Читать книгу Между светом и тьмой. Легенда о Ловце душ - - Страница 1

Город Вальдхейм стоял на крутом холме, словно часть самой земли. Его окружали старые стены – потрескавшиеся от времени, но крепкие. В щербатых трещинах угадывались следы прошлого: звон мечей, детский смех, шорох ветра в бурные ночи. Башни поднимались над городом, молчаливо охраняя его покой. На закате их тёмные силуэты вырисовывались на фоне неба, а тени зубцов ложились на землю. Узкие улочки из булыжника хранили тепло шагов – купцов, спешащих по делам, босоногих мальчишек, стражников с дозора. Вечерами из окон лился свет очагов, дым тянулся к звёздам, а запах свежего хлеба смешивался с ветром, что прилетал с равнин.

Но за этим уютом жили тайны. Их шептали на перекрёстках, передавали от родителей к детям. Они прятались в тенях факелов, в тёмных закоулках, где шаги гулко отдавались от стен. Эти тайны были и в сердце короля Всеволода, правителя Вальдхейма. Иногда они мелькали в его взгляде – острые, как искры в ночи. Высокий, с широкими плечами, он внушал уважение одним своим присутствием. Серебристые волосы спадали на спину, глаза цвета моря смотрели прямо в душу. Бордовый плащ с золотыми узорами колыхался за ним, а корона с рубинами и сапфирами ловила свет свечей. Но за этой силой жило тепло – любовь к дочери, принцессе Диане.

Она была его светом. Чёрные волосы мягко вились, голубые глаза сияли добротой. В простом белом платье она казалась хрупкой, будто лесная фея, заблудившаяся среди камня. После смерти королевы Эльзы, унесённой болезнью, Всеволод стал для Дианы всем – защитником, рассказчиком историй, что прогоняли ночные тени. Каждый вечер он приходил к ней, принося с собой покой.

Спальня Дианы была уголком тепла в суровом дворце. Стены в тонах заката – розовые и золотые – мягко светились, кровать с балдахином стояла у окна, колыхаясь в отблесках свечей. Камин потрескивал, наполняя комнату запахом дров. На полу лежал толстый ковер, заглушая шаги. У кровати – столик с её сокровищами: книги, куклы, деревянные солдатики. На стене висел портрет Эльзы – с улыбкой и лёгкой грустью в глазах. Под ним – её вещи: цепочка с медальоном и музыкальная шкатулка, что играла мелодию детства.

В тот вечер Всеволод вошёл к дочери. Плащ шуршал за спиной, шаги гулко звучали в тишине. Диана лежала в кровати, укрытая одеялом до подбородка. Её глаза блестели в полумраке, полные ожидания. Он улыбнулся – тепло, как умел только для неё, поправил балдахин и сел в кресло у кровати.

– Расскажу тебе старую легенду, моя Диана, – сказал он, убрав прядь волос с её лба.

– О чём она, отец? – шепнула она, уютно устроившись на подушках.

– О короле, что сражался с тьмой, – ответил он, и в его голосе мелькнул отголосок тех времён.

Диана кивнула, обняла край одеяла и уютно устроилась. Всеволод откинулся в кресле, его голос стал глубоким, словно эхо из далёкого прошлого.

– Давным-давно, когда мир был юн, а звёзды горели ярче, чем теперь, на землю пришла тьма. Её звали Арт, Владыка Смерти. Он родился первым из богов, но отвернулся от света. Его сердце оледенело, и он решил стереть всё живое – леса, реки, людей, зверей. Армия нежити поднялась за ним: скелеты шагали в тишине, призраки выли, оставляя пепел. Небо закрыли тучи, ветер нёс холод и вой. Земля дрожала, будто оплакивала себя.

Диана сжалась под одеялом, глаза её расширились.

– Как страшно… – шепнула она, но в голосе мелькнула искра любопытства.

– Да, то были тёмные дни, – кивнул Всеволод, наклоняясь ближе, чтобы свет камина падал на его лицо. – Но даже в такой ночи нашёлся свет. Жил тогда король Алекс. Высокий, сильный, он стоял как скала перед бурей. Его меч сиял, разгоняя тени, а в сердце горела решимость. Люди смотрели на него с надеждой, когда всё вокруг трещало и рушилось.

– Он пошёл против Арта? – спросила Диана, пальцы её сжали одеяло.

– Да, – ответил Всеволод. – Со своими воинами он встретил орды нежити на равнине, что позже назвали Полем Пепла. Латы звенели под ударами, мечи гремели, крики сливались с ветром. Дым застилал звёзды, земля пропиталась кровью. Алекс шёл вперёд, его клинок разрубал тьму. Шаг за шагом он пробился к Арту, пока не встал с ним лицом к лицу.

Диана приподнялась на локтях, глаза её блестели.

– И что было дальше?

– Они сошлись, как день и ночь, – продолжал Всеволод, голос его стал тише, но напряжённей. – Арт возвышался, будто туча. Его доспехи гасили свет, глаза пылали ненавистью. В руках он держал Ловец Душ – меч, чёрный, с багровыми рунами. Тени вились вокруг него, шепча о смерти. Алекс не дрогнул. Их клинки скрестились – свет против тьмы. Искры сыпались, земля трещала под ногами. Наконец меч Алекса пробил броню Арта. Тьма взвыла, сжалась, отступила. Но в тот же миг Ловец Душ ударил в ответ, пронзив грудь короля. Свет вокруг него угас, поле замерло в тишине.

Диана ахнула, ладошки прижались к щекам.

– Он… погиб? – голос её дрогнул.

