал нас уже много лет и входил в положение. Меня засовывали под машину или в самый дальний угол, чтобы я со своим разбитым лицом не попадался клиентам на глаза.

– Из-за побоев?..

– Ну да, из-за чего же еще, – смеялся Руслан. – Я ведь не оставлял попыток вернуться на вольные хлеба. Через пару-тройку недель я привык, что Макс постоянно торчит в моей квартире, и начал разговаривать с ним. Честно признаюсь, я и сам не заметил, как это случилось… Просто мы все больше времени проводили на кухне. Ужинали, потом засиживались допоздна и толковали о том о сем… Он справлялся с моими расшатанными нервами лучше меня самого. И любил повторять, что в школе наверняка бесил меня так же, как я теперь бешу его. – Руслан улыбнулся под нос. – Это и понятно. Кому, как не ему, знать, до чего сложно управлять своими эмоциями, когда они буквально рвут тебя на части? Макс все рассчитал. Он прекрасно знал, что за месяц можно развить в себе любую привычку. Так и вышло. Месяц строгого распорядка – и вот я уже не смыслю себя без дела. К концу месяца я исправно ходил на службу, но пока не позволял себе больше одного выходного в две недели: боялся сорваться. Макс вернулся к себе домой, и все встало на свои места. И мозги в том числе.