Читать книгу Темірбеков Садуахас. Өнегелі өмір. Ш. 35 - Коллектив авторов - Страница 17

Как в научной, так и в пропагандистской литературе последних лет наряду с понятием духовной культуры употребляется категория «духовность». Однако исследований, посвященных их соотношению, почти нет. Оба понятия рассматриваются самостоятельно, при этом зачастую подразумевается, что они по смыслу совпадают. Однако анализ их содержания показывает, что они очень близки по смыслу, дополняют друг друга, но отнюдь не тожде ственны.

В данной работе делается попытка разобраться в сущности духовной культуры в контексте ее взаимосвязи с понятием духовность. Понятие духовной культуры является предметом исследования многих отраслей общественных наук. Попытки дать ему общефилософское определение оказываются малопродуктивными. Отсюда и появилась необходимость ее системного исследования.

Одним из подходов системного исследования является попытка раскрытия ее содержания путем анализа составляющих ее двух ключевых понятий: дух, духовное и культура.

Как известно, термины «дух, духовное» выражают совокупность всех состояний человеческого сознания, человеческой психики, а «культура» – это те ценнности, которые формируют духовный мир человека. При сочетании с понятием культура «духовное» означает не всякое состояние человеческого сознания, психики, а гуманизированное, гармонизированное, иными словами – сочетание двух ключевых понятий рождает новое качество. Суть этого качества в главном можно выразить другой категорией, которая стала в науке часто употребляться. Речь идет о духовности. Для марксистской науки она «относительно новая», пришедшая в нее из арсеналов религиозных ценностей, в которых она является одной из центральных.

Имеются разные точки зрения на содержание понятия «духовность». Некоторые склонны считать, что оно есть выражение комплексного подхода к сознанию. Представляется, что здесь упускается из виду главное и сводится лишь к феномену только сознание.

Между тем сознание – сфера чисто идеального, где нет реальных действий. В лучшем случае оно приводит к осознанию необходимости последних. А духовность их включает в себя как обязательный компонент. Они в ней приобретают значение поступка, имеющего нравственно обоснованный характер, что выходит за пределы идеального и находится в сфере практической деятельности человека.

Существует также точка зрения, согласно которой духовность представляется самым высоким уровнем сознания, каким является сознательность. Однако и она не раскрывает сути проблемы, ибо здесь имеет место простое отождествление духовности с сознательностью.

Во-первых, сознательность не всегда вытекает из нравственности, культуры. Она может быть результатом знаний, расчета, конъюнктуры, давления массового сознания, пустого активизма. В духовности стремление к истине неразрывно связано с потребностью утвердить добро. В ней налицо примат истины и добра над просто знаниями.

Во-вторых, духовность, охватывая, как духовную, так и практическую деятельность, является качественной характеристикой человеческой личности в целом. Духовность – это целостность личности, ее неразорванность, когда выбор является результатом убеждения.

В-третьих, духовность одновременно предполагает глубокую содержательность сознания и богатство человеческих чувств. Она – их не простая сумма, а их диалектическое единство, создающее жизненную позицию человека и определяющее его реальные поступки. Духовность проявляется в личностных качествах человка как его возвышенные ценности, когда он совершает свои деяния не только и не столько ради себя, а прежде всего в пользу других, даже в ущерб себе и своим интересам.

Таким образом, духовность – это не просто сфера идеального, где человек создает высокие ценности и от этого получает духовное удовлетворение, одновременно она включает сферу реализации нравственно осознанных, гуманных позиций, убеждений в общественно значимых делах. Она есть полное осознание им своей суверенности и автономности в мыслях, действиях во всех сферах жизни, которая в пределах ценностей человеческой культуры.

В отличие от нее духовная культура представляет собой систему общенациональных и общечеловеческих ценностей. Однако неправильно ее сводить только к вершинным творениям человеческого духа и считать , что ее творцами являются великие деятели культуры, науки и искусства. Когда речь идет о русской культуре, упоминаются А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, М.А. Шолохов, о казахской – Абай, М.О. Ауэзов, о кыргызской – Ч. Айтматов.

В таком подходе нет ошибки, но он в сущностном отношении страдает односторонностью.

Дело в том, что культура образует не только и не столько шедевры, а прежде всего духовное творчество и практический опыт миллионов, которые по крупицам накапливали элемантарные, простые, но непреходящие ценности. В них откладывалось все то, что возвышало человека, обогащало его родную сущность. А это и есть главное в общечеловеческих ценностях. Что касается роли выдающихся творцов, то они через свои произведения еще больше возвеличивают их, раскрывают содержащийся в них неисчерпаемый потенциал совершенствования человека, тем самым способствуют его восхождению на качественно новую ступень в своем развитии.

Понимание такой внутренней диалектики общечеловеческих ценностей имеет принципиальное значение, ибо в культуре аккумулируются не только рациональные формы духовной жизни, но и чувственные данные, душевные порывы, которые объективируются в традициях, обычаях, заповедях, предпочтениях и запретах: «не укради», «не убей», «чти мать и отца своего» – казалось бы настолько элементарные требования, но они составляют основу основ всей человеческой гуманистической культуры.

Они и ряд других духовных ценностей, хотя и не являются художественными шедеврами, но в такой же мере составляют общечеловеческие эталоны. Их игнорирование или отрыв человека от них приводят к его деградации. Об этом свидетельствует опыт деформированного социализма, когда ценностные ориентации людей определялись исключительно с классовых позиций.

У всех народов изначальным творцом, накопителем таких духовных богатств является крестьянство. Это особенно справедливо в отношении нашей страны, которая к моменту победы Октябрьской революции была преимущественно аграрной, а ее духовные споры имели крестьянские корни, которые Олесь Адамович называет «крестьянской Атлантидой» (см. газету «Правда», 24.11.89 г.).