– Его тело упало, – тихо сказал Всеволод, глядя ей в глаза. – Но душа не угасла. Ловец Душ утянул её в свои глубины, как в бездонный колодец. Арт ослаб, но всё ещё цеплялся за мир. Тогда явились светлые боги – Люминор и его братья. Люминор, сильнейший из них, шагнул вперёд. Его сияние разрезало мрак, как нож. Он вырвал Ловец Душ из рук Арта, поднял его и с силой вонзил в грудь Владыки Смерти. Тьма закричала, сжалась в точку. Душа Арта, чёрная и холодная, оказалась заточена в том же мече, рядом с душой Алекса. Боги запечатали клинок в храме среди гор – высоких, с вершинами, что цепляли облака. Там его стерегут титаны, высеченные из камня и стали, чтобы ни одна из душ не вырвалась наружу.

– А Алекс? – Диана опустила взгляд, голос стал тонким, как шорох листвы.

– Он не умер, моя девочка, – Всеволод коснулся её щеки, пальцы его были мягкими и тёплыми. – Его душа спит в Ловце Душ, рядом с душой Арта, ждёт своего часа. Когда тьма вернётся, меч вспыхнет снова, и Алекс встанет, чтобы защитить нас. Он – свет, что не гаснет.

Диана улыбнулась, глаза её засияли.

– Он точно вернётся?

– Обязательно, – кивнул Всеволод и поцеловал её в лоб. – Пока мы верим, он живёт в нас.

Диана вздохнула, веки её медленно опустились. Дыхание стало ровным, глубоким, как шёпот моря вдали. Всеволод задержался у кровати, глядя на неё. Тени от камина плясали на стенах, рисуя узоры – текучие, будто струи воды. Вдруг одна тень, длинная и змеистая, потянулась к портрету Эльзы. Она извивалась, словно живая, будто хотела коснуться её лица, золотистых локонов. Всеволод нахмурился. Рука его легла на рукоять кинжала у пояса – холодную, твёрдую. Тень дрогнула, замерла и растаяла, оставив лёгкий холодок в воздухе, как дыхание ветра за окном. Он мотнул головой. Может, игра света, усталость глаз. Но в груди шевельнулось беспокойство – тонкое, как далёкий шорох грозы.

Он встал, подбросил полено в камин. Огонь затрещал веселее, бросил золотые блики на стены. Диана спала. Лицо её разгладилось, губы чуть изогнулись в улыбке – будто во сне она видела цветущий сад или сияющий меч Алекса. Всеволод вышел, тихо прикрыв дверь. Покой опустился на спальню, мягкий и хрупкий, как первый снег в ночи.

Но где-то далеко, в тёмных уголках мира, что-то шевелилось. Древнее, затаённое, оно пробуждалось. Готовое шагнуть вперёд, вписать новую строку в историю света и тьмы – историю, что ждала своего часа.

Всеволод тихо прикрыл дверь спальни Дианы. Щелчок задвижки отозвался в коридоре, и он замер, прислушиваясь. Тишина окутала дворец, только факелы потрескивали вдали, да ветер шуршал в саду. Он шагнул вперёд, бордовый плащ коснулся пола, тень легла на каменные плиты – длинная, одинокая. Коридор тянулся вперёд, и каждый шаг уводил его к мыслям об Эльзе.

Её не хватало. Её голоса – мягкого, спокойного. Её смеха, что наполнял эти стены. Он помнил, как она сидела у камина в спальне Дианы, перебирая её чёрные волосы, рассказывая истории – о цветах на склонах, о птицах перед дождём. Эльза находила свет в любой день. Теперь этот свет пропал, и он остался в полумраке.

Он остановился у окна. За стеклом виднелся сад – лани двигались между деревьями, павлины спали в тени. Эльза любила этот сад. Они гуляли там вместе, когда Диана была маленькой. Она брала его под руку, её тепло разгоняло холод внутри него – холод короля, привыкшего к битвам. «Смотри, как красиво», – говорила она, показывая на цветущий куст или закат. Он смотрел и видел только её – её глаза, ясные и живые, её улыбку, что грела его.

Всеволод вздохнул и пошёл дальше, к своим покоям. Впереди из тени выступил Совикус, первый советник короля, с бумагами в руках. «Государь, вести с юга», – начал он, но замолчал, встретив взгляд короля. Всеволод остановил его жестом. «Совикус, помнишь, как ты спас её?» – спросил он тихо.

Совикус кивнул, пальцы сжали бумаги. «Чума. Она была на восьмом месяце. Жар, слабость – я думал, мы потеряем их обеих. Дал ей всё, что знал: травы, настои. Работал без сна. Она выжила, родила Диану. Сказала мне: «Теперь я мать». Улыбнулась так, что я поверил в чудо».

Всеволод смотрел в пол. «А спустя пять лет её не стало. Утром просто не проснулась. Почему?» Совикус опустил голову. «Не знаю, государь. Она была здорова, растила девочку. Ночью спала рядом с вами, а утром… тишина. Я проверял – ни следа болезни, отравления ничего.

Всеволод сжал кулак. «Спасибо за то что ты дал нам пять лет с ней, пять чудесных лет. За Диану». Совикус поднял взгляд. «Я виню себя, что не понял. Она была светом для нас обоих». Король кивнул. «Вижу её в дочери каждый день. Её глаза». Он положил руку на плечо советника. «Спасибо, что вытащил её тогда».

Совикус слабо улыбнулся. «Вести подождут до утра?» – спросил он. «Да», – ответил Всеволод и пошёл дальше. Коридор был пуст, ветер шуршал за окном, холод камня давил на ноги. Эльза ушла, оставив его с дочерью и короной, но этот разговор с Совикусом чуть смягчил боль – рану, что не заживала, но учила жить.